50
Подходило к концу «время молчания», так мы называли последнюю половину Луны перед рождением нового солнца. Чтобы оставить всё плохое позади, облегчить душу, отпустить обиды, а также самому осознать и извиниться за свои ошибки, селяне проводили время в молчании.
Это не значило, что мы совсем не разговаривали между собой. Краткие фразы по житейским делам слетали с наших уст, а дети и подавно продолжали болтать и резвиться. Но праздных разговоров не вели, по пустому воздух не сотрясали. Больше молчали, думали. Женщины пряли пряжу и готовили еду, мужчины занимались своими делами, спрашивая что-то у жён по необходимости.
Время тишины совпадало с самым тёмным периодом года, когда солнце почти не появлялось на нашем северном небосклоне, постоянно скрываясь за низкими тучами. А если несколько слабых лучей и пробивались сквозь облака, то быстро гасли, едва достигнув земли.
Получается, что за окном были вечные сумерки, которые располагали к осознанию и обдумыванию событий минувшего солнца, помогали найти ответы внутри себя и отпустить всё ненужные мысли и переживания.
Мы жгли много свечей и лучин. Бабушка издавна советовала мне наговаривать на такой огонь свои переживания, чтобы сгорели они вместе с лучиной, а последние дни уходящего года развеяли их пепел. Свечи горели во всех домах, селяне хотели очиститься и освободиться про прошлых неприятностей, тем более сами Боги сейчас были близко и во всем помогали людям.
Накануне встречи Коляды в нашем селении разожгли множество костров. Тёмная зимняя ночь засияла, как яркий день. Поскольку границы миров были открыты, то пламя предназначалось не только для прославления света, но и для отпугивания приспешников Нави, что в это время были близки к миру Яви как никогда. Редкий мужчина выходил в это время на улицу без чего-то увесистого в руках. Считая, что этом напугает злых духов и обведёт возможные беды от себя и своей семьи. Но так как нечисть - злопамятна и мстительна, то селяне прятали свои лица, закрывая их большими платками, а некоторые надевали вязанные маски на всё лицо, оставляя только глаза открытыми - так и кожа от мороза спасали, и для навьих поползней оказывались не узнанными.
Незадолго до начала гуляний, домой вернулся Демид. Я радовалась, что мы вновь вместе. Тёмные вечера вместе с лЮбым не казались мне такими длинными и холодными.
Ладо привёз всем дары, а Радомиле послание от княжича. Светозар передал моей дочери браслет из драгоценных камней и послание на бересте, которое она никому не показала.
- Сам он не приедет? - спросила девица с надеждой глядя на отца.
- Нет, дороги занесены, ехать по ним долго и опасно. Можно нарваться на диких зверей, ищущих пропитание, такой путь не для наследника северных земель, его беречь надо, - ответил мой муж, - суженый ждёт тебя в княжеском тереме и зовёт в гости. Но я сказал ему, что ты приедешь только к свадебному огню.
- А как же наша поездка с Вышеславу? Светозар говорил, что его родич пригласил нас на свой брачный обряд.
Демид вопросительно взглянул на меня. Я отрицательно покачала головой, давая понять, что не хочу отпускать дочь.
- Я бы на вашем месте не выезжал за пределы Северных земель, - проговорил Демид. - Нет спокойствия в сопредельных краях.
Рада тяжело вздохнула, но спорить с отцом не стала. Мы начали собираться на праздник. Я оделась потеплее, и не забыла «покормить мороз»: оставила за окном дары для духов, которые должны были задобрить зимних Богов, чтобы не обдували они меня холодными ветрами и не морозили тело до костей.
Вместе со всеми домашними вышли на гулянье, которое уже началось. С большой поляны доносились звуки веселья и колядок. Селяне пели задорные складные песенки, желая собеседникам здоровья и процветания, а в ответ получали небольшие дары. Они были своеобразным приглашением добрых духов в наступающее солнце.
Темноту самой длинной ночи развеивали высокие костры. Их пламя поднималось до середины деревьев и давало много света. Селяне ждали, когда все соберутся, после этого начинались традиционные обряды. Люди разбивались группами, садились в круг около костров, и передавали друг другу большую чашу со сладким напитком. Первым заговор над ней читал волхв, которым теперь был в нашем селении мой сын.
Милослав произнёс магические слова и передал чашку отцу. Наша семья сидела отдельным кругом, так как нас было много и принять к себе мы уже никого не могли. Демид наговорил добрые пожелания и передал чашу мне. Я добавила свой шепоток и подала дальше, Белозару. Так по старшинству, чаша переходила по кругу от одного члена семьи к другому, и каждый желал добра и света, укрепляя себя и весь род.
В центре нашего круга горел костёр, пламя грело сидящих вокруг людей и «следило» за тем, чтобы никто не наговорил дурного в напиток. В этом случае оно начинало гаснуть или наклоняться в сторону. При повторном прохождении чаши каждый отпивал из неё по глотку, если после второго круга напиток ещё оставался, чаша шла третий раз.
В этот раз с нами впервые сидела Васса. Она была здорова и радостна, испытания последних Лун остались позади и они с Боремиром были счастливы. Её сын не смог приехать на гулянья, но Демид привёз от него послание для матери, чем ты была очень тронута.
Милослав же тем временем обходил другие круги селян, и давал зачин обноса чаши. Старинный обычай, позабытый за время правления князя-завоевателя, когда большие гуляния и объединения были запрещены, вновь возродился.
Каждый глоток напитка, наполненного добрыми пожеланиями многих людей, поддерживаемых духами Яви и Светлыми Богами, обладал животворной силой и наполнял теплом и крепостью душу и тело.
После того, как чаши опустели, все встали размяться. Молодцы вытащили из центрального костра толстый обрубок бревна, и покатили его к северной границе селения. Чтобы оно не потухло, его обильно поливали маслом - кормили дух огня.
Добравшись до нужно месте, бревно покатили вокруг селения противосолонь. Было важно обойти круг по границе всех домов, до того, как огонь погаснет. Тогда наши дворы будут защищены весь грядущий год.
Молодцев, кативших бревно, сопровождала толпа людей. Среди неё женщины, несущие чашечки с маслом, нашёптывающие на него защитные заговоры и щедро поливающие им бревно. Я заметила, что внутри его вырублено продолговатое окошечко, в которое набита промасленная солома, это помогало поддерживать огонь внутри бревна.
Толпа весело покатилась вокруг селения, я с ними не пошла. Лишь проводила взглядом и осталась греться у центрального костра. Демид был со мной. А вот отроки бежали следом за катящимся бревном. Когда одни селяне уставали толкать - их сменяли другие. А также приминали снег, чтобы легче было катить. К основному костру вернулся гораздо меньший обрубок, чем был взят изначально. Часть его отвалилась, другая сгорела, но люди смогли докатить его не потухшим, внутри всё ещё тлел огонь.
Бревно подняли и торжественно кинули в костёр, где оно вновь вспыхнуло. Крики ликования огласили поляну.
- Боги увидели наши старания, - говорили люди, - наше селение будет под их защитой всё грядущее солнце.
Мы с Демидом стояли обнявшись и смотрели на всеобщее веселье. Нам было радостно осознавать, что усилия, потраченные на борьбу с чужеземным князем, павшие и пострадавшие в битве воины, а также все другие жертвы не напрасны. Северный край вновь был свободным, и восстанавливал свои традиции и устои. А вера и сила людей укреплялась с каждым днём.
- Пойдём домой, - сказала я, - малышке не нравится такой шум и скопление народа, - я положила руки на округлившийся живот, - ей хочется тишины и спокойствия.
Ладо улыбнулся и повёл меня к дому. Селяне остались праздновать и встречать новое солнце. Мы же зажгли дома большую лучину и провели вечер и часть ночи в разговорах, обсуждая планы на будещее и даря друг другу долгожданное внимание.