Глава 9
Глава 10.
День двадцатый.
Суббота
Она не хочет просыпаться. Это понятно, столкнуться с реальностью, которая накануне прокатилась по нервам катком, невесёлое занятие. Однако, Беляш сегодня настойчив, расшевелил Ольгу и убедил пойти в Храм на службу. Он упорно внушал ей, что станет легче, что Господь наставит на истинный путь, а сам косился на меня всё время, я молчал.
Молчал и думал, о том, кто бы наставил на истинный путь меня?
Они ушли, я мог до определённого места быть с ней, но не пошёл. Думал, искал ответы и не знал, что делать дальше. Похоже, опять провалю задание…
После службы, Ольга и вправду, заметно просветлела и успокоилась, значит, Беляш оказался прав. Ну, и ладно, лишь бы ей на пользу...
Она собралась, и мы поехали к ней на родину, выходные провели там…
***
Эта поездка к родителям Ольги оказала на меня неизгладимое впечатление.
Протрясясь в старом расхлябанном автобусе два с половиной часа, мы оказались в небольшом райцентре, скорее всего, это было крупное село. Постройки в основном одноэтажные, лишь, несколько зданий в центре, высилось над остальными вторым этажом. Всё жильё - частный сектор.
Пройдя минут пять по центральной улице, если её можно так назвать, мы свернули в переулок и через пару домов уже скрипели зелёной калиткой в палисадник, за которым открылся старый, деревянный дом. Навстречу Ольге с восторженным лаем выбежала небольшая собачка дворовой породы и стала крутиться около ног, безумно виляя хвостом.
- Дружочек мой, ну привет, привет! – Ольга ласково почёсывала его за ушком, взглядывая тревожно на дверь.
На этот лай вышла не очень опрятная женщина средних лет, оказалась Ольгина мать. На левом плече у неё сидел аффенпинчер - маленький чёрный заморыш с собачьей мордой и колючими глазками, это я его так назвал, потому что он мне очень напомнил немецкую породу собак, они там в семнадцатом веке применялись для ловли грызунов:
- Оленька, доченька! – протянула она руки, - наконец-то вырвалась к нам, мы уж тут совсем заскучали, пойдём скорее в дом!
- Привет, мам! - вот и все слова, правда, обнялись всё-таки.
В доме мне не понравилось от слова «совсем!»
ещё в коридоре начали попадаться кучи какого-то ненужного тряпья и прочего хлама, распиханные по углам. Оказавшись в передней, невозможно было не задохнуться от удушливого запаха кислятины и мочи.
Источник зла стал понятен довольно скоро: из-за засаленной ситцевой занавески, служившей дверью между передней и другой комнатой, послышался скрипучий недовольный мужской голос:
- Верка, кто там пришёл? Кого ещё черти принесли? – почти угадал дядя, только, скорее уж чертей принесли не по своей воле в этот гадюшник. Думаете, если я – нечисть, мне должны быть приятны такие ароматы? И тот урод на инвалидной коляске, который выкатился из-за занавески, не услышав ответа от своей Верки, должен быть мне симпатичен?
По идее, да, но мне стало противно. Особенно, когда я увидел его левого наушника! На плече, вальяжно развалившись, качался жирнющий, косматый чертяка, явно подшафе, и приветственно протягивал мне пятюню. Как будто, я это пожму…
- Васенька, смотри, кто к нам приехал! – пела Верка, - доченька Оленька, радость-то какая!
- Привет, пап, - выдавила из себя Ольга и, подобравшись, будто перед прыжком в холодную воду, пошла, обнимать папашу. А, он не особо и обрадовался:
- Что, нагулялась в городе, дом родной вспомнила, надеюсь, не забыла папуле гостинчик привезти, знаешь, какой? – а сам недвусмысленно щёлкнул себя пальцами, со сто лет не стрижеными ногтями, по горлу. Как вам? И шлёпнул её по заду, вместо отцовских объятий…
- Может, домой, а? – шепнул я с надеждой Ольге. Но она замотала головой, я так понял, что мне, оказалось, алкашу на колёсиках:
- Нет, па, денег нет совсем. Меня с работы уволили…
- Так ты к нам за деньгами, значит, прикатила? – окрысился родитель беззубым ртом, - не рассчитывай!
- Васенька, не нервничай, тебе вредно! – пискнула Верка.
В это время в дом влетела чумазая девчонка лет десяти с тонкими косичками и такими же тонкими ногами:
- Олька! Как я тебя ждала! – и с размаху кинулась нам на грудь. «Младшая сестрёнка!» - догадался я. Вот тут Ольга обрадовалась, я это понял сразу, она обняла чумазую малявку и расцеловала её.
На папашу внимания больше никто не обращал. И он матерясь, укатил к себе за занавеску. Женщины, наконец-то, вышли на воздух…
Я глянул на Беляша, похоже ему тут бывать не впервой, по крайней мере, особого удивления у светлоликого не заметил. Он приветственно кивнул своему коллеге с материна плеча, сочувственно пожал ему крыло и восседал спокойно на своём месте. То есть, типа: всё норм?
Ну, им ангелоподобным видней, конечно, но мне достойная человеческая жизнь представлялась по-другому…
Позже, когда вонючему бате, мать выставила заранее припрятанную бутылку мутного самогона, и он напоил своего чёрта до чёртиков (каков каламбур!), и вырубился в каморке за занавеской, я во всём разобрался.
Верка оказалась Ольгиной мачехой, мать, по-видимому, умерла давно, надо ещё это выяснить. Тонконогая Светка - сводная сестра, родная по отцу. Папаша спился то ли после того, как обезножел, то ли обезножел по причине пьянства, но это уже не важно…
- Ну, что же, девонька, плохи дела, - раздумчиво изрекла мачеха, выслушав Ольгин рассказ, - но, чем же тебе помочь? Денег у нас нет, сама знаешь. Картошки могу дать, солений разных, больше и нечего. Хочешь, возвращайся, Светка обрадуется, я не против, только, что тебе здесь делать, ума не приложу…
- Оль, оставайся,- заканючила Светка.
- Верка! Утку давай, не удержу! – это очнулся за занавеской родной отец.
- Бегу, бегу! – спохватилась Верка.
- Опять опоздала, тварь! Можешь уже не торопиться, поздно, - расслабленно пробубнил алкаш…
Короче, здесь подмоги не жди, посочувствовала мачеха на словах, и то хорошо, папаша того хуже оказался, лишь Светка радостно увивалась около Ольги весь вечер. Только ей мы и привезли гостинец, купленную на последние деньги шоколадку «Алёнка» и маленькую игрушку - брелок в виде зайца. Сестрёнка искренне радовалась…