Восточная Сибирь... Это же так далеко... Так думала я, рассматривая карту. Оказалось лететь до Иркутска из Екатеринбурга всего 4 часа - меньше, чем ехать до Верхотурья. Желание побывать на Байкале, постоять на берегу великой сибирской реки Ангары, увидеть город декабристов и ссыльных поляков, о которых я писала, помогло решиться. Я совершила молниеносную трехдневную вылазку и готова поделиться с вами своим опытом и впечателениями.
Уже купив билет, я прочитала, что многие путешественники не слишком жалуют Иркутск, стремясь оказаться на Байкале. Но мне трех дней едва хватило.
Аэропорт Иркутска находится почти в центре города (в 6 километрах) и ходит от него общественный транспорт. Когда я выбирала гостиницу, то никак не могла сообразить - где лучше. Город расположен на берегах Ангары. Оказалось мой выбор - район 130 квартала и фигуры Бабра был верным. В этой части расположены все важные достопримечательности, близко находится рынок от которого стартуют маршрутки на Байкал и недалеко начинается зеленая линия - пеший маршрут, который связывает все основные достопримечательности Иркутска.
Ехала я в Иркутск без предубеждения и сначала он меня ударил своей дикой эклектикой, но не благородной из 19 века, а разномастными строениями всех эпох, с преобладанием агрессивной архитектуры позднего СССР, 1990-х - начала 2000-х. Сквозь это пытались пробиться деревянные дома с поразительно карсивыми наличниками. Для меня было удивительно, что узоры практически не повторялись.
Но заметила, что к третьему дню глаз стал сегрегировать картинку - вычитать некрасивое и сосредотачиваться на хорошем. Думаю, помог Байкал. Оставив вещи в гостинице Яковлев, я немного прошлась по округе, посмотрела на высокмерных иркутских котов.
Зашла в Крестовоздвиженскую церковь. Это единственный храм в Сибири, в котором полностью сохранились интерьеры XVIII века. Но понравившиеся мне витражи из более позднего времени.
А затем на рынке уже начала превкушать байкалькую экзотику - омуля, голомянку и прочих обитателей озера.
Байкал
Абсолютно верное решение отправиться из Иркутска сразу на Байкал. Ехать не особенно далеко - около 60 км. Мне невероятно везло. Приветливый водитель разрешил ехать вместе с ним в кабине и хотя после перелета глаза слипались, но дорога была очень живописна. Я заранее изучила карту и увидела, что у истока Ангары (она единственная бежит из Байкала, остальные реки в него впадают), так вот у истока есть подъемник на Камень Черского.
В свои три дня в Иркутске, я амбициозно хотела уложить путешествие по Кругобайкальской железной дороге, Байкала, посещение мест, связанных с историей поляков и декабристов, увидеть памятники, поставленные в честь Гайдая и его героев, сходить в местный музей, поесть рыбы, увидеть место, где погиб Колчак, зайти в старый иркутский костел, побывать в дацане, посетить историческое кладбище, посидеть в баре, съесть поз и поглядеть на нерп.
Фактически все удалось кроме Кругобайкальской железной дороги. Я всячески пыталась приладиться, но попасть туда мудрено. Ретро поезд ходит только с мая, а чтобы попасть на электричку надо было перепрпавиться на пароме на другой берег Ангары. Мне, правда предложили пройти по льду километров 10-11, но это было слишком радикально.
Славное море, священный Байкал
Я вышла из автобуса и попросила прохожих сделать фото, наша случайно завязавшаяся беседа, закончилась у подъемника на Камень Черского. Меня туда любезно подбросили и вот уже каких-то несколько часов после перелета Екатеринбург - Иркутск я стою на невысоких иркутских горах, щурюсь от снега и солнца, а сердце наполняется победной радостью: "Славное море, священный Байкал". Ну я и запела. В детстве дома часто пели эту песню и вторую - "По диким степям Забайкалья". Эта красота, простор, полное слияние вчера и сегодня пробирали до мурашек. Попутчики еще до моего раздольного сольного исполнения куда-то испарились. Потому высотой, видами и Байкалом я некоторое время наслаждалась совсем одна.
КАМЕНЬ ЧЕРСКОГО
Я стояла на высоком камне и думала про Яна Доминика Черского, которому в Сибири пришлось Иваном Дементьевичем. Он только закончил первый курс института как началось польское освободительное восстание 1863 года. Четыре недели он успел провести с повстанцами, когда во время первого боя был взят в плен российским военным отрядом. Приговорен на бессрочную рекрутскую службу в Сибири с конфискацией имущества и лишением дворянского звания.
Служить его направили в Омск. Здесь он познакомился с еще одним польским повстанцем, известным естествоиспытателем А. Л. Чекановским, который привил ему интерес к изучению природы и сбору различных коллекций. По разному складывалась в Сибири судьба ссыльных поляков.
В статье Вячеслава Маркина, кандидата географических наук читаем о Черском:
В связи с обострившейся болезнью сердца в 1869 году Яна Черского, дослужившегося до фельдфебеля, признали негодным к военной службе и уволили без права выезда. Ещё два года он жил в Омске, зарабатывал на жизнь уроками музыки, бальных танцев и французского языка.
В 1871 году Сибирский отдел Русского географического общества, благодаря поддержке Миддендорфа, выхлопотал разрешение на переезд И. Д. Черского в Иркутск — «вторую столицу Сибири». В 1878 году Иван Черский женился на Мавре Павловне Ивановой, родом из Иркутска. Она стала помощницей в его научных экспедициях.
Черский самообразованием дополнил начатую учебу. Он стал неутомимым исследователем Сибири. Пока я стояла на Камне Черского, сюда подходили одна за другой экскурсии (не долго я оставалась в одиночестве) и я слушала про то, как до сих пор по Черскому перечисляют все реки, впадающие в Байкал. Черский, исследовав Байкал, отправился вместе женою в Якутию. Там в 47 лет умер. По всей Сибири есть памятники Черскому, населенные пункты его имени, вершины гор.
Работа И.Д. Черского, посвященная геологии Байкала, была отмечена золотой медалью Русского географического общества, а приложенная к ней карта (масштаб 1:420 000) вызвала огромный интерес на Международном геологическом конгрессе в Венеции 1880 года. Точная и подробная карта Черского считалась лучшей для района и использовалась геологами Прибайкалья и Забайкалья вплоть до середины XX века.
И.Д. Черский не был на конгрессе, не смог поехать и в Петербург за присужденной ему золотой медалью. Он еще оставался бесправным ссыльным. А после Иркутского пожара 1878 года потерял свою невеликую должность и скромную зарплату и, чтобы выжить и иметь возможность продолжать научные исследования, устроился на работу приказчиком и рисовал портреты на заказ. В 1881 году со своим новым помощником Николаем Витвицким (в будущем — известным археологом) он провел исследования впадающей в Байкал реки Селенги. Поднявшись в ее верховья, они дошли до пограничного с Китаем города Кяхты.
Здесь Иван Дементьевич сделал важнейший вывод о том, что горы вокруг Байкала — древнейшая часть Сибири, которую на протяжении по крайней мере 200 - 250 миллионов лет не заливало море. Это — ядро всей Азии, очень долго возвышавшееся скалистым островом над бескрайним океаном. Член-корреспондент АН СССР С.В. Обручев писал, что экспедиция Черского «создала эпоху в исследовании Прибайкалья».
Идеи Черского о рельефообразующей роли речных потоков легли в основу геоморфологии — науки о формах земной поверхности. Черский пришел к заключению, что формирование байкальской котловины произошло в результате длительного процесса оседания этого участка земной коры. Он был близок к открытию неотектонических процессов в земной коре.
В 1885 году, когда уже 20 лет были проведены в ссылке, пришло сообщение об амнистии. Черский наконец мог ехать в Петербург. Академия наук поручила ему выполнить по пути из Иркутска геологическое обследование Сибирского почтового тракта от Байкала до Урала. Используя походный барометр-анероид, он измерял перепады атмосферного давления и вычертил профиль рельефа на Сибирском тракте. Им были проведены геологические экскурсии к Падунскому порогу на Ангаре, в верховья Енисея, в Минусинскую котловину.
Именно Черскому принадлежит название Западно-Сибирской низменности, одной из обширнейших равнин земного шара, раскинувшейся между Уралом и Енисеем.
В Петербургской академии наук Черскому предложили провести исследования на севере Якутии. Проект экспедиции, рассчитанной на три года, был одобрен. Он отправился в эту дальнюю поездку, несмотря на плохое состояние здоровья, взяв с собой жену Мавру Павловну, племянника Генриха Дугласа и двенадцатилетнего сына Александра.
За последним хребтом — двухсоткиломстровый спуск к долине Колымы. После «поражающих своим грозным величием котловин... угрюмых ущелий, оглушительно ревущих водопадов, — записывает И.Д. Черский, — система широких и очень пологих долин». На колымском притоке реке Зырянке найдено месторождение каменного угля. В сентябре 1891 года караван подошел к Верхнеколымску, раскинувшемуся на берегу впадающей в Колыму реки Ясачной. Зимовали в якутской юрте, где на полу и в углах не стаивал лед, источником света были лишь свечи, а питаться приходилось одной мороженой рыбой. Но и в этих условиях Черский обрабатывал данные метеорологических наблюдений и геологических исследований. Один раз он совершил поездку на собачьей упряжке в горы к северу от Верхнеколымска.
К концу тяжелой, восьмимесячной зимовки здоровье Ивана Дементьевича сильно ухудшилось, и тем не менее он решил продолжать экспедицию, договорившись с женой, что в случае его смерти она завершит работу в низовьях Колымы. В присутствии священника Василия Сучковского он продиктовал письмо в Академию наук, озаглавив его «Скорбный лист автора всех этих заметок и дневников»: «В случае моей смерти, где бы она меня ни застала, экспедиция под управлением моей жены Мавры Павловны Черской должна все-таки летом непременно доплыть до Нижнеколымска, занимаясь главным образом зоологическими и ботаническими сборами и разрешением тех из геологических вопросов, которые доступны моей жене...»
Как только по Колыме прошел ледоход, экспедиция на двух больших лодках отправилась вниз по реке. Иван Дементьевич, полулежа на носу лодки, вел наблюдения за характером берегов. Жена и сын приносили ему образцы пород, которые он определял и описывал. Предчувствуя кончину, Черский не прерывал свои записи в дневнике, отдав распоряжение: «... Чтобы меня тащили вперед и даже в тот момент, когда я буду отходить». Здоровье его с каждым днем ухудшалось (предполагают, что у него был рак легких). Последние записи сделаны его женой под диктовку.
Иван Дементьевич Черский скончался 25 июня 1892 года, когда лодки подошли к реке Прорва, напротив устья Омолона, правого притока Колымы. Два дня здесь из-за непогоды простояли, затем приплыли к заимке Колымской, где и был похоронен самоотверженный исследователь природы Сибири. Весть о его смерти дошла до Иркутска только в начале сентября, по телеграфу ее передали в Петербург.
На самом деле впервые о Черском я услышала от польских ученых, занимавшихся историей поляков в Сибири. Бесконечно уважительно рассказывал о нем профессор Збигнев Вуйчик. Да и сама я успела прочитать историю великих исследователей Черского, Чекановского, Дыбовского и Пилсудского.
Было интересно слушать рассказы экскурсоводов, хотелось чтобы прямо в голову впечаталась красота снежных вершин Хамар-Дабана (если я правильно запомнила название).
Жаль, что бесконечно сидеть было невозможно, пришлось спуститься, пройти мимо места, где утонул драматург Александр Вампилов и отправиться на берег еще скованного льдом Байкала. Лед сходит тут ближе к июню, но яркий апрельский день итак щедро показывал Байкал с его лучшей, самой живописной стороны. Я прогулялась по Листвянке - поселку, расположенному на берегу озера. Традиционная для курортного (в сезон) поселка инфраструктура еще не проснулась после зимы, а поселке было спокойно. Тихо, размеренно кружилось колесо обозрения "Око Байкала", да несколько парней уговаривали случайных туристов прокатиться на воздушной подушке. Пока не потеплело смысл в этом был - байкальский лед прозрачный, синий, но недавно выпавший снег делал эту поездку менее эксзотической.
Потому я решила отправиться на рынок
Многие путешественники считают - самая адекватная цена на рыбу на рынке в Листвянке. В целом и напробоваться здесь можно от души. Каждая торговка ловко изогнув тушку подкопченого омуля вытаскивает фрагмент рыбьей плоти на попробовать. Соленый, копченый, вяленный, какого только байкальского омуля тут нет. Я нацелилась на рыбу, которая водится исключительно на Байкале, а это омуль и голомянка. Голомянка - самая странная рыба. Она почти полностью состоит из жира. Она не имеет плавательного пузыря и чешуи. Потому ее коптят и предлагают есть всю, с косточками. В руках моих два омуля и голомянка.
щз
Действительно, голомянка оказалась очень жирная и вкусная. Только больше одной рыбы мне уже не захотелось.
Холмы, которые подступают к Байкалу поросли высокими соснами. Приятная зелень, наверное и дала название поселку - Листвянка.
Байкал завораживает. В Листвянке есть музей, в котором можно подробнее узнать о природе, но мне не хватило времени еще и на него. Природа сама производит такое впечателение, что дополнений не требует.
Вечером я засобиралась домой в Иркутск. Сказывалась усталость после перелета.
Я поступила так как и большинство туристов - начала с самого интересного - с Байкала. Но это и помогло мне принять Иркутск. Смешение стилей, не самые хорошие дороги, еще очень слабая вовлеченность в туризм.
Так что можно так и поступить. Поселиться в Иркутске (с Байкала не захочется уезжать и вы пропустите интересный город России). Отправиться на Байкал. Подняться за видами на Камень Черского (есть еще Пик, но к Пику идти километров 20), спуститься, купить рыбы на рынке. Можно и в ресторане заказать, но ценник там будет недоброжелательный, а в не сезон ресторанов в Листвянке немного. На рынке множество сувениров. Вас везде в Иркутске будут преследовать сувенирные изображения нерп. Можете поддаться искушению уже в Листвянке и увезти с собой нерпосувенир. Проведя день на Байкале, послушав байки местных экскурсоводов, можно вернуться и знакомиться уже с городом, который был основан аж в 1661 году.
