Глава 21
Они вошли в королевский зал растрёпанные и помятые, но счастливые. Гости уже толпились кругом, князь Острожский глянул на них с неодобрением. Все ждали короля. Наконец, он появился в зале, шествовал через толпу придворных, был всех выше на голову. Рядом с ним шёл пан Запольский и что-то шептал ему на ухо. Король заметил Василька с Елизаветой и направился прямо к ним. Наклонившись, приложился к руке княжны:
- Панна Межирическая, я наслышан о твоей красоте, но слухи не отдают должное твоему очарованию!
Елизавета вся засмущалась от его комплиментов. Король повернулся к Васильку:
- Пан Василий Межирический, за храбрость твою под Псковом, да за честность твою, жалую тебя и потомков твоих в рыцари, - произнёс Баторий.
Василёк изумленно посмотрел на пана Запольского. Тот кивнул. Василёк опустился на одно колено, и Баторий слегка дотронулся своим мечом сначала до правого, затем до левого плеча Василька. Потом поднял его и обнял медвежьим объятием. Василёк поблагодарил, как требовал обычай и вернулся к Елизавете. Она смотрела на него с гордостью:
- Ну, теперь соседи приумолкнут.
После приема был обед, король поднял кубок за славного рыцаря, пана Межирического. Василёк поднялся, поклонился и поблагодарил, как следовало. Затем начались танцы. Василёк и Елизавета танцевали, вышли на террасу, стояли, смотрели в темноту. Вдруг, не сговариваясь, взялись за руки, сбежали по ступенькам в сад, нашли укромное место. Целовались, как когда-то в Остроге, и, как когда-то в Остроге, обнаружила их стража. Привели к Баторию, у которого как раз был князь Острожский. Баторий как взглянул на них, так вдруг и расхохотался. Хохотал громко, заливисто, сотрясался всем своим огромным телом от смеха, не мог остановиться. Василёк с княжной, растрёпанные, раскрасневшиеся, готовы были сквозь землю провалиться. Наконец, тоже не выдержали, и начали смеяться. Даже князь улыбнулся.
Король кончил смеяться, слёзы с глаз вытер:
- Ну, насмешили. В первый раз вижу, чтобы муж с женой с бала в сад целоваться бегали.
Василёк тоже досмеялся:
- А с кем же еще бегать? - И поцеловал княжну в губы. Князь Острожский только неодобрительно головой покачал. Но король сказал Васильку милостиво:
- Нравишься ты мне, да и пан Запольский тебя не нахвалит. Хочешь, назначу тебя каштеляном Краковским?
Вопрос повис в воздухе. Это была вторая должность в королевстве после самого короля. Василёк глянул на жену, облизал губы. Увидел лицо князя Острожского, глаза того говорили: «Благодари, чего ждешь?». Но Василёк поискал свое сердце и сказал:
- Спасибо за доброе слово. Если прикажешь, на войну пойду и каштеляном Краковским буду. Только не лежит у меня душа к тому. Прости, если что.
Баторий смотрел на него с непониманием:
- Ты что, отказываешься? - Василёк кивнул, потупился. Король только покачал головой в недоумении.
- Ну, коль не хочешь, неволить не буду. А про обещание служить мне еще напомню.
Василёк поклонился и они все вышли из комнаты.
- Не понимаю я тебя, Василий, - сказал князь Острожский. - Король тебя жалует, а ты отказываешься.
Ответила Елизавета:
- Не хочу с ним расставаться. Домой хочу, в Межиричи. Хватит с меня Варшавы.
Когда они собрались ехать в обратный путь, пан Запольский стал уговаривать Настю остаться подольше, погостить у него. Она согласилась, но с условием: «Замуж не зови!». Он был вдовец и жил один в большом доме в Старом Городе. Он хотел во всем ей угодить, показывал ей Варшаву. Их приглашали в дома его знатных друзей. Настя впервые побывала на балах, слушала музыку, смотрела представления в театре. Она, как всегда, держалась невозмутимо, но ей нравилось его внимание. Ей нравилось быть с ним, и на людях, и в постели. Она засыпала в его объятиях с удовлетворением. Однажды спросила:
- Все я тебя пан Запольский зову, а какое имя твое христианское?
Он улыбнулся:
- Думал, не спросишь. Янушем зовут.
Он хотел купить ей дорогие подарки, драгоценности, но она его остановила: «Не хочу, не ценой подарок дорог». Взяла только один подарок, изумрудные серьги. От них её глаза становились еще зеленее. Но как ни хорошо ей было, начала скучать по сыну, внуку. Попросила: «Отвези меня домой». Он сделал, как она сказала. Обещал приезжать часто.
Глава 22
Когда в мае 1583 года умер князь Курбский, Василёк съездил с тестем в Миляновичи на похороны. Умер князь в одиночестве, княгиня его как раз у родни гостила. Провожали его всего несколько старых товарищей, с которыми ещё из Юрьева сбежал, среди них Кирилл Зубцовский, да князь Острожский с Васильком.
Заодно заехал Василёк в деревню и первенца своего, Андрюшу, повидал. Мальчику был уже годик: здоровенький, смешливый, черноглазый и черноволосый, весь в мать пошёл. Василёк привёз ему деревянную лошадку в подарок и обрадовался, что угодил сыну: тот никак слезать с игрушки не хотел. Василёк с удовольствием поиграл с ребёнком, поцеловал в чистый лобик, да матери его денег оставил.
А через полгода, как вернулись они с Елизаветой из Варшавы, князь Острожский, который наследством Курбского распоряжался, сказал Васильку, что князь ему книги и бумаги завещал. Другие наследники дрались за земли да наделы, а до книг никому дела не было. Так что князь Острожский их Васильку сразу и прислал. Василёк очень удивился неожиданному подарку, засел в комнате, которую под книги свои приспособил, и начал читать. Князь завещал ему несколько книг на латыни - Цицерона и Цезаря, те что Василёк когда-то переводить помогал. А еще ларец резной с письмами и бумагами разными. Была среди писем копия первого послания князя царю Ивану Московскому, что Василий Шибанов вёз. Василёк читал гневные слова князя, обвинявшего царя в грехах тяжких, да и задумался: «Не отвези отец письмо это, что было бы? Может, вернулся бы он за мной, за матерью, как бы всё обернулось?». Василёк попытался представить себе отца: сильного, честного, доброго, как мать описывала, но образ ускользал, растворялся.
Потом развернул другой свиток и изумился: это был ответ царя Ивана, настоящий, самим царём писаный. Он начал читать длинное бессвязное послание и дошёл до знакомой строки: «Как не устыдишься раба своего, Васьки Шибанова? Он ведь и у порога смерти сохранил свое благочестие и, стоя перед царем и перед всем народом, не отрекся от крестного целования тебе, восхваляя тебя и стремясь за тебя умереть». Василёк знал эту строку наизусть. Но он перечёл её ещё раз, потом ещё. Она подтверждала то, что говорили и мать, и пан Запольский: его отец был герой, мученик. И царь, который сам его замучить приказал, приводил его верность в пример Курбскому!
Чувство ненависти, обжигающее, лишающее рассудка, вдруг поднялось со дна души, охватило Василька, как никогда раньше. Царь Иван лишил его отца жизни, лишил его мать счастья. Он должен отомстить, он должен убить царя. Это даже была не мысль, не решение, а вкус, металлический вкус во рту, от которого не избавиться. Было уже за полночь, когда Василёк бросил свиток на стол и поднялся в спальню. Елизавета спокойно спала. Малыш заворочался в колыбельке, захныкал. Василёк бережно взял его на руки, покачал, и тот опять заснул, засопел сладко.
Спать с женой Василёк не остался, пошёл на кухню и достал бутылку горилки. Налил, но в задумчивости своей не выпил. Мать будто почувствовала что-то, вошла и застала его за столом, при свете свечи, с так и не выпитой чаркой.
- Что с тобой, сынок? Не спится?
- Бумаги, что князь Курбский мне оставил, разбирал.
- И что в них нашёл?
- Он мне свиток, ответа царя Ивана оставил, в котором тот про отца по имени пишет. Вот и захватило меня: отца уже двадцать лет нет, сколько тысяч людей безвинных царь этот погубил, а всё живет, по земле ходит, воздухом дышит.
Настя смотрела на него с удивлением. Она никогда не видела обычно веселого и беззаботного сына в таком настроении. Василёк закончил с твердостью уже принятого решения:
- Он недостоин жизни. Я убью его. Я отомщу за отца и за тебя.
Настя так резко встала, что тяжёлый дубовый стул завалился на пол.
- Ты что, с ума сошёл? У него охрана, стрельцы, как ты к нему доберёшься? И за отца не отомстишь, и сам пропадёшь ни за что! А Елизавета что говорит?
Василёк поморщился.
- Ты ей о глупой затее этой не сказал?
- Нет ещё. Сам только решил. Король Баторий посольство в Москву шлёт, если я попрошусь с ними, король мне не откажет. В Москве уж разберусь, что к чему.
Настя махнула рукой.
- Спать иди. Утром поговорим.
Утром, Василёк начал разговор с Елизаветой:
- Хочу королю написать, чтобы с посольством в Москву поехать.
- Зачем? - не поняла княжна.
- Хочу царя Ивана убить, за смерть отца ему отомстить.
Княжна отшатнулась, будто он её по лицу ударил:
- Ты хочешь меня и сына своего оставить, на верную смерть пойти, из-за мести?
- Да, не могу я ему простить. А то, что верная смерть, того никто не ведает.
Елизавета посмотрела в глаза мужу с любовью и заботой, обвила его шею руками, прижалась к нему всем телом:
- Коль решил так, то не буду тебя держать, только обещай, что вернёшься ко мне и к сыну нашему!
Это были совсем не те слова, что она хотела сказать. Она хотела молить его не уезжать, не покидать её, не оставлять сына. Но она взглянула ему в глаза и увидев его боль, его нужду, не могла остановить его. Только ей вдруг показалось, что он лежит на земле истекая кровью и некому перевязать его рану. Она зашлась от недоброго предчувствия. Василёк ответил, как всегда отвечал:
- Не бойся, любовь моя, всегда к тебе вернусь.
Настя думала, что Елизавета сможет мужа удержать, но зря надеялась. Тогда она сама попыталась сына от затеи безумной отговорить:
- Не хочу чтобы и ты, как отец твой, ушёл от меня в темноту и не вернулся!
Василёк посмотрел на мать прямо, серьезно:
- Мама, не бойся, я не умру в Москве. Я вернусь домой.
Настя обняла его и перекрестила. Василёк написал королю с просьбой послать его в Москву. Пришел короткий ответ, писанный самим Баторием: «Пан Межирический, посольство выступает из Вильно через две недели. Там с ними и встретишься. Ждать тебя не будут».
В ночь перед отъездом, Василёк лёг с Елизаветой. У обоих на душе было муторно, но тем больше они любили друг друга, тем отчаяние были их ласки и поцелуи, тем блаженнее соединение. Под утро уже, Василёк взял на руки сына, прошептал: «Не бойся, я не оставлю тебя», поцеловал его и крепко прижал к себе. При людях попрощался с женой, матерью, сыном коротко. Как всегда, легко вскочил в седло. С ним ехали Васька и Петька, старший сын Миколы, оба преданные до последнего. Василёк улыбнулся бесшабашно, махнул шапкой: «Со мной ничего не случится!» и, пришпорив коня, скрылся из виду.
Продолжение следует...