Прокладываемая открытым способом линия метро образовала на площадь Кёнигсплац канаву, заполненную дождевой водой, а на месте незаконченного котлована под огромное здание Дворца Народов (Фольксхалле), образовалось целое озеро.
Вот, как должен был выглядеть этот Дворец Народов, согласно проекту (обратите внимание, каким был Рейхстаг в сравнении с этим грандиозным замыслом)
Вдоль канавы громоздился вал вынутого при рытье грунта. Некогда впечатляющие фонтаны давным-давно не работали и были полузасыпаны различным мусором. Территория перед Рейхстагом была застроена различными неказистыми служебными и хозяйственными постройками. Никакой системы обороны, в виде дотов и траншей, перед Рейхстагом не было, за исключением позиций артиллерии и ПВО, но все кварталы восточнее Рейхстага были заняты фашистскими войсками, превратившими каждое здание в опорные пункты, соединёнными между собой подземными переходами.
Важно понять!!!
В рассказах участников штурма рейхстага-Рейхстага постоянно встречается путаница во времени (по-московскому и берлинскому), а разница между ними составляет 2 часа, а также со сторонами света (путают западный и восточный вход Рейхстага, называя главным – парадный западный вход, со стороны площади Кёнигсплац, хотя это не так).
К тому же, попытки объединить в единую картину воспоминания участников штурма зданий Рейхстага-рейхстага не увенчались успехом ни год спустя, после Победы, ни в 60-е, когда ещё были живы почти все участники штурма, ни в 90-е годы, ни сейчас.
До сих пор нет и официальной версии тех событий, основанной на рассекреченных документах из госархивов. Поэтому о штурме Рейхстага я расскажу в общих чертах, опуская подробности…
Итак, примерно в 13.30 батальоны Неустроева и Давыдова по сигналу взвившихся красных ракет и заметно усилившейся арт-поддержки снова пошли в атаку. Согласно плану – прорваться: батальону Неустроева – к западному входу; Давыдова – к расположенному в южном торце Рейхстага «депутатскому» подъезду, прикрыв правый фланг.
Более или менее существенно удалось продвинуться вперед лишь действовавшей в батальоне Давыдова группе разведчиков под командой капитана Сорокина, сумевших подобраться под прикрытием развалин здания перед восточным входом в здание Кроль-опера, к тому месту на правом фланге атаки, где заполненный водой канал заканчивался и находился мост. Там, конечно, была возможность проскочить к Рейхстагу «посуху», но с другой стороны, они сразу же попали под бивший чуть ли не в упор фланговый огонь со стороны парка Тиргартен и района Бранденбургских ворот.
Остальные же даже не успели приблизиться к «каналу», как площадь буквально утонула в разрывах немецких снарядов и мин. И очень скоро тем, кто уцелел, пришлось сначала залечь под шквальным огнём со стороны квартала иностранных посольств и Бранденбургских ворот. А затем, прижавшись к земле, отстреливаясь и используя складки изрытой воронками, заваленной поваленными деревьями, металлом и камнями площади, снова отступить на исходную.
Таким образом, эта атака в направлении Рейхстага результата не дала; но, как мы уже знаем, Кошкарбаев и Булатов – бойцы разных подразделений (Рахимжан Кошкарбаев – командир стрелкового взвода из батальона Давыдова, а Григорий Булатов – рядовой взвода полковой разведки, которым командовал лейтенант Сорокин), отделившись от основных сил наступавших, смогли прикрепить в 14:25 своё штурмовое знамя на восточной части здания Кроль-опера.
Вот как лейтенант Рахимжан Кошкарбаев вспоминал об этом: «Накануне вечером в подвале «дома Гиммлера», бой за который был не менее ожесточённым, чем за Рейхстаг, мне вручили партийный билет. А уже утром следующего дня комбат Давыдов предложил мне, молодому коммунисту, возглавить группу с флагом. В 11.00 бойцы выпрыгнули из окна «дома Гиммлера» на брусчатку Кёнигсплац. В это время была небольшая передышка после адской утренней атаки. Но площадь полностью простреливалась. Бойцы двигались ползком, очень медленно. В 13.30 началась атака. Земля заходила ходуном. Возле меня остался один боец. Этим бойцом был 20-летний красноармеец Григорий Петрович Булатов. Он все спрашивал: «Что мы будем делать, товарищ лейтенант?». Давай поставим свои фамилии на флаге? – предложил я ему. И мы химическим карандашом написали: «674 полк, 1 б-н».
Внезапно огонь с обеих сторон ослаб... Приподняв голову, я увидел, что рейхстаг заволокло то ли дымом, то ли поднятой пылью... Главное, плохая видимость была как нельзя кстати... Надо рискнуть! Но не ползком уже, а бегом! Мы вложили в этот рывок все силы. Я поднял Булатова, придерживая его за ноги. И на высоте второго этажа установили флаг». Вот как это выглядело в реальности
После войны Григорий Булатов старался не упоминать об этом эпизоде, поскольку ему выпала возможность участвовать ещё и в водружении знамени на Рейхстаге в составе группы Сорокина, и основной акцент он делал уже на этом событии, справедливо утверждая, что на пути к Рейхстагу рядом с ним всё время находился Правоторов.
В послевоенных воспоминаниях всех остальных бывших разведчиков взвода Сорокина, при рассказе о водружении знамени на Рейхстаге, Кошкарбаев по понятной причине также не упоминался.
Важно понять!!!
У многих «историков» бытует мнение, что немцы не придавали особого значения обороне Рейхстага, в отличие от наших солдат, для которых захват здания и водружение на нём знамени, было, как бы запрограммировано свыше. Мол, он даже не был приспособлен к обороне, но это не совсем так, поскольку он являлся частью системы обороны Берлина, а его толстые стены были надёжной защитой от обстрелов артиллерии. Боевая же обстановка сложилась так, что фактически, нашим воинам пришлось захватывать и удерживать ещё почти двое суток плацдарм-Рейхстаг, «форсировав» обширное пространство Кёнигсплац, противодействуя крупной группировке противника, находившейся в кварталах севернее, восточнее и южнее Рейхстага.
Спустя некоторое время, после очередной артподготовки, роты батальонов капитанов В. Давыдова и С. Неустроева, усиленные 1-й ротой Сьянова (в составе 83 человек, пополненной бывшими узниками тюрьмы Моабит, освобождёнными из неволи людьми (к слову, кроме Пятницкого, фамилии этих людей до сих пор остаются неизвестными) и солдатами тыловых подразделений), до этого момента остававшейся во втором эшелоне, в «доме Гиммлера», снова бросаются вперед, преодолевают канал с водой на Королевской площади. Теперь до Рейхстага остается всего каких-то 250 метров.
Но не успели атакующие пробежать и 50, как шквальный перекрестный огонь со стороны квартала иностранных посольств и Бранденбургских ворот плотно прижал их к земле. Ожили и огневые точки в Рейхстаге, вроде бы уничтоженные до этого прицельным огнём нашей артиллерии. Уже после окончания штурма, наши воины узнают, что во время обстрела фашистские солдаты покидали свои позиции в здании и укрывались в подвальной части, оставляя наблюдателей, что позволяло нести им минимальные потери от огня наступающих.
Воинам пришлось снова использовать для укрытия ямы и воронки, обломки деревьев, разбитую вражескую технику и строительные сооружения. Большая же часть наших солдат проникает в восточный вход подземного бомбоубежища (приспособленного фашистами под госпиталь), возвышающаяся над землёй часть которого, первоначально была принята за немецкие железобетонные доты (в воспоминаниях Неустроева – серое здание, прим.авт.), и откуда вели огонь пулемётчики, ликвидированные огнём нашей артиллерии. Вот, как выглядел западный вход в госпиталь в те дни
В госпитале находилось около 500 раненых немецких солдат, медперсонал и гражданские лица. В подземелье стоял резкий специфический запах лекарств, крови и гноя. Отовсюду доносились стоны раненых. Помещение, напоминавшее широкую штольню, было слабо освещено несколькими свечами. Вдоль одной из сторон были устроены двухъярусные нары, на которых лежали раненые. Вперемешку с ними трупы, испускающие страшное зловоние.
Чтобы обследовать помещения госпиталя нашим солдатам понадобилось некоторое время, часть воинов пришлось оставить для его охраны. Также в помещениях госпиталя временно разместились командные пункты наступавших батальонов Давыдова и Неустроева. Спустя время был обнаружен второй (восточный) выход из подземелья, находившийся практически у Рейхстага. Но любая попытка выйти через этот выход оказывалась неудачной, т.к. эта сторона всё ещё контролировалась группировкой противника, находившегося к северу от Рейхстага, и при малейшем движении начинался обстрел. Наши солдаты заняли оборону. Вот, как выглядел восточный выход из подземного госпиталя
При этом были взяты в плен два генерала-медика. Это были 67-летний генерал-лейтенант медицинской службы Фридрих Вильгельм Брекенфельд, ведущий генерал Красного Креста г. Берлин и провинции Бранденбург и 63-летний генерал-майор медицинской службы Вальтер Пауль Шрайбер, начальник военно-санитарных учреждений г. Берлин, которых пришлось эвакуировать в тыл, выполняя приказ вышестоящего командования.
В 15:00 гитлеровцы перешли в контратаку. Из-за северо-восточной части Рейхстага и от моста на Карлштрассе в направлении позиций подразделений 525-го стрелкового полка 171 стр.дивизии, а также от Бранденбургских ворот в направлении полка Плеходанова, они развернулись ровными цепями человек около 500 в каждой и при поддержке танков и самоходок двинулись во весь рост, непрерывно стреляя из автоматов и не обращая внимания на наш губительный огонь.
Чтобы поддержать батальоны капитанов В. Давыдова и С. Неустроева, было решено повторить заградительный артиллерийский налет. По своей мощи он оказался таким же, как предыдущий. Снова задрожала земля. Все орудия прямой наводкой открыли ураганный огонь по Рейхстагу, Кенигплац. С закрытых огневых позиций артиллерия обстреливала район Бранденбургских ворот, южную окраину парка Тиргартен. На фото советские артиллеристы готовят к залпу реактивный миномет БМ-13 «Катюша» в Берлине.
А на этом фото идёт подготовка к залпу, уже знакомого нам, гвардейского реактивного миномета БМ-31-12 «Андрюша», одиночные снаряды которого использовались при обстреле Рейхстага-рейхстага из «дома Гиммлера».
Натолкнувшись на железную стойкость наших воинов и массированный огонь, контратака гитлеровцев быстро начала задыхаться, а затем и совсем захлебнулась. В немалой степени этому способствовал выход к мосту учебного батальона под командованием двадцатичетырехлетнего старшего лейтенанта Ахматбека Суттубаевича Суюмбаева из 33 стр.дивизии, наступавшей с севера в сторону Карлштрассе и ударившего в тыл группировке гитлеровцев, атаковавшей наши части от северной части Рейхстага. Этот удар ошеломил гитлеровцев — таким неожиданным оказался он для них. Остатки фашистского отребья частью сдались в плен, а частью поспешили укрыться за Рейхстагом.
Воспользовавшись благоприятной обстановкой, батальоны капитанов С. Неустроева и В. Давыдова сделали еще один бросок по направлению к Рейхстагу. Теперь уже до цели 150 метров. Для того чтобы преодолеть 200 предыдущих метров, потребовалось четыре часа. Следующий бросок должен был стать последним, но...
Для его поддержки командир 150 стр.дивизии генерал-майор В. М. Шатилов приказал провести в 17 часов 50 минут короткий десятиминутный артиллерийский налет. Гул орудий вновь потряс землю. Районы обстрела все те же: Рейхстаг, Бранденбургские ворота, южная окраина Тиргартена.
К тому времени 207-я стр. дивизия должна была атаковать здание Кроль-опера. Это обещало несколько отвлечь внимание противника, блокировать его в здании и тем самым создать выгодные условия для продолжения штурма Рейхстага. Однако проведённая мощная артподготовка и введённые в бой вторые эшелоны столь желанного перелома снова не внесли.
Закатный час 30 апреля в столице Германии начинался в 20.26 местного времени, но фактически, из-за поднятой артобстрелами и бомбёжкой пыли, а также дыма пожарищ, начался раньше. Вести корректировку артиллерийского огня стало невозможно. Поэтому было решено начать штурм в сумерках с мощной и достаточно продолжительной артиллерийской подготовки по ранее выявленным целям с привлечением максимального количества батарей, находящихся на закрытых позициях. Примерно с 18.30 перестрелка в районе Рейхстага стала ослабевать и к 19.00 почти совсем прекратилась.
Командирам батальонов и штурмовых групп было передано, что командование корпусом приняло решение провести последний решающий штурм Рейхстага. 30-минутная артподготовка начнется в 21 час 30 минут по местному времени. На фото советские артиллеристы ведут огонь из 122-мм корпусной пушки А-19 по Рейхстагу.
После артподготовки, в 22:00, в штурме Рейхстага принимали участие, в центре – по направлению от «дома Гиммлера» на Рейхстаг: батальон С. Неустроева, а на правом фланге батальон В. Давыдова и разведвзвод 674-го полка лейтенанта С.Е.Сорокина. Несколько левее, со стороны швейцарского посольства, к исходной подтянулся 1-й батальон из 171-й дивизии полковника Негоды.
В порядках этого батальона, которым командовал старший лейтенант К.Я. Самсонов, находилась вторая посланная из штаба 79 стр.корпуса штурмовая группа майора М. Бондаря.
На стыке между ними находилась первая штурмовая группа капитана В. Макова. К этому времени все цели в Рейхстаге, на Кёнигсплац и у Бранденбургских ворот были разведаны и, если можно так сказать, распределены между подразделениями. Орудийные расчеты взяли в прицел все бойницы, амбразуры в здании Рейхстага, где были установлены вражеские пулеметы.
На этом фото одно из двух, рядом стоящих, трофейных 150-мм тяжёлых полевых габиц sFH 18, установленных неподалёку от юго-восточного угла здания Министерства Внутренних Дел, из которых вёлся огонь по Рейхстагу и прилегающим к нему районам.
Полчаса, начиная с 21:30, бушевал огненный смерч артподготовки, заволакивая все вокруг дымом.
Минут за пять до окончания артподготовки четыре воина из группы Макова: Г. Загитов, А. Бобров, А. Лисименко и М.Минин выпрыгнули из углового оконного проема «дома Гиммлера» и сразу устремились к каналу по ещё днём намеченному маршруту. Достигнув заранее разведанное место переправы, они цепочкой перебежали по толстой трубе и залегли. Когда огонь артиллерии минометов перенесли в глубину Тиргартена, в 22 часа 00 минут в воздух взметнулась серия зеленых ракет — сигнал начала штурма. Под прикрытием темноты и дыма от взрывов, наши бойцы пошли в атаку, перебежками перемещаясь по площади, то и дело, залегая и укрываясь за неровностями земли, остатками сооружений и в воронках от огня со стороны Рейхстага и с флангов, со стороны Бранденбургских ворот.
Стремительным броском подразделения батальона Неустроева преодолели расстояние от выходов из подземного госпиталя до западного входа в Рейхстаг. Единственная массивная двухстворчатая дверь оказалась запертой. Справа и слева от нее оконные и дверные проемы были замурованы кирпичом. Возле входа вскоре скопилось до взвода солдат. Пытались подналечь плечом, бить ногами и прикладами, но дверь не поддавалась. У входа образовалась небольшая заминка, во время которой Минин с Бобровым успели прикрепить к стене штурмовое красное знамя, которое им вручил командир 136 апабр полковник Андрей Павлович Писарев. Многие солдаты также закрепляли свои флажки на стенах и колоннах здания.
От имени 171 стр.дивизии мл.сержант Михаил Васильевич Ерёмин и рядовой Георгий Константинович Савенко из батальона Самсонова 380 полка также закрепили бинтом своё самодельное знамя на одной из колонн, использовав для этого древко от немецкого санитарного флага, установленного на входе в подземный немецкий госпиталь.
Мало кто знает, что 171 стр.дивизии тоже было передано Знамя Военного совета, только под №4. Уже на следующий день, 22 апреля, это знамя было водружено на высоком здании в берлинском пригороде Панков, к северу от столицы. Эту задачу выполнили парторг 525-го стрелкового полка капитан Магомед-Салам Ильясович Умаханов, ефрейтор-разведчик Аркадий Егорович Булатов и автоматчики Владимир Полупанов и Роман Миних. Знамя №4 считается первым знаменем, поднятым над Берлином. Но вскоре это знамя пришлось спасать от пожара, охватившего здание. Позже оно было установлено в районе Берлина Шёнхольц, несколько западнее Панкова.
Когда же 171 стр.дивизия неожиданно для командования оказалась в пределах досягаемости Рейхстага и приняла участие в его штурме, то пришлось срочно искать замену знамени Военного Совета. По инициативе замполита батальона, ст.лейтенанта Владимира Наумовича Малинского, девушки-санинструкторы санитарной роты, находившейся в здании Швейцарского посольства, изготовили знамя, которое передали Савенко и Еремину, и несколько небольших флажков для каждого взвода. Это знамя они и закрепили на колонне Рейхстага. На часах было 22 часа 10 минут.
Наконец, найденным неподалёку бревном, выбили двери, и воины завязали бой на этажах здания, выполняя поставленные задачи. Рота Сьянова, очистив вестибюль, захватила три или четыре комнаты слева от входа. Коридор, ведущий к северной оконечности здания казалось, был бесконечен, комнат в нем — не счесть, поэтому пробиваться вдоль него в темноте не имело смысла. Поэтому наши солдаты, во-первых, блокировали лестницу, ведущую куда-то вниз (это был проход на цокольный этаж и к подземному ходу), и, во-вторых, решили продвигаться вперед, прямо от входа, где, как оказалось, был огромный овальный зал.
Чуть раньше, с южной стороны (депутатского входа) в здание ворвались солдаты 1-го батальона Давыдова из 674 стр.полка. Это были воины из роты Греченкова, во главе с командирами взводов лейтенантом Бегенчем Атаевым и младшим лейтенантом Леонидом Петровичем Литваком, а также группа разведчиков взвода лейтенанта Сорокина, завязавших бой на первом этаже здания. Им на помощь от западного входа, с боем двинулись наши бойцы.
Четверка из группы капитана Макова, не ввязываясь в бой, но на всякий случай, забрасывая гранатами и «прочесывая» автоматными очередями все коридоры, которые выходили на обнаруженную рядом с входом лестницу, ведущую наверх, вокруг вестибюля на крышу Рейхстага (на плане здания видны 4 служебных лестницы), достигла цели, водрузив штурмовое знамя на скульптурной композиции «Богини Победы», которую приметили ещё днём, рассматривая здание в бинокль. На фоне огненного зарева она была хорошо заметна. Перед самым выходом на крышу Минин на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку. На ней сержант Минин и закрепил красное знамя при помощи лоскутов от разорванного носового платка Загитова. Само знамя он вставил в отверстие короны огромной скульптуры, расположенной на фронтоне западной части Рейхстага. Перед этим на полотнище он написал фамилии своих товарищей.
Буквально с разницей в несколько минут, здесь же, свои знамёна установили ещё две группы — адъютанта командира 79 СК, майора Михаила Михайловича Бондаря (прибывшего в 171 стр.дивизию специально для создания штурмовых групп) и командира стр.взвода 674 стр.полка, лейтенанта Семёна Егоровича Сорокина. В группу майора Бондаря входили воины-артиллеристы из 40 оиптабр РГК (на фото, слева направо): Сергей Иванович Докин, Петр Петрович Кагыкин, Василий Тихонович Казанцев, Василий Петрович Канунников и Василий Денисович Зубарев. Канунников и Зубарев – погибли в бою перед штурмом Рейхстага. Своё знамя группа установила у задней ноги бронзового коня.
За проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях за Берлин, все они были удостоены звания Героя Советского Союза. Канунников и Зубарев - посмертно.
Мало кто знает, что Василий Казанцев через некоторое время был ранен в бою и скончался 13 мая 1945 года. Похоронен в местечке Зеефельд недалеко от Берлина. Наградные листы на В.Казанцева и В.Канунникова
В составе группы лейтенанта Сорокина отличились: Григорий Петрович Булатов, Виктор Николаевич Правоторов, Иван Никифорович Лысенко, Степан Гаврилович Орешко, Павел Дмитриевич Брюховецкий, Михаил Антонович Пачковский, Михаил Семёнович Габидуллин.
Своё самодельное штурмовое знамя, изготовленное из половины немецкого красного наперника (ранее, его вторую часть, использованную в качестве флага, Кошкарбаев и Булатов установили на здании Кроль-опера), они привязали к шее коня из скульптурной группы «Богиня Победы».
За проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях, и водружение знамени на Рейхстаге, Орешко и Габидуллин были награждены орденами Красного Знамени. Булатов также был награждён этим орденом, по представлению к награде за водружение знамени на рейхстаге (Кроль-опера). Единственным, кто получил высокое звание Героя СССР из этой группы, был Иван Лысенко за проявленный им РАНЕЕ героизм и мужество во время боёв за Берлин, логичным завершением которого стало водружение знамени на Рейхстаге. Наградной лист И.Лысенко
Тем временем, спустившийся вниз ст.сержант Бобров доложил своему командиру гв.капитану В.Макову о том, что в 22 часа 40 минут его группа выполнила приказ командования и водрузила красное знамя над Рейхстагом. Маков тут же, не сдерживая эмоции и не стесняясь в выборе слов, сообщил об этом по рации командиру 79 стр.корпуса генерал-майору Семёну Никифоровичу Переверткину: «Товарищ генерал, мои парни первыми водрузили Знамя Победы наверху Рейхстага в корону какой-то голой бл…ди!».
Таким образом, первый флаг на крыше (именно на КРЫШЕ!) Рейхстага был установлен штурмовой специальной группой, сформированной из числа воинов разведдивизиона 136 апабр (армейской пушечно-артиллерийской бригады) под командованием офицера связи 79-го стр.корпуса гв.капитана Владимира Николаевича Макова, а именно:
1. Загитов Гази Казиханович, сержант, начальник поста ВЗОР.
2. Минин Михаил Петрович, сержант, командира вычислительного отделения второй звукобатареи.
3. Бобров Алексей Петрович, ст.сержант, начальник поста предупреждения первой звукобатареи.
4. Лисименко Александр Филиппович, ст.сержант, начальник поста взвода оптической разведки
На первом фото В.Н.Маков, на втором фото (слева направо): сержанты М.П. Минин и Г.К. Загитов, старшие сержанты А.П.Бобров и А.Ф. Лисименко
Важно понять!!!
Можно ли считать штурмовые флаги групп Макова, Бондаря и Сорокина – Знамёнами Победы?
Если да, то о какой победе может идти речь?
Взят Рейхстаг и его гарнизон капитулировал? Нет…
Пал. Берлин и его гарнизон сдался? Снова нет…
Окончилась война, перестали гибнуть наши солдаты? Опять нет…
В таком случае, о какой ПОБЕДЕ может идти речь?
И тогда, какой смысл столько лет спорить, кто первым водрузил свой флаг или знамя на колонне, в окне или на крыше Рейхстага?
Да ещё ночью, когда его никто не видит…
Командование 136-й артиллерийской бригады 79-го стрелкового корпуса представило к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза — капитана В.Н.Макова, старших сержантов Г.К.Загитова, А.Ф.Лисименко, А.П.Боброва, сержанта М.П.Минина, однако фронтовыми приказами №: 576/н от: 18.05.1945 и №: 92/н от: 19.05.1945г. они были награждены орденами «Красного Знамени».
Почему так произошло, для многих до сих пор это является загадкой. Но никто почему-то не задумывается о том, что эта группа не принимала участия в штурме и зачистке самого здания (Маков не поднимался на крышу, а находился у рации), а просто водрузила знамя на крыше Рейхстага, выполняя приказ командования, получив за это достойную награду.
Важно понять!!!
Даже если командир корпуса или дивизии обещал наградить Звездой Героя того, кто ПЕРВЫМ водрузит штурмовой флаг на Рейхстаге, то это было актуально хотя бы в течение часа после 14:25 из-за случившегося недоразумения «рейхстаг-Рейхстаг», но…в 22:40!?
К чести командиров, они представили всех водрузивших красные знамена на Рейхстаге к званию Герой Советского Союза, но в данных условиях время водружения имело существенное значение и поэтому, они были награждены орденами «Красного Знамени», что вполне достойно их подвигу.
Уже после распада Советского Союза высшими наградами СССР (из сохранившихся запасов, а с конца 1999 года начали чеканить уже их копии из недрагоценных металлов) от имени незарегистрированной общественно-политической организации «Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР» награждала всех, кто по её мнению заслуживает этого, председатель и заведующей наградным комитетом этой организации Сажи Умалатова.
В 1997 она «присвоила» звания Герой Советского Союза разведчикам из группы Макова – самому В.Макову и его бойцам: М.Минину, Г.Загитову, А.Лисименко и А.Боброву. В живых к этому времени оставался только М.Минин (на фото).
По понятным причинам, все эти награждения в дальнейшем были признаны нелегитимными.
К тому же, есть в этом деле и элементы таинственности и недосказанности. Из многочисленных источников известно, что группа Макова осталась на крыше здания охранять знамёна и находилась там до 5 часов утра 1 мая, пока не пришёл приказ группам Макова и Бондаря покинуть здание и вернуться в расположение штаба 79 СК.
Что происходило на крыше всё это время, по всей видимости, так и останется тайной. Это и странное ранение в грудь Загитова (сторона здания, на которой были установлены флаги, находилась под контролем наших войск и не должна была обстреливаться), и безуспешная попытка водрузить ранним утром 1-го мая в этом же месте Знамя №5 группой Береста: Егоровым и Кантария, обстрелянных неизвестными при подъёме на крышу, где группа Макова охраняла флаги. При этом у Кантария оказалась простреляна пилотка, у Егорова – галифе, пострадало и полотнище пробитое пулями в пяти местах, а древко было расколото пулей. Почему-то никто не связывает эти два события и, потупив взгляд, предпочитает разносить их по времени (то, Загитова ранили в момент водружения, то по возвращении на крышу после доклада).
Известно одно, в итоге, группе Береста пришлось перейти на восточную, только что зачищенную от врага, часть Рейхстага и, поднявшись по разрушенной стальной лестнице на крышу здания, закрепить Знамя №5 на скульптуре рыцаря.
Добавьте к этому тот факт, что утром, после капитуляции Берлинского гарнизона 2 мая 1945 года, на крыше Рейхстага не оказалось… НИ ОДНОГО ЗНАМЕНИ!
Кто их сбросил, гадают историки: воины группы Макова (устраняя «конкурентов») или пришедшие им на смену в 5 утра 1-го мая «неустроевцы», а может неизвестные немецкие солдаты?
На самом деле, все они были сброшены (чтобы спасти от пламени) вниз, на землю, из-за начавшегося в Рейхстаге 1-го мая сильного пожара, и были подобраны нашими солдатами и фотокорами у его стен 2-го мая, и впоследствии снимавших их для кино- и фотохроники. Исключение составило только Знамя №5, которое охраняло на крыше с пулемётом отделение под командованием мл.сержанта Петра Щербины, личного ординарца Степана Неустроева.
На фото командир батальона капитан Степан Неустроев (слева) и мл. сержант Петр Щербина.
Понимая, что начавшийся ранним утром 1-го мая бой за Рейхстаг (добавьте к этому, находившуюся под обстрелом, «лицом» к противнику, восточную часть здания), а также начавшийся пожар могут привести к утрате ценной реликвии, было принято решение его снять. Небезопасно стало в дневное время оставаться на крыше и нашим воинам, т.к. до зданий напротив, занятых противником, было около 40 метров, поэтому они, выполняя приказ, сняли с фигуры рыцаря Знамя №5 и, спустившись в расположение батальона, спрятали его в надёжное место, охраняя к нему подходы. В послевоенные годы участники штурма Рейхстага предпочитали не вспоминать об этом…
Не верите?
Попробуйте найти на Знамени Победы следы копоти или обожжённые участки…
Что же представляло собой здание Рейхстага?
В плане оно напоминала букву «Ф», только не скруглённую, а «угловатую». Длина фасада — 137 метров. Два внутренних дворика-колодца обеспечивали природное освещение залов и комнат, чьи окна выходили в эти дворики. Зал заседаний парламента с трибунами находился на центральной оси «буквы», примерно посредине. Он освещался через большой и технически сложный остеклённый потолок, завершавшийся грандиозным куполом, тоже остеклённым. Освещение через так называемые световые фонари (через них гитлеровцы забрасывали гранатами осаждающих их с нижних этажей советских солдат) в Рейхстаге использовалось довольно широко для помещений, не имеющих наружных стен. Большинство помещений имели окна (во время войны были заложены кирпичом) по наружному периметру здания, через которые можно было любоваться видами столицы.
Рейхстаг имел 4 этажа: «эрдгешос» - цокольный этаж, с большими окнами и высокими потолками. В военных мемуарх он фигурирует как «подвальные помещения». Именно на этом этаже оказались блокированы и сдались утром 2 мая остатки гарнизона Рейхстага. В подвальном этаже находились котлы центрального отопления и вентиляционная установка. Из подвального этажа небольшая лестница вела к подземному ходу, который проходил под колоннадой на восточной стороне Рейхстага и вел к зданию на другой стороне улицы.
Подземный ход был отделен от упомянутой лестницы, а также от подвалов центрального отопления особой стальной дверью. По стенам этого коридора проходили отопительные трубы.
Именно по этому подземному ходу проникли в 1933 году поджигатели Рейхстага. «Гауптгешос» - главный этаж, на котором располагался зал заседаний рейхстага – немецкого парламента, а также многочисленные помещения и залы с окнами на улицу (читальни, архив и библиотека). «Обергешос» - верхний этаж (по-нашему третий). Некоторые большие залы «гауптгешоса» имели высокие потолки, заканчивающиеся на уровне потолков «обергешоса». И, наконец, последний этаж – «цвишенгешос», что переводится чаще всего как мезонин. «Цвишенгешос» наши бойцы группы Макова приняли за чердак. У места, обозначенного на поперечном разрезе здания Рейхстага, как «Зал заседаний» и начинался
Рейхстаг имел 3 входа и 2 транспортных въезда. Один вход располагался на западном фасаде. Большая лестница выводила посетителей прибывших со стороны Кёнигсплац, мимо красивых фонтанов, сразу на «гауптгешос» - главный этаж. Пройдя обширный вестибюль круглой формы, в центре которого возвышалась огромная скульптура Бисмарка, посетители входили в зал заседаний.
Ещё два входа ( с шикарными лестницами, заставленными внутри фигурами древних воинов) были с восточного и южного фасадов. Эти фигуры хорошо видны на фотографиях, сделанных внутри здания после капитуляции Берлинского гарнизона 2-го мая 1945 года. Обратие внимание на следы копоти от пожара внутри помещений
Южный вход считался депутатским. Здесь, для того чтобы подняться на «гауптгешос», тоже были лестницы, которые, в отличие от западного входа, были запрятаны в глубине здания.
С северной стороны здания располагался транспортный проезд во внутренний дворик. Наши солдаты называли его «арка». Ещё один транспортный проезд, в другой внутренний дворик, находился на восточной стороне здания, ближе к Тиргартену.
В мирное время в Рейхстаге работало большое количество обслуживающего персонала. Конструкция здания была задумана таким образом, чтобы обслуга, перемещаясь при выполнении своих служебных обязанностей, не пересекалась с господами депутатами. Поэтому в Рейхстаге было большое количество служебных лестниц и лесенок, по которым можно было добраться практически до любой точки здания, не беспокоя избранников народа. А цокольный этаж (эрдгешос), где базировалась основная масса водопроводчиков, электриков, уборщиц и т.д., был надёжно изолирован от верхних этажей.
В здании насчитывалось около 200 (в других источниках – до 500) помещений различных по величине и назначению. В Рейхстаге же тем временем разгорелся тяжелый, практически в полной темноте (в этих условиях наши солдаты применяли бутылки с зажигательной смесью), ближний бой. Гитлеровцы яростно обороняли вестибюли, коридоры, бесчисленное количество комнат, подвалы, лестницы, площадки, залы. Их расположения наши воины практически не знали, а это весьма усложняло бой с противником. Солдатам наступавших батальонов приходилось в сгустившемся от дыма и гари воздухе передвигаться буквально на ощупь, обнаруживая фашистов по вспышкам выстрелов.
Кроме того, от беспрерывной автоматной и пулеметной стрельбы, разрывов гранат и фаустпатронов в Рейхстаге поднимались такой дым и пыль от штукатурки, что, перемешиваясь, они заслоняли все, висели в комнатах непроглядной пеленой — ничего не видно. Борьба шла буквально за каждый метр, противники сталкивались друг с другом грудь с грудью. Здесь всюду был фронт: с флангов, с тыла, вверху, внизу. Наша артиллерия продолжала с закрытых огневых позиций контролировать Кенигплац, Бранденбургские ворота, Тиргартен, северную часть Рейхстага.
Для отражения возможных контратак на левом фланге, подразделения 1-го батальона Самсонова из 171 стр.дивизии заняли оборону вдоль северной стороны Рейхстага; со стороны Бранденбургских ворот, командир 1-го батальона Давыдов из 674 стр.полка расположил основную часть сил у стены Рейхстага фронтом на юг, дав приказ – окопаться. В самом здании Рейхстага, со стороны южного входа заняла позиции рота лейтенанта Петра Афанасьевича Греченкова и взвод, которым командовал в обед пропавший, но теперь объявившийся Рахимжан Кошкарбаев. Артиллеристы заняли позиции у разбитого фонтана (на снимке слева, у «полукруга»), неподалёку от юго-западного угла здания. Вот, как выглядели их позиции в то время
Как и предполагалось, вскоре из Тиргартена гитлеровцы вновь начали контратаку. Цель все та же: отсечь наши подразделения, ведущие бой внутри Рейхстага, а заодно и артиллерию, занявшую огневые позиции вокруг здания. Чтобы сорвать этот замысел, генерал-майор В. М. Шатилов приказывает полковым и дивизионной артиллерийским группам принять необходимые меры.
По просьбе комдива к отражению вражеской контратаки подключается корпусная артиллерийская группа. Через несколько минут по изготовившемуся к бою противнику из-за Шпрее и Моабита ударили батареи 136-й армейской пушечной бригады, 86-й тяжелой гаубичной бригады, 124-й гаубичной бригады, 22-й и 50-й гвардейских минометных бригад, 328-го артиллерийского полка. Снаряды рвались в гуще врага, среди дубов на Зигесаллее, на парковых дорожках у Бранденбургских ворот. Неприятельская контратака, подавленная артиллеристами, снова, как и предыдущая, не имела успеха.
В ночь на 1-е мая бой в Рейхстаге немного затих, продолжать его с наступлением темноты стало практически невозможно. Итоги дня оказались неплохими: у гитлеровцев отбито около пятидесяти комнат, первая рота прочно удерживает захваченные ею выходы на второй этаж и на крышу Рейхстага. В первом часу ночи — гарнизону Рейхстага было передано предложение сложить оружие. Ответа не последовало. Командир дивизии генерал-майор Шатилов приказал продолжать решительные действия, как можно быстрее очистить Рейхстаг от врага.Сделать это было совсем непросто. Гитлеровцы занимали еще большую часть здания — множество помещений, за каждое из которых предстоял кровопролитный бой. Около двенадцати часов ночи в Рейхстаг пришел полковник Зинченко.
Вот как вспоминал Неустроев этот момент: «…-Капитан Неустроев, доложите обстановку... Полковника интересовало знамя. Я пытался ему объяснить, что знамен много... Флаг рядового 3 стр.взвода Петра Николаевича Пятницкого установил Петр Щербина на колонне западного подъезда, флаг первой роты Ярунов приказал выставить в окне. выходящем на Королевскую площадь. Флаг третьей роты... Одним словом, я доложил, что флажки ротные, взводные и отделений установлены в расположении их позиций. - Не то ты говоришь, товарищ комбат! - резко оборвал меня Зинченко. - Я спрашиваю: где знамя Военного совета армии под номером пять? Я же приказывал начальнику разведки полка капитану Кондрашову, чтобы знамя шло в атаку с первой ротой! - возмущался полковник. Стали выяснять, расспрашивать, оказалось, что... знамя в штабе полка, в «доме Гиммлера».
Зинченко позвонил по телефону начальнику штаба майору Казакову и приказал: - Организуйте немедленно доставку знамени Военного совета в Рейхстаг! Направьте его с проверенными, надежными солдатами из взвода разведки. Вскоре в вестибюль вбежали два наших разведчика - сержант Егоров и младший сержант Кантария. Они развернули алое полотнище. Ему суждено было стать Знаменем Победы!
Командир полка перед Егоровым и Кантарией поставил задачу: - Немедленно на крышу Рейхстага! Где-то на высоком месте, чтобы было видно издалека, установите знамя! Да прикрепите его покрепче, чтоб не оторвало ветром…»
Важно понять!!!
Действительно, Егоров и Кантария не принимали участия в штурме Рейхстага, а прибыли в него по приказу полковника Зинченко. Прибыв в Рейхстаг, Егоров и Кантария ушли выполнять задачу по водружению знамени на западном фасаде здания, по уже пройденному тремя группами маршруту. Через некоторое время бойцы вернулись подавленные — темно, нет фонарика, не нашли выход на крышу (вспомните ранение Загитова из группы Макова).
Зинченко матерился так, что стены дрожали как при артобстреле. Тогда, уже в сопровождении А.Береста, более-менее знавшего план помещений в здании, они поднялись на крышу с восточной стороны здания и установили в третьем часу ночи 1 мая Знамя №5 Военного совета на фигуре рыцаря.
Все трое: Берест, Егоров и Кантария за проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях на улицах Берлина и водружение знамени на Рейхстаге были награждены орденами Красного Знамени Наградной лист на М.Кантария
Продолжение... https://dzen.ru/media/id/6444ebf4f6840168ff16b61e/znamia-pobedy-pravda-v-fotografiiah-chast-3-oborona-reihstaga-645018d7e1774862611979f4