Сегодня у меня все валилось из рук. Вовка помчал встречать мелкую, а я остался на хозяйстве. Вовка – мой лучший друг, а мелкая зараза – его сестра Алька. Обычно они все лето проводили со мной, в моем доме в деревне.
Дом мне достался от родителей, они погибли несколько лет назад и оставили меня одного. Я пил по-черному, пытаясь утопить свое горе, а оно все не топилось. Только хуже становилось. И я решил утопить его раз и навсегда. Очнулся я на берегу. Медленно приходя в сознание, увидел худенького парнишку лет семнадцати, который сидел рядом и тяжело дышал. Он то и вытащил меня из реки и из бездны, в которую я погружался. Так мы и подружились. Вовка приезжал в деревню к отцу: родители у него развелись, мать осталась в городе, вышла второй раз замуж. Дочь осталась с матерью, ей на тот момент было лет девять и выбора у нее не было. Вскоре отец умел, оставив сыну дом и некоторые сбережения. И Вовка смог купить квартиру в городе, а сюда приезжал уже ко мне. Я дом продавать не стал, наоборот, довел до ума, пристроил баню и жил в сове удовольствие, занимаясь любимым делом. Мне всегда нравилось копаться в машинах, вот и открыл автосервис. Дело нужное, да и люди мне доверяли.
В этом году Алька укатила в какой-то лагерь и только сегодня возвращается. А мы с Вованом два месяца провели в чисто мужской компании: ходили на рыбалку, топили баню, гоняли на мотиках, а вечером у мангала и вели неспешные беседы под шашлычок и коньячок. Честно сказать, я даже немного соскучился без мелкой. Хотя уж очень она шебутная. А сегодня, первого августа, у нее день рождения. Последние пять лет мы только тут его и праздновали.
Я усмехнулся, маринуя шашлык. Шашлык Алька любила безумно. Вот такая у нас маленькая семья: два здоровенных мужика и мелкая зараза. Сколько же ей сегодня? Кажется шестнадцать. Тот еще возраст. Влюбится и упорхнет как бабочка. Я поморщился, отгоняя неприятную мысль.
Вдалеке послышался рев мотоцикла, значит скоро будут здесь. Я вымыл руки и пошел встречать гостей. Вован припарковал железного коня и с облегчением слез с него. И тут я увидел ЕЕ. Кого это он привез? Договорились же, никаких баб. И где, простите, Алька? Девушка была хороша: стройные ножки, покрытые легким загаром, воздушное платье, светлые волосы. Когда она наклонилась, чтобы вытащить свою сумку, я непроизвольно наклонился тоже, пытаясь заглянуть под юбку. В голове произошло какое-то смещение, и в штанах тоже что-то зашевелилось. Ох, беда! Не хватало еще на пассию друга заглядываться.
Девушка обернулась и радостно вскрикнула, увидев меня. И тут же с радостным воплем повисла у меня на шее. Меня обдало жаром. Захотелось тут же отнести непрошенную гостью в спальню… Я с трудом отлепил от себя руки девушки и уставился на ее такое знакомое и в то же время незнакомое лицо. Алька!? Вот теперь точно беда…
А Алька не замечая моего замешательства с радостью чмокнула меня в щеку и прижалась еще крепче. И как обезьянка повисла на мне, обхватив руками и ногами. Я непроизвольно чуть было не подхватил ее под упругую попку но тут же одернул руки. Стоп! Нельзя! Это же Алька!
За ужином мелкая без умолку делилась впечатлениями – в лагерь она поехала впервые. А я хмурился и исподлобья разглядывал ее. Сколько я ее не видел? Почти год. Из тощей костлявой девчонки она превратилась в очень симпатичную девушку. Невысокая, ладная, куда-то ушла подростковая угловатость. Даже тощие раньше коленки не казались такими ужасными, наоборот, хотелось провести по ним руками, почувствовать шелковистую кожу. Увидеть, как под моими руками эта кожа загорается, покрывается мурашками, становится очень чувствительной. Хотелось поцеловать маленькие пальчики на ногах, подержать каждый их них во рту. А потом медленно скользить все выше и выше…
СТОП! Похоже мне сегодня нужен ледяной душ!
- Ты устал сегодня, - нежный голос прозвучал очень близко, я мгновенно открыл глаза и прямо перед собой увидел Алькино озабоченное лицо, - хочешь я массаж тебе сделаю?
- НЕТ! Спасибо, Аль, ничего не надо. Пойду я…
Вот беда…
Той ночью я долго стоял под ледяными струями, потом долго курил на крыльце и долго ворочался в кровати, пытаясь прогнать образ Альки. Но похоже она крепко заселилась в моей душе. А утром Вовка сказал, что ему нужно съездить в город по делам. И оставил нас вдвоем. А еще хмуро сказал перед отъездом, отведя меня в сторону чтобы Алька не слышала:
- Если тронешь ее, убью!
- Я сам себя убью! Можешь быть спокоен, - и хотя говорил я уверенным тоном, в душе такой уверенности не было.
В первую же ночь Алька перебралась в мою комнату, заявив что одной ей страшно. Орала она и правда на весь дом, а ведь Вовка не говорил, что ей снятся кошмары. Я пытался спать рядом на полу, но было только хуже. Единственное место, где мелкая чувствовала себя спокойно, это у меня под боком, прижавшись ко мне своим худеньким тельцем. Теперь спать не мог я. Не помогали ни холодный душ, ни уговоры, ни старание видеть в ней мелкую сестру друга… Я мучился от желания, оно сводило меня с ума. И ничего поделать с этим я не мог. Точнее, знал я способ, но в случае с Алькой не мог этого позволить.
Мы в очередной раз препирались. Я опять не выспался и пытался доказать, что в доме достаточно безопасно чтобы взрослая девочка могла спать одна. Алька меня не слушала, носилась по дому в прекрасном настроении и собиралась готовить обед.
- Иди отдохни, а то ворчишь и ворчишь, - невзначай бросила Алька пробегая мимо, я уже было собрался все ей высказать, но мелкая зараза меня опередила, - Хочешь, массаж сделаю?
- Нет!!!
Вован вернулся через несколько дней. К этому моменту я уже смирился с ролью грелки и успокоителя, все равно от Альки было не отвязаться. Спал я по-прежнему плохо, просто боялся во сне сделать что-то не то. Приезд друга давал надежду на нормальный сон в одиночестве. Но не тут-то было. Хотя теперь мелкая засыпала отдельно, под утро все равно оказывалась у меня. Что за чертовщина?
В конце августа Вовка собрался уезжать и попинывал сестру, чтобы быстрее собиралась. Я уж было выдохнул, радуясь передышке, но вдруг Алька заявила, что никуда не поедет и останется со мной. Мы с Вовкой одинаково вытаращили глаза на мелкую заразу.
- Автобус до города ходит, буду утром ездить в школу, а вечером обратно, - твердо заявила Алька, видя наши ошарашенные лица.
- Собирайся! И не дури! Выдумала, тоже мне. Мелкая еще одна жить, - Вовка разорался и попытался схватить девушку за руку.
- Ладно. Пусть остается, - я встал между братом и сестрой, чуть прикрыв Альку собой, - Надоест, сама вернется.
Так Вовка уехал один. А Алька осталась.
Жилось нам с ней весело. Каждое утро я отвозил мелкую в школу – она уже перешла в десятый класс. Днем она добиралась на автобусе, и, пока, я работал в автосервисе, хозяйничала по дому. Домой к брату Алька так и не вернулась. Зато летом к нам приехал Вовка. Он тяжело вздохнул, заметив что все вещи девушки перебрались в мою комнату, но ничего не сказал. А вечером мы разговорились, когда Алька уже ушла отдыхать.
- Как ты мог? Я же тебе доверял как себе!
- Поверь, ничего не было, - тут я не лукавил. Пару раз Алька пыталась обнять или прильнуть ко мне, вынудив сдаться. Но я не мог. Не мог ее обидеть. Не мог предать друга. Пусть спит рядом, если ей так нравится. Признаться, я и сам привык к ее теплу и свежему запаху, и даже не представлял, как останусь опять одни. Но на большее пусть не рассчитывает.
- А почему тогда…
- Не знаю, нравится ей так. Давай, я женюсь на ней. Ты, как опекун, дашь согласие… - чуть подумав, предложил я.
- А она согласится?
- Не знаю. Я не спрашивал.
- Ну так спроси? В чем дело? – Вовка развеселился, поняв, что по-прежнему может мне доверять.
- Боюсь… Вдруг она откажет? Или передумает?
- Она уже почти год с тобой живет, с чего бы ей передумать? А мне теперь приходится самому готовить, - с грустью вздохнул Вовка.
Спросить? Или не спросить? Ей ведь скоро семнадцать… Всего семнадцать… И я решил оставить все как есть.
Следующий год мы прожили почти также. Только Алька чуть погрустнела, поняв, что я не передумаю. Но упрямства ей было не занимать.
В этом году Вовка должен был приехать только первого августа – подвернулась срочная работа, но пропустить день рождения сестры он не мог.
Наступил конец июля. Было жарко и муторно. Альку что-то явно беспокоило, но начать разговор она не решалась. Ну а я по привычке молчал, хотя и видел что ей не по себе.
Я внезапно проснулся среди ночи. Таких жарких снов про «кроликов» я давно не видел. Я крепко прижимал к себе Альку, одна рука лежала на ее груди, вторая гладила бедро. Я резко дернулся, отодвигаясь на безопасное расстояние.
- Мне такой сон приснился, - Алька повернулась ко мне, - Про кроликов…
Я захохотал, не дав ей договорить.
- Когда у тебя день рождения?
- Через два дня, ты же знаешь… - растеряно протянула девушка.
- Вот черед два дня и поговорим… Про сны… И про кроликов… - я уже не скрывая желания провел рукой по ее телу, - Выйдешь за меня?
Я нагнулся над девушкой, пристально глядя ей в глаза, провел рукой по нежной коже, невзначай коснулся губ. Зрачки Альки расширились, дыхание сбилось. Будь ее воля она бы вцепилась в меня. Но я удерживал ее на расстоянии, желая услышать ответ.
- Ну, что скажешь? – а сам молил про себя, скажи «да».
- Да… Но я боюсь…
- Теперь уже поздно, - я еще плотнее притиснул Альку к себе и накрыл ее губы своими. Два дня! Надо подождать еще два дня! А потом все мысли куда-то улетучились, остались только чувства.
Внезапно я вспомнил, как впервые увидел Альку. Ночью она пришла к брату, одна, растрепанная, перепуганная, чумазая. Ей тогда недавно исполнилось одиннадцать. Мы с Вовкой пили пиво, смотрели какие-то гонки или бокс, трепались о жизни. А тут она. Оказалось, мать уехала в командировку, оставив Альку с отчимом. А тот не придумал ничего лучше, как позвать дружков. Все бы ничего, да только стал этот дядька поглядывать на Альку маслянистым взглядом. Она перепугалась тогда до полусмерти. Сказала, пойдет мусор вынести и сбежала. Только вот денег у нее не было, шла пешком через весь город к брату, шугаясь каждой проезжающей машины и каждой тени. Приходит, а тут мы такие красивые. Мелкая еще больше напугалась. И, пока Вовка размахивал кулаками, грозясь убить отчима и всех вокруг, я сунул мелкой полотенце и футболку брата и отправил в душ. А потом отнес ее, разомлевшую и сонную, в кровать. И тогда пообещал, что никогда ее не обижу и мне она может доверять. Она еще в шутку переспросила: Никогда-никогда? А я ответил: До восемнадцати лет уж стопудово!
Меня как будто холодной водой окатили, я отпрянул от Альки. Два дня, не могу подождать два гребанных дня! Да что я за мужик такой! Хорошо еще вовремя опомнился! Я поглядел на растерянную Альку, казалось, она вот вот заплачет. Я притянул ее к себе и уже по-братски погладил по голове.
- Два дня, - прошептал я и зарылся лицом в светлые волосы.
