Валериан Владимирович вернулся с работы раньше обычного. Но у Вероники уже был готов ужин, и она, успев днем хорошо отдохнуть после бурной ночи, чувствовала себя вполне сносно. Пытаясь сгладить свой поступок, Вероника суетилась возле него усерднее, чем обычно и даже спросила как у него дела на работе, о которой не имела ни малейшего представления.
- Нормально, - только и ответил он.
Напившись чаю, Валериан Владимирович прошествовал в спальню, удобно расположился на кровати и взял в руки газету. Вероника, чувствуя его дурное расположение духа, примостилась рядом и стала находу выдумывать историю о том, как провела время в родной семье.
- Ты знаешь, Лерик, я не очень довольна тем, что осталась у матери. Сначала все было хорошо. Ну, до того, как ты позвонил. А потом братец напился окончательно и тут началось. Они с Ленкой языками сцепились, после вообще чуть не подрались, тут Ольга подключилась сестру защищать, мать за сердце схватилась... В общем, ужас. Я хотела уж было домой пойти, но поздно было. Да и оставить их в таком состоянии не решилась. Кое-как Славку улялякали, он заснул, и тут папик голос подал...
- Деточка, - глубоко вздохнул Валериан Владимирович, бесцеремонно прервав ее глубоко содержательный рассказ, - подай, пожалуйста, пульт от телевизора.
Вероника протянула руку к своей тумбочке и подала требуемое, обиженно поджав губки.
Валериан Владимирович пощелкал кнопками, но, не найдя для себя ничего интересного, стал вслух читать программу:
- Так, на шестом канале... Так, художественный фильм "Королевская битва", - слегка кашлянув, он так же вслух продолжил читать анонс к данной киноленте: - "Боевик. Япония. Режиссер: Киндзи Фукасаку. Группу школьников высаживают на маленький, отрезанный от мира остров, дают им географические карты, еду и всевозможное вооружение. В течение трех дней они должны воевать друг с другом, пока в живых не останется только один человек. Он и будет победителем в страшной "королевской битве". Угу, - промычал Валериан Владимирович и еще раз внимательно прочел краткое содержание. Но уже про себя, чуть шевеля губами. Затем в недоумении посмотрел на
Веронику.
- Ну и что? По-моему прикольно, - пожала она плечиком и улыбнулась.
- Наверное, - кивнул он и прочитал следующее: - Седьмой канал. "Дрожь земли". США. Режиссер: Брент Мэдок. "Над городком штата Невада нависла смертельная опасность. Страшные плотоядные черви выбрались на поверхность земли. Но профессиональный истребитель хищников".., - не дочитав до конца, он отбросил от себя газету и взял журнал "Иностранная литература".
- А чего ты? Это, кстати, вообще классный фильм! Прям отдыхающий! - воскликнула Вероника, подбирая отлетевшую газету.
- Какой? - переспросил Валериан Владимирович и, слегка приподняв массивные очки, снова взглянул в ее сторону.
- Отдыхающий. Смотришь и забываешь обо всяких проблемах. Давай глянем?
- А у тебя много проблем, деточка? - невозмутимым тоном поинтересовался он.
- Да ну тебя, Лерик. Ты считаешь, что проблемы есть только у тебя? Да? А вот я хочу посмотреть про червей. Или нельзя?
- Почему же нельзя? Можно, конечно. Только иди в зал. Там телевизор побольше. И звук получше. Там это кино будет смотреться более "отдыхающе".
- Ага. А ты, значит, тут опять со своими книжечками и журнальчиками? А потом сразу на боковую. Так? - немного повысила голос Вероника.
- А что ты хочешь, деточка? Чтобы я "прикололся" с тобой над резней японских школьников или отдохнул, глядя на червей-монстров? - вполне спокойно парировал Валериан Владимирович, откладывая журнал.
- Ничего я не хочу, - буркнула Вероника, - Просто мне скучно. Мне скучно так жить с тобой.
- Ну, хорошо, тогда устройся на работу. Хочешь, я подыщу тебе что-нибудь подходящее?
- На работу?! - бурно возмутилась она, подскочив на месте, - А ты считаешь, что я мало выполняю работы по дому?! Одна твоя Эсмиральда чего стоит! Вари ей кашки, гуляй два раза, лапы мой, шерсть ее везде пылесось постоянно! А бесконечные походы по гастрономам, а готовка, а стирка, а мытье посуды?! Ты считаешь, что это не работа? Надо меня еще нагрузить?! Для веселья! Нет уж, достаточно и этого вполне.
- Что же тогда?
- А мне скучно! - злобно хлопнула она ладошкой по его подушке, - Надоело это однообразие!
- Ну, тогда брось меня. Я не обижусь. Пойму. Ты ведь еще очень молода.
- Бросить? Тебя? Ты это серьезно? То есть ты хочешь разорвать наши отношения? - теперь уже почти шепотом залепетала она, прижав ту же ладонь к груди.
Вероника почувствовала, как внутри ее мгновенно образовался тяжелый комок страха. Она ясно представила себе последствия этого разрыва.
- Я - нет. Но, кажется, все не устраивает именно тебя, моя девочка, - бесчувственно ответил Валериан Владимирович, тяжело вздохнул, снял очки и помассировал пальцами веки.
- Все с тобой ясно, - фыркнула Вероника, не найдя другого аргумента и вышла из спальни с гордо поднятой головой.
В зале она вольготно разлеглась на кожаном диване, включила шестой канал и, сделав звук как можно громче в знак протеста, без всякого интереса уставилась в экран. Там шла сплошная стрельба. Действительно, японские школьники и школьницы вполне благообразного вида, одетые в белые рубашечки истребляли друг друга почем зря.
Обведя комнату недовольным взглядом, она вдруг увидела возле кресла большую пеструю коробку. Ту самую, что вчера днем принес курьер от Валериана. Подарок ко дню рождения. А она ведь так и не открыла ее.
Проворно соскочив с дивана, Вероника распаковала ее и выудила оттуда шикарный норковый полушубок.
- Боже! Какая прелесть! - вслух воскликнула она, прижимая к лицу блестящий темный мех. Лерик, ты - прелесть!
Распахнув двери спальни, она повторила свое восклицание. Но Лерик уже спал, закрывшись одеялом с головой.
Вероника вернулась в зал, сделала звук совсем тихим, снова уселась на диван, прикрыла ноги новым манто и переключила свой любимый кинотеатр на другой канал. Ей было стыдно, что она даже не поблагодарила как следует Валериана за такой презент. И, мало того, изменила ему. И с кем?! С каким-то полунищим официантом, живущем в лачуге. Нет, это безумие так рисковать из-за идиотской романтики. Больше этого никогда не случится! Как же хорошо, что она не дала ему номер своего телефона. Вернее... телефона, подаренного все тем же Валерианом Владимировичем.
* * *
Но это все же случилось. Иван позвонил сам. Через два дня.
- Вероника? - услышала она вопрос, когда сняла трубку, - Это ты?
- Да-а, - протянула она, пытаясь сообразить с кем разговаривает.
- Узнала?
Голос казался ей знакомым по задорной интонации, но, тем не менее, она терялась в догадках.
- Ну, чего молчишь? Неужели уже забыла меня? Вот так даешь!
- Господи, Ваня? Ты что ли? - воскликнула Вероника и прикрыла рот ладошкой, словно боялась, что ее услышат посторонние.
- Наконец-то. Въехала. А я уж было отчаялся.
- Но как... откуда ты узнал номер?
- Ни фига себе! Класс просто. А не ты ли сама мне его дала?
- Я?! - удивление ее было искренним, - Когда?
- Да уж лет десять тому назад, - рассмеялся Иван, - Ну, когда же еще, если мы с тобой только один раз виделись? Ну-ка, догадайся. Вот ты, мать, напилась тогда. Себя-то хоть помнишь?
- Ах да, я вспомнила, - соврала Вероника и глянула на большие квадратные часы, висевшие под потолком кухни.
До возвращения с работы Валериана Владимировича оставалось еще целых
четыре часа, и она сейчас даже не понимала, что именно подсчитывает. Не застанет ли он ее за этим телефонным разговором, или успеет ли она за это время вновь встретится с Иваном?
- Слава Богу, вспомнила. Ну что, может, увидимся? Я сейчас свободен. А ты? Надеюсь, я позвонил вовремя? Ты меня не успела окончательно позабыть, а муженек твой, как я понимаю, должен быть сейчас на работе.
Вероника слышала гулкие удары своего сердца, рвущегося навстречу новым ощущениям, но мозг, казалось, работу свою прекратил. Она все так же отупело смотрела на часы и молчала, пытаясь привести себя в чувства. Только чувства все сводились к одному: она хочет... хочет его видеть!
- Алло, ты куда пропала?
- Да. Я здесь. Ладно, давай. Говори где, - отрывисто проговорила она, прислушиваясь к каждому шороху в квартире.
- У меня, конечно же. Или ты хочешь, чтоб я пришел к тебе в гости?
- Нет-нет. У тебя. Только я не совсем помню как к тебе добираться.
- К этому я, разумеется, был готов, - снова посмеялся Иван, - Но проблем нет. Жду тебя возле моего места работы. Ресторан, в котором ты была пару дней назад, надеюсь, помнишь?
- Да, конечно, - кивнула она самой себе, - Через сколько?
- А я уже тут. Жду, - и он разъединил связь, не дав ей права на ответ.
Вероника, как сумасшедшая, бросилась в спальню. В одну руку схватила тушь для ресниц, другой же стала перебирать вешалки со своими нарядами. Оттолкнув новое манто, выудила черную гипюровую блузку и швырнула на кровать. Тут же схватилась за расческу, отбрасывая тушь на туалетный столик. И тут взялась за голову:"Боже, что же я делаю?! Ведь я дала себе зарок! Но ведь... но ведь он сам позвонил. Ладно, ладно, еще только раз. Только один раз. Я объясню ему, что нам не надо встречаться. Что это ни к чему. Я только объясню…"
* * *
Их роман длился более пяти месяцев. Ах, как прекрасно прошло лето! И как прекрасна была вся жизнь, если только не считать, что Вероника была в постоянном страхе быть уличенной в измене. И особенно от того, что денег теперь тратила раза в три больше обычного. Пару раз даже пришлось соврать, что потеряла кошелек с крупной суммой. Это как раз перед тем, как поехать с Иваном на недельку в Сочи.
Но Валериан Владимирович ничего не замечал. А она в свою очередь была с ним как никогда ласкова и предупредительна. Старалась не раздражать лишними вопросами, вела себя тихо и, конечно, уж ни разу не заводила речь о том, что ей скучно. И, казалось, все были довольны и счастливы по-своему.
Вот только к концу августа Вероника вдруг поняла, что беременна.
Сначала это известие потрясло ее, как гром среди ясного неба. Когда она увидела, что тест на беременность выдал положительный результат, натуральным образом почувствовала, как кафельный пол ванной шатается у нее под ногами.
Несколько дней она пыталась собраться с мыслями и, наконец, пришла к единственному, как ей показалось, правильному решению: она скажет Валериану Владимировичу, что у него скоро будет еще один наследник, и уж он тогда никак не сможет отказать ей в законном браке. С Иваном же придется временно расстаться, объяснив ему всю серьезность ситуации. Иван, правда, не знал, что она и Валериан не расписаны. Но ничего страшного, это ему и ни к чему. Главное, заставить Валериана Владимировича поверить в то, что это его ребенок.
Для начала она все же решила поговорить с Иваном. Ведь это он являлся настоящим отцом, да и по духу он ей был ближе. Возможно, она даже любила его. Особенно тогда, когда он не заводил речь о деньгах, которые в последнее время принимал от нее уже, как должное. Даже просил. Взаймы, конечно. Но она понимала, что отдавать ему их нечем. Разве что своей красотой, статностью тела и искусностью в постели.
После недельной разлуки они договорились встретиться на нейтральной территории. В парке "Липки" возле фонтана.
Место выбрала сама Вероника. Там всегда много детей, мамаш с колясками, в общем, вся обстановка соответствует теме разговора. Да и знакомых Валериана Владимировича там вряд ли встретишь.
Иван не скрывал своего удивления по поводу странности ее поведения и постарался выпытать причину по телефону, но Вероника была непреклонна.
Когда она вошла в условленную аллею парка, сразу заметила, что Иван уже ждет ее. Он сидел в самом отдаленном месте под раскидистым каштаном, вытянув во всю длину ноги и раскинув руки по спинке бледно-голубой лавки.
Эта непринужденная поза как будто говорила за него, что он абсолютно раскрепощен, независим и ничем не обременен в своей безмятежной жизни. И ни что его, кроме себя самого, в этом мире не волнует.
Если бы Вероника была хорошим психологом, то сразу бы поняла, что это лишь видимость настроения. На самом же деле человек ведет себя так в том случае, когда находится в нервном напряжении и готов принять вызов.
Но Веронике все представилось иначе, и уверенные доселе ее шаги сменились на замедленную поступь. Ей вдруг показалось, что она вовсе никогда не любила этого официанта, просто проводила с ним время от скуки, даже не просто проводила, а покупала. Как покупают билет в театр или фишки в казино. И теперь, когда она готовилась стать матерью, неожиданно отчетливо осознала: он ей совершенно больше не нужен. Ей даже захотелось развернуться и бежать. Бежать от него дальше и никогда уже не видеть, стереть из памяти, не вспоминать. Но расстояние между ними сокращалось вопреки ее внезапному желанию, и она уже ясно видела его насмешливый взгляд, меряющий ее с головы до ног.
- Привет, - небрежно поздоровалась она и присела рядом на самый краешек лавки. Тут же отвернулась и стала смотреть на куст шиповника с краснеющими ягодами.
- Ну и в чем дело? - вместо приветствия спросил Иван, и она уловила в его голосе иронию, - Что за странная конспирация такая и тайны мадридского двора?
Вероника уже явно начала жалеть о том, что попросила его о незапланированной встрече. Хотелось повернуть время назад, снова стоять с телефонной трубкой в руке, но только говорить о том, что больше им встречаться ни к чему. Как все было бы просто. Никаких объяснений и обещаний. И ведь она знала, что он не стал бы сильно настаивать на обратном. Но сейчас иначе. А стоит ли вообще рассказывать ему о ребенке? - мелькнула у нее разумная мысль, - но Иван сбил ее, заговорив снова:
- Так что же у нас случилось? Что это с тобой?
- Да так... в общем... ничего такого, - неуверенно пролепетала Вероника, комкая тонкие ремешки лакированной сумочки, и замолчала.
- М-да, все ясно, - решил прийти ей на помощь Иван, - Ты, наверное, хочешь сказать, что твой муж, наконец, уличил тебя в измене и нам грозит высылка в Сибирь. Да?
Эта полушутливая фраза тут же натолкнула Веронику на замечательную идею. Да-да, так и стоит сейчас ему ответить! И добавить, что теперь она будет вымаливать у Валериана прощение и уж никогда, конечно, не сможет видеться с Иваном. От этой свежей мысли Вероника приободрилась и с энтузиазмом выпалила:
- Да. Да, ты совершенно правильно догадался, - и смело взглянула ему в лицо, - Он все знает, и он в гневе. Даже и не представляю, что теперь меня ожидает.
- Ясно, - коротко ответил он, уселся поглубже, закинул ногу на ногу и достал из нагрудного кармана яркой шелковой рубашки пачку Кэмела.
Прикурив, он с шумом выдохнул дым почти ей в лицо, махнул ладонью, разгоняя его и, слегка прищурившись, словно следователь, задал вопрос:
- И что ты собираешься мне предложить?
- Я... я хотела, что бы ты...
Она намеревалась сказать сейчас, чтобы он забыл ее раз и навсегда. Или хотя бы на время. Как пожелает. Но Иван не дал ей договорить, взяв инициативу на себя.
- Понимаю, - резко кивнул он, - Ты бы хотела теперь насовсем остаться со мной. Только сначала хорошенько подумай, где, как и на что мы будем с тобой жить. Да-да, подумай хорошенько. Ведь ты привыкла к совершенно иной жизни, чем могу предложить тебе я. А что я?! - вдруг резко заговорил он, повернувшись к ней вполоборота, - Что я могу?! Ты ведь знаешь, что живу я в халупе, получаю по теперешним меркам гроши и ничего мне в будущем не светит! Ну не повезло мне в жизни так, как другим. Чтож теперь?! Порвать меня на куски?!
Он распалялся все больше и больше, перейдя почти на крик. Медленно прогуливающаяся мимо женщина с коляской прибавила темп, возмущенно глянув на него через плечо, и мирно сидевшая доселе на соседней лавке бабушка быстро схватила за руку малолетнюю внучку и повела ее к высоко бьющему фонтану, к которому та уже давно стремилась.
- Ну что ты? Тише, - попыталась успокоить его Вероника.
- Чего тише? Думаешь, мне стыдно? А ни хрена мне не стыдно. Вот такой вот я есть. Такой безфартовый неудачник! И могу сразу тебе сказать, что больше недели ты и сама со мной не продержишься. Ты бросишь меня! Я это знаю наверняка. Я ведь тебе только, как игрушка был нужен. Что? Не так разве?
Произнося эту пламенную речь, Иван преследовал лишь одну цель: разыграть из себя несчастного, безнадежно влюбленного, но вполне реально мыслящего человека, который не допустит, чтобы его возлюбленная пострадала от его собственного эгоизма.
Когда он шел на встречу с Вероникой, примерно предполагал, что за серьезный разговор им предстоит. А потому у него имелось время выбрать правильную тактику, весь смысл которой сводился к тому, чтобы вразумить Веронику помириться с мужем, переждать какое-то время, а затем снова возобновить их отношения.
И уж никак иначе, конечно, он не собирался поступать. Его очень устраивало то, что было на данный момент. Он достаточно привязался к Веронике и гораздо реже, чем раньше, встречался с другими женщинами. Порой ему казалось, что он даже любит ее. Но точно определить свои чувства не мог, поскольку настоящей любви не испытывал никогда, избалованный лишь чужим кратким вниманием.
Все связи, что случались у него до Вероники, были скоротечными. Иногда одноразовыми. Очередная молодая женщина быстро вникала в сущность его бытия, которая ее, конечно, не устраивала. И вот уже на смену приходила следующая. Возможно, к такой круговерти он привык с тех пор, как только очутился в Саратове. По сравнению с родным захолустным поселком Каменка этот город показался ему Лас-Вегасом, который диктует свои условия жизни. Именно такой жизни, где можно представить себя покорителем мегаполиса и местных красоток.
Два года он трудился в качестве официанта, провалив экзамены в Политехнический Университет, но ни сколько о том не жалел. Сняв захудалый домишко в Юбилейном, он выпал из поля зрения призывной комиссии, зарабатывал себе на дорогую одежду и сигареты, питался на месте работы, потихоньку утаскивая с ресторанной кухни куски, не стеснялся пользоваться денежными средствами эпизодических любовниц и ни к чему более не стремился.
Он полагал, что жизнь его только началась, началась совсем неплохо, а вот уж к более зрелому возрасту будет виднее что делать. Но больше всего он возлагал надежды на удачную женитьбу.
Все мечты о будущем эфемерно сводились к тому, что супругой его непременно станет дочь нефтяного магната или кокаинового короля, которая и даст ему все недостающее, а может и больше.
- Ну что ты так раскричался? - выдержав некоторую паузу, сказала Вероника.
Сейчас она смотрела на него с некоторой жалостью и видела, что он страдает от собственного бессилия. А кроме того, еще больше уверилась в том, что он ее все-таки любит. Его тонкие пальцы, сжимающие сигарету, немного подрагивали.
- Я не раскричался. Просто не знаю, как тебе все популярнее объяснить. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. И прекрасно знаешь, что я был бы счастлив жить с тобой вместе. Но только как? Ты - птица высокого полета, а я... я нет никто. Стоит нам только сойтись, как я тебя тут же и потеряю. Прошу, не мучай меня! Мне от этого будет потом очень плохо, потому что начну испытывать чувство вины.
Он говорил страстно, вкладывая в голос глубину чувств и высокий артистизм. А Вероника все больше проникалась к нему сочувствием и, не выдержав, наконец, сказала то, чего и собиралась сказать с самого начала.
- Послушай, Ванечка, мне, конечно, было сейчас приятно все это слышать от тебя, но дело тут совсем в другом.
- Да? И в чем же? - быстро спросил он, ощущая некоторый конфуз.
- Ну, дело в том, что я и не стремлюсь объединить наши судьбы. Я все это понимаю. Тут как раз наоборот.
- Что?! - вспыхнул он, снова перебив ее, - То есть ты решила расстаться? Ты решила меня бросить?!
Вероника никак не ожидала с его стороны такой реакции. Ей почему-то казалось, что Иван воспримет их разрыв вполне спокойно. И теперь была поставлена в некоторый тупик. Окончательно уверившись в его искренней любви, она поддалась импульсу немедленно оправдаться перед ним, объясниться тепло и сердечно, чтобы не ранить его чуткой ранимой души. Она была польщена его чувствами и не хотела платить черной неблагодарностью и даже ощутила в себе снова нарастающую страсть к нему, которую только что отметала напрочь.
- Нет. Ну что ты. Я совсем не хочу с тобой расставаться. Я просто пришла сообщить тебе, что у меня будет ребенок, - тихо произнесла она и, чуть поколебавшись, добавила: - От тебя, Ваня.
Он ошарашено смотрел ей в глаза, слегка приоткрыв рот от внезапного удивления, и молчал. Потом сдвинул брови, словно сосредоточенно обдумывал какую-то научную гипотезу и резко отбросил в сторону окурок. - Ты беременна? От меня? - медленно переспросил он все с тем же удивлением на лице, будто ему сейчас сообщили о том, что на Землю высадились марсиане.
- Да. А что тут такого необычного? - слегка улыбнулась Вероника и тут же поспешила продолжить: - Но ты не волнуйся. Я все уже обдумала. Я скажу мужу, что ребенок, естественно, от него. Никто ничего кроме нас с тобой знать не будет. Я по-прежнему остаюсь с мужем, наш ребенок растет в полном достатке, а мы, спустя некоторое время, снова будем вместе. Это тебя устраивает?
И вот тут Иван окончательно понял, что возможно его звездный час настал. Пусть Вероника и не дочь магната, но если она, будучи беременной, заявит мужу о разводе, тот просто по закону обязан поделить с ней все имущество. Причем ей даже должно достаться больше. Имущество будет делиться на троих. Две доли бывшей жене и ребенку, одна - мужу.
- Постой-постой, - торопливо заговорил он, мысленно завершив свою идею, - То есть ты хочешь сказать, что лишишь меня права быть отцом?
В его интонации зазвучали угрожающие нотки, и Вероника снова пожалела, что пришла сюда. Теперь ей, кажется, оставалось попытаться сгладить конфликт. Даже не конфликт - катастрофу, которой обещал закончиться этот разговор. Она заметно занервничала и инстинктивно приложила руку к своему животу.
- Нет, я совсем не то имела в виду, - залепетала она, - Я просто хотела сказать, что... что всем нам будет лучше, если...
- Если я пойду ко всем чертям! - резко закончил он за нее фразу, - Да, конечно. Так будет лучше для тебя. А для меня? А для моего ребенка? Ты все решила сама. И как всегда только в свою пользу. Да ты просто меркантильная эгоистка! Ты всегда думала только о себе, а на меня тебе было наплевать. Я был только игрушкой в твоих добрых и заботливых руках. Но на этот раз уж извини, я с тобой не согласен!
- Но чего же ты хочешь?! - испуганно воскликнула Вероника, - Ты ведь только сейчас сам говорил, что вместе мы быть не можем, что ты не в состоянии меня обеспечить. А тут ты вдруг готов взвалить на себя еще и ребенка. Я что-то не совсем тебя понимаю.
- Теперь совсем другое дело. Я имею на этого ребенка полное право. Я хочу его. Хочу полноценную семью. И не собираюсь отказываться от отцовства.
- Но... но позволь... Как ты себе представляешь эту нашу совместную жизнь? Где и на что мы будем жить? Вернее не жить, а влачить жалкое существование.
Веронике уже хотелось говорить гадости, разозлить его, чтобы он сам послал ее к черту. Она была в панике, представляя, во что может обернуться его внезапное упрямство. Ну, никак она не ожидала от Ивана такого благородного эмоционального всплеска, всегда считая его человеком несерьезным и безответственным.
Но ее презрительный тон не обидел его. Скорее наоборот. Иван вцепился ей в руку так, что ей стало больно, и прошипел:
- Ну, уж нет, любимая, ты от меня никуда не уйдешь. Я тебя не отпущу. Тем более, что в тебе сейчас есть частица меня! А что касается нашего, как ты выразилась, существования, так у меня на это свой взгляд. Я требую того, что бы ты развелась со своим старикашкой! Да-да. Развелась. И ты будешь иметь полное право на его имущество. Таким образом, у нас будут и деньги и жилплощадь. На первое время. А потом мы подумаем, как жить дальше. В конце концов, живут же люди и гораздо хуже.
Слушая эти речи, Вероника снова почувствовала сильную неприязнь к этому человеку. Теперь, когда она все распланировала в своей будущей жизни, какой-то оборванец пытался смешать все ее грандиозные замыслы и исковеркать ей судьбу. Ну, нет! Она будет бороться за свое место под солнцем. Только бы он еще не стал ее шантажировать. Мысли лихорадочно роились в ее голове и, быстро выстроившись в четкий ряд, подвели ее к следующей тактике.
- Ну хорошо, хорошо, - кивнула она, высвобождая руку, - Только не надо горячиться. Тут надо все хорошенько обдумать. Не надо считать меня злой ведьмой. Я и сама с удовольствием начала бы такую жизнь. Но не все так просто, как ты думаешь.
- А как?
- А так. Дело в том, что не так-то и легко отсудить квартиру у моего мужа. У него много связей и денег. Он просто напросто может заявить, что ребенок не от него. Это вполне доказуемо. И чем я тогда буду крыть? Да он вышвырнет меня за дверь и дело с концом.
- Мда? - несколько задумчиво пробасил Иван, доставая следующую сигарету, - Ну, может ты и права. Тут надо действовать с умом.
- Ну конечно, - оживленно подхватила Вероника, - Просто ты еще совсем молодой, жизни не знаешь.
- А ты прямо умудренная опытом старушка, - усмехнулся он, сделал глубокую затяжку и снова сдвинул брови, глядя поверх ее головы.
- Ладно, не язви. Сам ведь все прекрасно понимаешь, - вымучено улыбнулась Вероника, вставая, - В общем, ты пока думай. И я подумаю. Созвонимся.
Выйдя из аллеи, она обернулась, боясь увидеть его за собой. Но Иван так и остался сидеть на лавочке. Вероника прибавила шаг, выйдя из Липок сразу же поймала такси и только в салоне чужой машины, как в защищенном пространстве, перевела дух.
* * *
Иван покинул парк гораздо позже Вероники. После ее ухода он еще долго сидел на месте, обдумывая план своей дальнейшей жизни. Сначала в общих деталях, затем и в частностях. И то, к чему в конечном итоге пришел, поначалу испугало его самого. Он даже оглянулся по сторонам, словно кто-то мог прочитать его мысли. Но люди вокруг были безучастны к нему и увлеченными лишь собой и своими детьми.
В первый момент это показалось Ивану несколько странным. Но уже через минуту он усмехнулся сам себе, отбросил в куст шиповника очередной окурок, легко поднялся и, сунув руки в глубокие карманы брюк, вышел из шумной аллеи.
* * *
После последней встречи с Иваном минуло четыре дня. За это время он ни разу не позвонил и не обнаружил себя каким-либо иным образом. Вероника понемногу успокоилась и решила, что он на нее в горькой обиде и ждет первого шага навстречу именно с ее стороны.
Но она этот шаг, разумеется, делать не станет. А может, - думала она, - он все-таки одумался, прикинул, что к чему и понял, что нагружать себя ворохом проблем в таком возрасте и в таком материальном положении, как у него, не стоит.
В этот вечер, когда страсти с Иваном постепенно улеглись в ее голове и ушли на задний план, она решила, наконец, поговорить с Валерианом Владимировичем.
Вероника тщательнее обычного привела свою внешность в порядок, посетив салон красоты. Приготовила замечательный ужин, увенчала его бутылочкой французского Савиньона и присела возле телевизора, в легком трепете ожидая хозяина.
Когда он вернулся с работы, все оказалось не таким романтичным, как представляла себе Вероника.
Его Мерседес сломался где-то по пути к дому. Валериан Владимирович был вынужден собственноручно залезть под капот, изрядно испачкаться и опоздать к ужину. А он терпеть не мог, когда что-то выбивало его из привычного графика.
А потому он не заметил усердных стараний Вероники, а только лишь чертыхался, проклиная отечественные дороги, отвратительный сервис и некачественный бензин. В конце концов, отодвинув от себя опустевшую тарелку и буркнув короткое "спасибо", он покинул кухню, бухнулся в кровать и включил программу Вести.
Убрав со стола и почти глотая слезы, Вероника молча последовала за ним и прикорнула рядом, надеясь, что он успокоился. Некоторое время они оба молчали под монотонное гудение диктора. Ей даже показалось, что Валериан Владимирович начал посапывать. Но поскольку время для его сна еще не пришло, она смело тронула его за плечо, посчитав, что момент для разговора настал. Но не тут-то было. Валериан Владимирович словно ждал ее прикосновения, чтобы разродиться новым недовольством.
- Нет, ты послушай! - неожиданно резко воскликнул он, - Эти полоумные депутаты опять подняли вопрос о легализации проституции в России. Ну как будто больше и обсудить нечего. Да какая к черту легализация?! Неужели не понятно, что пока в стране существует Кремль, все его побочные филиалы и их же собственный так называемый Белый Дом, то ни о каком другом публичном доме не может быть и речи. Им не нужна конкуренция! Что, разве я не прав?!
И он с торжеством повернул лицо к Веронике, обрадованный своей шутке. Но она никак не прореагировала, увлеченная собственными мыслями, а лишь машинально кивнула в знак согласия. Валериан Владимирович сокрушенно вздохнул и вновь переключился на экран.
- Послушай, Лерик, - не выдержав, произнесла через минуту Вероника, нервно и часто поглаживая его плечо, - Я хочу с тобой серьезно поговорить.
- Да? О чем же? - живо откликнулся он, снова взглянув в ее сторону.
- Только давай выключим телевизор. Хорошо? - предложила она, присаживаясь на край кровати.
- Что, неужели все так серьезно? - с присущей ему иронией спросил он, но пультом все же щелкнул.
В полутемной комнате, освещенной лишь слабым ночником, воцарилась тишина. Вероника понимала, что сегодня не лучший вечер для выяснения отношений, но терпеть и откладывать была уже не в силах. Ей хотелось разом покончить со своим неопределенным положением. В конце концов, как она считала, она имела теперь на то полное право и могла диктовать свои условия, была готова принять бой и выиграть его.
- Да. Это очень серьезно, - с некоторой расстановкой произнесла Вероника, глядя себе под ноги. А потом, смело взглянув в глаза Валериану Владимировичу, разом выпалила: - Я беременна. У нас будет ребенок.
И снова гнетущая тишина накрыла спальню. Ей даже показалось, что остановились часы, что не было слышно их назойливого тиканья. Она только видела ошарашенное лицо Валериана Владимировича, его полуоткрытый от удивления, а может быть и ужаса рот и невольно сравнила его с Иваном. Он вот так же совсем недавно смотрел на нее и глупо моргал. Как все-таки одинаковы все эти мужчины! - только и подумала она, боясь думать о чем-то главном.
Ожидание ответа почудилось ей вечностью, в которую она провалилась разом, очутившись совсем одна в темной пустынной местности. Сердце ее гулко застучало, нарушив тишину комнаты. Во всяком случае, для нее это были сейчас единственные звуки, которые она ощущала всем своим существом.
- Что ты сказала, деточка? - сбивчивым голосом пробормотал Валериан Владимирович, приподнявшись на локте.
И ей пришлось повторить. Но повторила она уже решительнее и спокойнее:
- Я сказала, что у нас с тобой будет ребенок.
- Но... но как это возможно? Скорее, ты ошибаешься, - явно лелея определенную надежду, тихо произнес он и тоже принял сидячее положение, только по другую сторону кровати.
- Как возможно?! А ты что, не знаешь, откуда дети берутся? - с вызовом бросила в его седой затылок Вероника затасканную реплику, - Значит в какой-то момент твои дурацкие контрацептивы дали осечку. И будь уверен, что не ошибаюсь. Я проверялась.
Валериан Владимирович медленно встал, тщательно оправил шелковую пижаму, словно собирался зайти в кабинет министра, подошел к зашторенному окну, заложил руки за спину, немного постоял, раскачиваясь с пятки на носок, затем замер, как изваяние и надолго замолчал.
Теперь уже он обдумывал свое положение, но ничего трезвого ему на ум не приходило. Но опьянен он стал далеко не от счастья. Все, о чем он мог мыслить - это о том, что для него настал очень сложный и трудный момент. Он категорически не так представлял свою старость, мечтая о тишине и заслуженном покое. Тут же вспомнилась приговорка одного из давних друзей, попавшего, правда, не в столь ужасную, но все же щекотливую ситуацию. "За красивые ночи надо красиво платить", - сказал как-то он. Возможно. Но ночи-то уж давно стали обыденными, да и если бы только заплатить... Да-да! А почему бы...
И вот тут Валериан Владимирович смекнул, что у него все-таки есть какой-то шанс выйти сухим из воды. Он резко обернулся к Веронике, застенчиво кашлянул, снял очки, по обыкновению потер веки и, снова водрузив очки на переносицу, вкрадчиво произнес:
- Деточка, но... но, надеюсь, ты понимаешь, что рожать для меня ребенка - это по меньшей мере абсурдно.
- Это почему же? - раздраженно спросила Вероника, продолжая сидеть к нему вполоборота, - Ты не настолько стар, как тебе представляется. И давай сразу покончим с этой темой. Ни на какой аборт я не пойду! И уж не знаю как тебе, а мне уж точно пора рожать. Это мой окончательный ответ. А хотя нет! - встрепенулась она, подняв кверху указательный пальчик, - Мы теперь должны расписаться. Я больше не хочу быть твоей домработницей. Я хочу быть полноправной женой и матерью твоего ребенка. Вот теперь все.
Она говорила очень уверенно и напористо, видя его замешательство. Но главное, что он сразу не стал отрицать, что беременна она именно от него. Вероника и не ожидала такой удачи, думая, что всячески придется отстаивать свои права. Да еще и неизвестно, чем все закончится. Здесь же оставалось только брать быка за рога. Причем в полном смысле этого слова.
- Да, я, конечно, все понимаю, деточка, но все же давай попробуем найти какой-нибудь компромисс, - еще не сдаваясь, взмолился Валериан Владимирович, меряя шагами пространство вдоль окна, - Пойми и меня тоже. Ну, давай договоримся так... что ты, конечно, рожай. Да. Пусть. Но нам ведь совсем не обязательно жениться. Я могу купить тебе квартиру. От ребенка отказываться не собираюсь. Буду всегда помогать, пока жив. Могу даже нанять тебе помощницу. Но только...
- Только ты не хочешь себя ничем обременять?! - закончила за него Вероника, подойдя ближе и встав у него на пути.
Вид его сейчас был довольно жалок. Он юлил, из последних сил пытаясь выбраться из расставленного на него капкана. Но тем смелее и непреклоннее становилась Вероника, ощущая его беспомощность. Да, он был малодушным человеком. Но вполне порядочным. Порядочным и открытым. Валериан Владимирович был бесхитростен, и в данный момент это не играло в его пользу.
Это позабавило Веронику. Она поняла, что выиграла. Можно, конечно, было согласиться на его предложение. Она смогла бы жить в отдельной квартире. И не с помощницей, а с Иваном. Причем в достатке. Только вот теперь, когда заветная цель была почти достигнута, она уже ни о чем не хотела думать. Ей просто хотелось чувствовать себя полной победительницей. А вот уж потом, после свадьбы, будет видно с кем ей оставаться.