Аккуратная прическа, интеллегентный взгляд. Фотография была сделана в 1915 г. на память о лете в Кимильтее.
"Бабушки имели образование", так мама рассказывала о Нюсе, Лиде и Вале. Фурман (Оглоблина) Анна Иннокентьевна, 1895 г.р., с. Кимильтей Иркутской губернии. Это сестра моей прабабушки Лидии Фурман.
Иркутская красавица дважды была замужем. Один муж был Оглоблин, устанавливаем имя.
Интересно события развивались дальше. Летом 2021 года решила найти Марусю Ясникову. В сети нашла рассказ Федора Ясникова (https://proza.ru/2014/08/15/1581). Далее привожу его строчки: "Зимой 58-59 года наша семья перебралась жить к бабушке, папиной мачехе Марии Семёновне, в девичестве Федотовой. Она жила в доме, доставшемся ей по наследству от отца, который до революции был довольно известным в Иркутске купцом.
Я помню оранжево-белый от уличных фонарей и снега поздний вечер... Мы вдвоём с папой дела¬ем уже который рейс, перевозя на широких самодельных санях свой небогатый скарб. Путь наш лежит по улице Декабрьских Событий мимо деревянных домов, от которых веет надёжностью, уютом и теплом. Они похожи на заботливых стариков, участливо склонившихся над нами... Кажется, постучись и тебя впустят и приютят...
Старые иркутские дома – сколько они видели всего за свою долгую жизнь! Живые, бесстрастные, они видели и помнят то, чего никто уже никогда не узнает, – немые свидетели истории, сокрытой от нас чьими-то идеологическими пристрастиями, чьими-то корыстными интересами и просто равнодушным временем.
Я иду рядом с отцом, держусь за его руку и не имею пока ни малейшего понятия ни что такое История, ни что такое Время.
От Транспортной до Энгельса (бывшая Жандармская), где живёт баба Маруся, километра, наверное, два или чуть больше. Я устаю, и папа пристраивает меня на узлы нашего скарба. Полулёжа смотрю вверх и вижу небывалую, сказочную красоту, – надо мной, раскудрявленные щедрым куржаком, тополя на фоне рыжих светящихся облаков, из которых густо валятся крупные, чуть не с мою ладонь, снежинки…
Угол Энгельса и Декабрьских – это уже вполне город. Здесь звенят и скрежещут трамваи, здесь гудят автобусы и грохочут кузовами грузовики. Здесь огромные дворы с двухэтажными домами. Есть и одноэтажные, но они не так приметны. И люди здесь совсем другие. Нет, не хуже, просто другие. За деревянными, крепкими, какими-то величественными воротами и заборами они живут более обособленно, чем на Транспортной. Каждый двор живёт как бы сам по себе, каждый – по своим неписаным законам.
Наш двор номер 31 по улице Энгельса. Во дворе пять домов, четыре из них двухквартирных, из которых два двухэтажных, пятый дом – каменный. Квартир девять. Все дома когда-то принадлежали отцу бабы Маруси, считавшейся, по негласному признанию соседей, предводительницей двора. Баба Маруся человек уникальный. Таких женщин теперь просто нет. Мария Семёновна умела всё! Как сложить русскую печь? Спросите у бабы Маруси. Как вылечить ту или иную болезнь? К бабе Марусе. Шитьё, кухня, танцы... Баба Маруся знает всё. Мария Семёновна, красивая даже в старости, с царственной осанкой, строгая и требовательная ко всем, а к себе – в первую очередь, в чувствах сдержанная, но лёгкая на доброе дело, многим, не знавшим её близко, казалась сухой и чёрствой, но нет, – она была душой нашего двора.
По вечерам во дворе всегда было весело – разговоры, игры, шутки, смех. А праздники отмечали особо, все вместе. Летом под огромный тополь, посаженный моим отцом ещё в детстве, выставлялись столы, на которых появлялись всевозможные яства: крендели, ватрушки, большие и малые пироги с рыбой, капустой, вареньем. Выставлялись пряники, печенья, торты, всё, на что были способны соседи и, конечно, баба Маруся, – она всегда, к подобному случаю готовила что-нибудь особенное, чем покоряла всех. Тут же рядом, прямо на земле, стояли кипящие от нетерпения самовары. Не обходилось, разумеется, и без другого горячительного, опять же, домашнего приготовления – наливочек, настоечек и прочего. Напиваться до «положения риз» считалось предосудительным, да никто и не напивался. После всеобщего застолья начинались всевозможные игры – лото, домино, шашки... Играли и в карты, исключительно в преферанс, за которым засиживались допоздна. У бабы Маруси были плоские жестяные баночки из-под леденцов, в которых она хранила специально для преферанса «медь». В одной баночке копеечные монетки, в другой двухкопеечные и т.д. Излишне и говорить, что баночки эти были предметом моего вожделения, но я боялся бабу Марусю. Хочу пояснить, что вожделение испытывал не оттого, что это деньги, в те времена я мало чего про них понимал, а потому что их много, все одинаковые и весомые. Завораживали.
К слову сказать, соседние дворы на нашей улице, хоть и жили каждый по своим правилам, свободное время проводили тоже все вместе. В одном дворе – посиделки с семечками и бесконечными разговорами, песнями под гармошку, под баян, под патефон, вытащенный кем-то во двор. В другом – игры: городки, лапта и т.п.. Скандалы, пьянство были редким явлением.
Общественные преобразования прекратили и эту идиллию. Однажды в недобрый день, под идеологическим предлогом того, что «советским людям нечего скрывать друг от друга», в Иркутске, как, впрочем, и в других городах, стали сносить ворота и заборы. Позже отцы города, которым, по всей вероятности, не понравились открывшиеся всеобщему обозрению белёные известью дворовые туалеты, как-то тихонько «позабыли» про эту предпринятую партией меру «воспитания трудящихся в духе коммунистического общежития», и кое-где ворота и заборы сохранились. Но всё же «мера» сработала, удар по «обособленности», по «групповому индивидуализму» попал в цель. Прекратились общие застолья, посиделки, игры... Кончилось общее веселье... Да и бабы Маруси не стало.
Поминки по Марии Семёновне Федотовой были, наверное, последним общим застольем, собравшим всех соседей.
Похоронили бабу Марусю на Лисихинском кладбище, которое теперь оказалось чуть не в центре разросшегося микрорайонами Иркутска. Могилка её находится рядышком с могилкой мужа – Владимира Тимофеевича Ясникова, моего деда, которого я помню плохо, потому что умер он много раньше бабы Маруси, когда мне не было ещё и пяти лет. Но, все же, осталось в памяти, что деда Володя очень любил усаживать меня к себе на колени. Делал он это очень бережно, и все время, пока я сидел, боялся пошевелиться. Ещё помню, что когда деда Володю хоронили, мы с моим двоюродным братом, тоже Володей, который старше меня на пять лет, сидели в «Победе». Это была машина его отца, дяди Коли Онищука – полковника пожарной службы. И вот, сидели мы с Володей в машине, и я горячо убеждал его, что могу оживить деда. Что подниму его, открою ему глаза, буду переставлять ему ноги, и он задышит, заговорит и пойдёт – сам! И очень горевал, что мне не разрешают этого сделать – я ведь могу".
Ясникова Мария Семеновна, жена деда Федора Ясникова - подруга Нюси. Нашла в сети Одноклассники Федора Ясникова, известного иркутского писателя, в Иркутске, Профиль был закрыт, прокомментировала одну из фото. На мой комментарий пришел другой писатель Анатолий Байбородин ( https://dzen.ru/id/5fa943906b1d146a7c88dc3f, как потом выяснится, что наши общие предки по фамилии #Линейцевы и #Андриевские из #Барахоево) и помог наладить коммуникацию.
Списалась, отправила совместное фото с Нюсей ее внуку. Ясников Фёдор Леонидович, в прошлом году отметивший семидесятилетний юбилей, — бывший актер Иркутского городского театра народной драмы, актер кино, а также публицист и литератор, а изначально — художник-портретист, книжный иллюстратор, нашел в своем архиве фото Маруси и Нюси почти через 20 лет. "Вот нашел фото.... это баба Маруся, на руках у нее Вовка, мой двоюродный брат (старше меня на 4 года), дальше его мать, моя тетушка Нина Владимировна - падчерица бабы Маруси (своих детей она не имела) и дальше ваша Анна Иннокентьевна...".
"Баба Маруся- дочь иркутского купца Федотова. Работала старшей мед. сестрой в районной больнице на 8-й Советской.... Это то, что я помню из рассказов взрослых... Умерла в начале 60-ых...." . Мы сделали вывод, что, предположительно, наша Нюся тоже была связана с медициной. У Нюси тоже не было детей, возможно, этот факт сблизил подруг.
В рассказе Федора Леонидовича у Маруси играли в переферанс, Нюся тоже умела играть.
Племянница одного из мужей Нюси была замужем за сыном Маршала Советского Союза. Я сделала вывод, что это Малиновский. И Федор Леонидович подтвержил мои догадки: "Точно! Вот вы сказали, и я вспомнил кухонные разговоры именно про Малиновского!...Говорили о нем хорошо, говорили, что добрый и внимательный человек.....Впрочем, могу что-нибудь напутать.....)))))".
Но я уверена, что не напутано, иркутские следы привели меня к Маршалу Малиновскому. Эмилия Миленкевич и была, похоже, племянницей Нюси. Жила в Иркутске и была замужем за Малиновским Эдуардом Родионовичем.
Об этом дальше..
#ИшуФурман #Фурман #Чемоданныеистории #Генеалогия #Генеалогическоедетективное агентсво #Малиновский #Иркутск