Рассказывать о Василии Верещагине сложно: слишком он многогранен как личность и многозначен как творец. Император Александр III увидел его картины и сказал: «либо Верещагин скотина, или совершенно помешанный человек». Репин писал о нем: «это действительно богатырь». Художник, писатель, философ, историк, репортер, этнограф, бунтарь и пацифист — все эти части себя Варащагин воплотил в картинах: батальных полотнах, зарисовках из жизни простого народа, пейзажах из путешествий и поразительно живых портретах. Чтобы хоть как-то уместить легендарного российского художника в небольшую статью, рассказываем о его творчестве по сериям, которые в определенном смысле совпадают с этапами его жизненного пути.
Туркестанская серия
В 1867 году еще неизвестный широкой публике Верещагин получил приглашение быть художником при генерале Кауфмане в Средней Азии, где в это время шли военные действия. Поездка задумывалась как художественно-этнографическая вылазка, а стала настоящим боевым крещением: «Никогда ещё не видал я поля битвы, и сердце мое облилось кровью». Он был поражен мыслью, что война — это не развевающиеся парадные знамена и марши, а жестокость и страдания тысяч людей. Это осознание красной нитью прошло через картины Туркестанской серии и совершенно ошеломило посетителей выставок в Лондоне и Санкт-Петербурге. Кроме сцен сражений Верещагин привез из Туркестана заметки о жизни местного населения, этюды и наброски для портретов и пейзажей. Уже позже в Мюнхенской мастерской эти эскизы превратились в знаменитые Туркестанские полотна. Яркий солнечный свет, лазурная голубизна неба и белоснежные стены мечетей на картинах серии выглядели настолько реалистично, что больше напоминали современные фотографии. Несмотря на мастерское исполнение и глубокую задумку, многие современники назвали Туркестанскую серию антипатриотичной. Еще бы: смотреть на отрезанные головы русских солдат, насаженные на пики, и торжествующего на костях врага холеной петербургской публике совершенно не хотелось. В 1874 году Императорская академия художеств пыталась присвоить Верещагину звание профессора, от которого он отказался и, уничтожив в сердцах несколько полотен серии, отправился в Индию, чтобы перевести дух и пережить горечь полученного на войне опыта.
Индийская серия
Фурор, который произвели картины Туркестанской серии в России, в мгновение сделал из Верещагина знаменитого художника и подарил возможность расслабиться и попутешествовать. В 1874 году он вместе с женой Марией Кондратьевой отправился в Индию. Его жажда творчества не знала границ, и даже в этой двухлетней поездке он постоянно рисовал и делал наброски того, что наблюдал вокруг. Верещагин побывал в Бомбее, Агре, Джайпуре, доехал до границ с Тибетом в Кашмир и Ладак, отправился в экспедицию в горный Сикким, где чуть не погиб от холода во время восхождения к вершине. И даже в такие моменты он буквально упивался окружающей красотой: «Кто не был в таком климате, на такой высоте, тот не может составить себе понятия о голубизне неба». Эту кобальтовую синеву, сочную зелень тропиков, ржавый оттенок почвы он передал в пейзажах Индийской серии. Портретов в ней тоже много: факиров, всадников, буддийских лам, уличных торговцев и прочих диковинных персонажей с индийских улиц. За время путешествия Верещагин создал около 150 работ, которые планировал использовать для создания «Большой поэмы» — художественной интерпретации истории колонизирования Индии англичанами. Однако этот замысел он так и не воплотил: в 1877 году разразилась Русско-турецкая война.
Балканская серия
Узнав о начале войны с Турцией, Верещагин сразу бросил работу в мастерской и отправился на фронт. В Балканской серии, которая стала самым значимым его творением и по смыслу, и по воплощению, он рассказал о событиях русско-турецкой войны. Штурм Плевны, бой под Шипкой, взятие пленных и огромные поля сражения, военные в перевязочных пунктах и траншеях — сюжеты 30 полотен Балканской серии. Верещагин написал их за два года непрерывной работы в мастерской, куда никого не пускал и где напряженно трудился «с задыхающейся грудью, со щемящим сердцем». Война, с которой он уже был знаком со времен завоевания Средней Азии, предстала перед ним в еще более уродливом виде. Ошибки командования, тактические промахи, неподготовленность русских солдат и как следствие огромные человеческие потери — все это тяжелым грузом легло на сердце художника и наполнило его ненавистью к войне: «Передо мною, как перед художником, война, и ее я бью, сколько у меня есть сил <...> я бью с размаху и без пощады». Широкая публика увидела картины Балканской серии в 1879 году. Изображенные на них страдания и боль шли настолько вразрез с захватившим российское общество патриотизмом и гордостью за военные подвиги русских в Болгарии, что Верещагина снова обвинили в антипатриотизме. Однако выставки умели небывалый успех: показанная с такой правдивостью и психологизмом война была отвратительна, но потому и столь притягательна. Участие в военных действиях, где художник получил ранение в бедро, отняло у него много душевных и физических сил: «Больше батальных картин писать не буду — баста! Я слишком близко принимаю к сердцу то, что пишу; выплакиваю (буквально) горе каждого раненого и убитого».
Палестинская серия
В 1884 году Верещагин, изможденный работой над Балканской серией, вместе с женой отправился в путешествие к христианским святыням на Ближний Восток. Тяжелые воспоминания о войне он пытался заглушить изучением культуры и типажей на улицах Иерусалима. Поездка по местам, описанным в Евангелии, подарила душевный отдых и вдохновение, которые он так искал. Однако результатом путешествия по Святой Земле стали картины, которые бросили вызов всей христианской общественности. Их сюжет оказался для современников слишком новаторским и шокирующим. Художник придерживался атеистических взглядов, и путешествие к святыням стало для него не паломничеством, а очередной научно-этнографической работой. Евангельские сюжеты и их герои, в том числе сам Христос и Святое семейство, под кистью Верещагина утратили святость и стали обычными людьми со своими повседневными заботами и тяготами. Впервые Палестинская серия была выставлена в Вене в 1885 году, где вызвала настоящий скандал. Верещагина обвинили в осквернении религиозных сюжетов, а в России экспозицию и вовсе запретили. На многочисленные письма негодования Верещагин отвечает четко и самоуверенно: «...у меня должны были явиться и явились свои собственные идеи и представления о том, каково должно быть воспроизведение многих событий и фактов, упоминаемых в Евангелии».
Русская серия
В 1887 году Верещагин возвращается в Россию, обустраивает мастерскую в Москве и начинает активно участвовать в жизни города: дает рекомендации архитекторам, принимает участие в создании фасадов и изучает старинное русское зодчество. В течение нескольких лет он создает картины на сюжеты времен Великой Отечественной войны, а в 1890-х отправляется в путешествие по России: посещает Вологду, Кострому, Ярославль, Ростов, города на Северной Двине и Соловки. Картины и рисунки, составившие Русскую серию, изображают архитектуру и культуру жителей русских городов и русского севера. После многочисленных путешествий по миру эта поездка по России стала для Верещагина своеобразным возвращением к истокам, возможностью заземлиться, обернуться «к корням». Портреты крестьян и умиротворяющие сельские пейзажи неразрывно связаны с мемуарами Верещагина, в которых сохранились услышанные им в поездке истории. Период-передышка, когда художник созерцал красоты России и изучал народную культуру, длился недолго — около 6 лет. Тяга к острым ощущениям и призвание баталиста все-таки взяли верх и снова позвали Верещагина из дома.
Японская серия
Надвигалась очередная война — на этот раз с Японией. Когда Верещагин решил отправиться на Дальний Восток, ему уже было шестьдесят лет. Пик славы, ознаменованный выходом Балканской серии, миновал. На художественной сцене стали появляться новые молодые художники, новые необычные веяния: импрессионизм, авангард, абстракционизм. Работы, который Верещагин привез из Японии после первой поездки в Японию в 1903 году, выполнены не в совсем типичной для него манере, более мимолетными и летящими мазками, словно в попытке поймать ускользающую, изящную японскую красоту. Утонченные японки, узорчатый декор зданий, тихие заводи с лилиями — такие работы составили Японскую серию. В 1904 году Верещагин отправился в Японию во второй и в последний раз. Как и полагается настоящему художнику-баталисту, историку и журналисту, он погиб во время боевого удара по кораблю “Петропавловск”, когда делал зарисовки для очередной картины.
Василий Верещагин всю жизни писал войну. А точнее — ее печальные последствия. Его гибель на носу военного корабля с красками в руках — яркий эпилог для всего его творчества. Познакомиться со всеми сериями картин Верещагина вы сможете на масштабной выставке в Третьяковской галерее.