- Озвученный вами гембель неверен, хотя я скажу и за него. Михаил Вернодумский требует того, шо можно сделать. Более того, кто бы из нас ни победил на этом этапе, желание у нас обоих одно! Так шо вам все равно придется снять запрет… Это тот случай, когда желание ребенка, в отличие от вашего трона, соответствует здравому смыслу. Но, допустим, это малыш (или более старший ребенок), шо целый день с гаком просит фастфуд… Здесь, конечно, нужно в мягкой форме объяснить, через почему вы не можете этого разрешить. Объяснение должно быть простым, понятным и справедливым. Если, например, вы не можете дать ребенку конфету из-за соседки, шо не разрешает, это просто и понятно для малыша (не для подростка, который вже не считает постороннего взрослого авторитетом), но несправедливо. Вы, Марина Валентиновна, хотели прикрыть свой запрет Холерой? Вроде бы просто и справедливо, но… я вас умоляю, непонятно! Упоминание имени Цукерберга не сделает никого жертвой Холеры, а закрытие здания – двойные стандарты! Через почему кружок театроведов может существовать, а одесская группа – нет? Шо же делать в том случае, когда просто, понятно и справедливо, но желание пересиливает разумные доводы? Нужно вместе с ребенком постараться найти какой-нибудь выход, но ни в коем случае не в отрицании и не в замене! Замена на шо-нибудь похожее, но более доступное плоха тем, шо последствия сильной манечки нигде не исчезают и делают человека несчастным… Дико извиняюсь, Ирина. Мама не знала, как спасти тебя… Но ведь это расставание несправедливо. В том случае, когда родители не виноваты в не по правилам, они должны организовать борьбу за исполнение желания с ребенком, шобы не было никаких печальных последствий. Можно просто шо-нибудь посоветовать, и пусть ребенок займется этим сам. Если не получится, можете подключиться. Даша, если бы ты очень хотела снятия запрета Марины Валентиновны, мы бы вместе пытались с ней поговорить! Таки да, возможно, это не принесло бы результатов, но я своим примером давал бы надежду! Есть вопросы, Марина Валентиновна? Может быть, имеете шо-то предложить?
- Я снимаю запрет! – воскликнула Великая. – Миша может вернуться! Для моего запрета нет никаких разумных оснований…
- У меня есть вопрос! – воскликнул Леша. – Какой же выход Ирина должна была бы придумать, если бы расставание было справедливым? Понятно, что сейчас я буду вместе с ней бороться за возвращение Ромы. Конечно, можно создать двойника, но ведь в реальности такой возможности нет! Что же делать?
- Просить прощения, - ответил Лев. – Назвать все совершенные ошибки. Если не прощает, тогда не по правилам. Несправедливо вже получается.
Джулия, которая только недавно по меркам сна на миллион лет узнала, что такое настоящая жизнь, задала свой вопрос: как помочь ребенку пережить черную полосу?
- Давайте я отвечу, - предложила Даша. – Когда мне было лет одиннадцать, папа сначала сказал, что это сейчас у него. Он попросил просто обнять и ничего не говорить. А через год это произошло у меня в первый раз, и я сказала папе. Он применил замечательный прием (далее она рассказала об активном слушании – приеме, знакомом всем зрителям) и добавил: «Я с тобой!» После этого стало гораздо легче. Папа показал мне свое лекарство (это наша семейная тайна), и я через некоторое время нашла свое.
У члена комиссии уже никаких вопросов не было: те запреты, которые отказывалась соблюдать его дочь, не имели разумных оснований. Многие просто остались слушать, что будет дальше, а дальше практически не было ничего интересного: Лев уже объяснил многие важные темы. Миша Вернодумский действительно вернулся к матери, но произошло и непредвиденное: Алексей Андреев, посетив курсы, влюбился в Дарью Ватрушкину. «Ну и что? – грустно думал он. – Это просто, понятно и справедливо… Мне нельзя быть с ней… Значит, мама должна помочь найти какой-нибудь выход. А вообще… ну что будет, если я брошу Джулию? Нет, нельзя: у нее ребенок! Хоть бы аборт сделала! А если Даша не ответит взаимностью, что я должен делать, согласно правилам? Тогда мы с мамой будем добиваться! Значит, план таков: в любом случае договариваюсь с Джулией об аборте, потом иду к Даше и прошу у нее согласия, если нет, подключаю маму и бросаю Джулию!» Однако уже первый шаг мальчика оказался непреодолимым препятствием: Гонсалес наотрез отказалась от аборта. Что же, убеждать Юлию Егоровну подключиться к этому делу? Видимо, придется…
- Джулия любит будущего ребенка, - строго сказала Андреева-старшая. – Это та территория, на которую ты не можешь посягать. Разве у этого желания есть какие-либо разумные основания? Если ребенок незапланированный, то все равно поздно… Аборт в любом случае – страшный грех.
Так Леша понял, что не сможет быть с Дашей. Это было просто, понятно и справедливо. Как забыть?
- Но ведь ты все равно в Рио будешь! – напомнила Юлия Егоровна. – Вы не сможете видеться!
Значит, Леша будет страдать только во время соревнований… Это его устраивало. К тому же в семье Андреевых произошли положительные изменения. Это произошло после того, как Ватрушкин провел беседу о трудных решениях детей примерно следующего содержания:
- Позволяйте ребенку сталкиваться с погаными последствиями его действий, если он не будет иметь бледный вид или не попадёт в Валиховский переулок. Таки да, возможно, вы тысячу раз объясняли, через почему нельзя, но шо-то пошло не так… Ни в коем случае нельзя поругать ребенка за ошибку, даже если она повторяется многократно: со временем сам все поймет. Не обращайте внимания на двойки, тем более во сне… Однако если причины этих двоек психологические и есть опасность остаться на второй год, то, конечно, нужно решить все психологические цоресы. Но за это в следующий раз!
И тогда Порфирий Вениаминович наконец простил Ирину, изгнанную из Рио-де-Жанейро и не очень переживающую по этому поводу. Они очень тепло обнялись, но о чем говорить? Раньше дочь постоянно говорила о своей мечте, а папа ее отговаривал или просил сменить тему… Бывало, Порфирий Вениаминович ругал Ирину по незначительному поводу. Театральные соревнования? А какое папе до них дело? Но за время разлуки произошло много событий, и эта неловкая пауза длилась лишь несколько секунд: Андреевы легко говорили на отвлеченные темы впервые с того дня, как Ирина заболела навязчивой мечтой. Конечно, есть сложные случаи, когда с ребенком не о чем говорить, потому что он ничем не интересуется. Ватрушкин рассказал и об этом. Подробное содержание его бесед я изложу в отдельной книге. Она будет называться «Поговори со мною, мама», и, поскольку она может иметь практическое значение для современных родителей, я уберу из нее волшебную линию.
А Ирине все-таки удалось полюбить Роману, но об этом она еще никому не говорила… Любовь случилась благодаря тому, что на начальной стадии второго этапа было больше свободного времени. Но не только за это Ирина привязалась к своему партнеру… Роману был очень образованным собеседником: он постоянно сыпал цитатами из литературы, да и его владение астральным языком было на очень высоком уровне. Ирина не сомневалась, что по-португальски Симас также говорит гораздо лучше многих других носителей, но все-таки однажды решила проверить, и Роману не подвел! Все ночи они проводили вместе. Порфирий Вениаминович даже положительно отнесся к тому, что каждую ночь к его дочери приходит какой-то молодой человек… После таких встреч Ирина расцветала и с особенной улыбкой бежала на репетицию, не обращая внимания на «Ленского»… Однажды Ильин решил поговорить с Андреевой, но Паула заявила, что непременно будет присутствовать при этом разговоре. Рому это нисколько не смутило, и он удивленно сказал Ирине:
- Мы расстались из-за того, что мне не нравилось твое настроение. А сейчас ты такая веселая… Что происходит?
- Это Роману, - честно ответила Ирина. – Он каждую ночь дарит мне настоящий праздник… потому что днем некогда!
Но продолжение после паузы Паула уже не слышала: она упала в обморок. Члены комиссии постановили, что обморок – это серьезно и тот, кто подвержен этому несчастью, в течение полугода после того, как придет в себя, должен быть освобожден от всяких перелетов. Диас уже через несколько секунд узнала, что на полгода останется в Одессе и перед днем основного показа надо будет пройти проверку: вдруг здоровье не позволит играть в спектакле?
- Тогда я должна ограничить общение, - вздохнула Паула. – Прости меня, Рома!
А после той ночи Ирина почему-то не помнила, была ли она с Роману. Она вообще не могла сказать, как прошла ночь. Если Ирина спала, то когда она легла? Выветрилось из памяти… Однако Роману уверял, что она была с ним. Так продолжалось еще несколько ночей. Андреева уже была готова смириться с амнезией, но утром у нее больше не было такого прекрасного настроения, как раньше… Паула же, наоборот, сияла, и члены комиссии недоумевали: они думали, можно ли ей работать, а у нее столько энергии! В конце концов члены комиссии посовещались и решили, что Паула Диас сможет вылететь в Ереван со всеми. Ирина понимала, что Рома точно не мог стать причиной хорошего настроения актрисы: он физически на это не способен. Значит, Паула изменяет Роме… Надо бы предупредить бывшего… Только как сказать, что все это правда? Ведь любая девушка может выдумать такое, чтобы парень, бросивший ее, оставил изменницу и вернулся к ней! И как сказать, каким образом возникло предположение? «Извини, Рома, но ты не умеешь проводить ночи с девушками!»? Нет… Лучше все-таки поговорить с Паулой:
- Паула, я обращаюсь к тебе, а не к Роме, потому что не знаю, как разговаривать с бывшим. Скажи ему все сама. Да, я знаю, что ты ему изменяешь. С ним такое хорошее настроение невозможно. А каким образом еще может возникнуть хорошее настроение, если ты сразу после предварительного показа идешь домой и просто отдыхаешь?
- Просто я хорошо отдыхаю! – ответила Паула. Больше Ирина не могла ничего от нее добиться. А Рома видел, как весела его бывшая девушка, и снова в нее влюблялся… Происходила онегинская история. Однажды прозвучало удивительное утверждение…
- Аркадия – твой любимый пляж, Ирина, - сказал Рома, перехватив ее после одной из репетиций.
- Аркадия? – удивленно переспросила молодая женщина. – Я редко туда ходила, чаще на Ланжерон… Сейчас-то какая разница? Март на дворе! Какой пляж?
- Не придуривайся, - улыбнулся Ильин. – Ты там встречаешься с Роману – он уводит тебя оттуда.
- Глупости какие! – воскликнула Ирина. – Роману всегда приходит ко мне домой, и папа не возражает!
- Но я же сам видел! – удивленно воскликнул Рома. – Дело в том, что Паула все-таки болеет и ей необходимо гулять по ночам, чтобы быстрее поправиться! Я решил делать то же самое, чтобы поддержать ее. Но мы гуляем отдельно: во время репетиций и так слишком много контактов. Поэтому я видел своими глазами…
- Роману изменяет мне! – догадалась Андреева. – Он специально бьет меня по голове, чтобы я ничего не помнила, а потом встречается с другой, которая в целях предосторожности перевоплощается в меня!
- Хм… Интересное предположение. Если это так, вернись ко мне, пожалуйста! К Пауле я отношусь просто уважительно, а тебя по-настоящему люблю!
Но Ирина отказалась: даже если Роману ей изменяет, она не будет встречаться с тем, кто бросил ее по непонятной причине. Да и Паулу нельзя обижать…
- Но я помогу тебе как мужчина! – воскликнул Рома. – Неужели ты будешь одна его выслеживать? Если я это сделаю, ты согласишься?
Ирина пошла на пляж одна. Она прибыла задолго до того момента, когда с ней должна была случиться амнезия. Казалось, целую вечность Андреева слонялась по Аркадии. Но вот наконец наступил этот момент. Ирина находилась в полном сознании. Значит, раньше ее действительно били по голове… И вот появился Роману.
- Привет, мое солнышко! – воскликнул он. – Ну, как твоя амнезия? Есть прогресс? Можешь вспомнить, как зовут твоего отца?
- Отца? – удивилась Ирина. – Но я этого не забывала! Его зовут Порфирий Вениаминович Андреев! Подожди… Значит, я забываю, что забыла что-то элементарное?
- Значит, и это так, - согласился Роману. – Пойдем и поговорим о чем-нибудь приятном!
- Подожди! У меня к тебе серьезный разговор! Когда мы начали встречаться здесь? И не думаешь ли ты, что к тебе сейчас пришла другая девушка вместо Ирины?