===================================================
Алексей обрадовано и удивленно смотрел на иностранную награду, поблагодарил посла и спросил:
– Алексей Иванович, какова участь лейтенанта Бенцельшерна?
– Сидит, сердешный, под стражей в тюрьме, ждет суда. Вынесут ему, скорее всего, смертный приговор. Хотя, по моему мнению, этого лейтенанта надо бы сейчас в тюрьме оборотить в своего агента против шведов и тайно освободить. Мы бы извлекли из этого пользу, но, к сожалению, не мы здесь хозяева.
===================================================
Алексей согласно кивнул и задумался. После возвращения в Петербург его ждала работа с майором Фулем. Как выразился Безбородко, надо поставить майора в пиковое положение. Сейчас в голове мелькнула догадка, каким образом всё устроить с офицером прусской тайной полиции. Вот как дельные мысли нежданно на ум приходят, улыбнулся он.
Но еще одна невысказанная мысль царапала занозой.
– Алексей Иванович, вы что-нибудь слышали об угрозах английского посла датскому двору по поводу продолжения войны? – поинтересовался Алексей.
– Да, поступают такие сообщения. Вот и Вы уже осведомлены.
– Только в общих чертах…
– Там ведь как складывается? Английский посланник в Дании сэр Эллиот отправился из Копенгагена в Швецию в связи с вторжением войск Дании. Письменно он предложил фельдмаршалу принцу Гессенскому заключить перемирие с королем Густавом. Принц отказался, так как не получал на этот счет указаний от датского кабинета. Тогда сэр Эллиот объявил, что в случае продолжения наступательных действий со стороны Дании Англия и Пруссия готовы её атаковать. Пруссия направит войска в Голштинию, а Англия вышлет боевой флот. Принцу пришлось задуматься над изменившимся положением. Скорее всего, Дания вернет войска и флот домой.
Вскоре все предположения стали реальностью. Дания закончила боевые действия против Швеции, не достигнув намеченных целей.
Безбородко прислал письмо Соковнину с указанием возвращаться в Россию. Приказ был исполнен незамедлительно.
Петербург встретил сугробами наметенного снега, низким свинцовым небом, колючими ветрами с поземкой. У парадного входа в Коллегию иностранных дел ветер вдоль Невы дул с особой силой. Спрыгнувший с подножки кареты Алексей чуть не лишился шляпы, но успел схватить её двумя руками, когда очередной порыв ударил, словно пушечный залп. Забежав в особняк, он перевел дыхание и обтер платком мокрое от тающих снежинок лицо, пока швейцар смахивал снег с плаща.
В кабинете вице-канцлера от потрескивавших в камине дров растекалось приятное тепло. Хозяин кабинета сам сидел не за столом, а у камина в меховой шубе, накинутой поверх мундира, и махнул гостю рукой, чтобы присаживался рядом.
– Расскажи, расскажи, голубчик, за что тебя датский король Христиан орденом презнатным удостоил?
Алексей опустился в кресло и протянул к огню озябшие пальцы. Передав руководителю привезенные бумаги, начал подробный рассказ о нескольких месяцах, проведенных в Дании. Особый интерес вызвал рассказ о происшествии, случившемся в порту Копенгагена.
– Ну, вот, – улыбнулся Безбородко, – ордена тебе на грудь стали падать, будто звезды с неба в летнюю ночь. Молодец, не ошибся я в тебе, когда в Коллегию на службу брал. Оправдываешь доверие! Обязательно государыне поведаю о случае сём в порту датском, пусть матушка порадуется, каковые у неё дипломаты служат. И русские корабли от взрыва спас, и датскую столицу от огня уберег. Теперь немного поживи в Петербурге. Ты мои наказы по Дании не токмо исполнил, но и переисполнил с лихвой. Мало того, что присутствовал при объявлении войны шведам, так и дождался в Копенгагене её скорого окончания. Ха-ха-ха!
Соковнин перевел речь на иную тему:
– Вы, ваше сиятельство, поручили мне в Петербурге прусским офицером Фулем из тайной полиции заняться. Я думал, как бы половчее дело устроить, и надумал, что надо обратиться в Тайную канцелярию, дабы там последили, чем этот субъект у нас занимается.
– Верно мыслишь, дружок! И я так же рассуждал, поэтому как-то при встрече во дворце обратился к Шешковскому Степану с просьбой присмотреть за этим самым Фулем. Согласие было получено, и соколики его приглядывают за нашим пруссаком. Ты поезжай к ним, найди чиновника Прямикова, он над делом сим куратором назначен, и обсуди вопрос. Уяснил? Ну, тогда ступай, работай!
Вновь Алексей попал в сводчатые коридоры казематов Петропавловской крепости, где располагалась Тайная канцелярия. Спросил у часового на входе, где найти Прямикова, и получил разъяснение, в какую дверь постучать. Как ни странно, в указанным месте оказался тот же чиновник в полицейском мундире, который прошлым летом занимался арестом шведского офицера, шпионившего в Галерной гавани. Чиновник и сам вспомнил Соковнина.
– Здравствуйте, господин Соковнин, снова вместе работать будем? Иностранные шпионы – это мой хлеб.
– Выходит, что так, господин Прямиков. Я к вам по поводу офицера Фуля, который служит в прусской дипломатической миссии в Петербурге.
– Знаю, знаю о таковом. Инструкции соответствующие мною получены. Ходят за оным пруссаком мои «топтуны». Занятные о нем рассказывают вещи.
– Какие, например?
– Полюбопытствуйте-с! Здесь все подробно указано.
Он протянул стопку листов, исписанных убористым каллиграфическим почерком. Это были меморандумы ежедневного наблюдения за действиями Фуля. Алексей подсел к столу и прочитал лист за листом.
Складывалась весьма интересная история, связанная с активной деятельностью представителя тайной службы иностранного государства в столице Российской империи. Наблюдать за пруссаком начали почти сразу после его неожиданной встречи с Соковниным на Царицыном лугу. Более месяца Фуль не проявлял никакой активности, будто выжидая, стали за ним следить или нет. Затем постепенно осмелел и занялся любимым делом: пошел по кабакам. И что насторожило: человек не бедный, мог бы сидеть в дорогих местах, к примеру, у Палкина в «ресторасьоне» на Невском проспекте, в «австериях» приличных, соответствующих его дипломатическому чину, у Троицкой площади или на Петроградской стороне.
Но Фуля тянуло туда, где смердело гуще. В те годы прозвище «чрево Петербурга» прочно закрепилось за Сенной площадью и рыночными рядами, занимавшими всю её территорию. Растущий город расширял ассортимент торговли, рынок стал потребным для всех и обрел славу одного из самых известных мест в городе. Такая слава обеспечивалась популярными формами торговли: торговали с рук, лотков, тачек, тележек или просто с разложенного на земле товара. Дразнившие голодных посетителей рынка съестные запахи исходили от засаленных деревянных столов, за которыми пожаренной речной рыбой с душком, вареной картошкой или подпорченными яйцами за гроши могли пообедать приезжие провинциалы или бездомные петербуржцы. Сенной рынок превратился в средоточие бродяг и нищих, воров, уголовников, проституток и прочих представителей «подлого» сословия.
В кабаках у Сенной площади люд можно было встретить самый разный: и мелких чиновников, и недоучившихся студентов, и рыночных торговцев, в том числе, приезжих из дальних мест. В этой пестрой публике привычно скрывались представители уголовного мира: бродяги, жулики, шулеры, сутенеры, бандиты и беглые каторжники. Иной кабак имел «светлую» залу для обычных посетителей и «тёмную» комнату для своих, где шла крупная карточная игра на деньги или строились планы на предстоящий разбой.
Постепенно Фуль сделался своим и для кабатчиков, и для маститых картёжников. Играл пруссак умело и дерзко, что приносило ему частые выигрыши. Но до денег был не жадным, и нередко одалживал партнерам по игре разные суммы на попойки или для задумок сомнительного свойства. Получил и он свою кличку, без которой в уголовном мире никто не мог существовать. Обитатели Сенного рынка прозвали его «Усатым тараканом» или просто «Тараканом» для краткости. Фуль возражений не высказал.
Во всех компаниях более всего его интересовали люди с тёмным прошлым: бандиты или беглые, состоявшие в государственном розыске за умысел супротив особ царского дома. С ними пруссак мог беседовать подолгу, несмотря на то, что по-русски говорил плоховато. Столь своеобразные привычки Фуля не остались без внимания Тайной канцелярии, и её негласные сотрудники выяснили, что иностранца интересовали люди, которые готовы на бунт против первых лиц государства.
Алексей оторвал глаза от бумаг и спросил:
– Мне кажется, что Фуль на тюремный срок себе уже заработал?
– Точно-с так, господин Соковнин! И на срок тюремный, и на плаху набрал! Хорошенького вы нам субъекта представили. Да будет вам известно, якшается этот пруссак с государственным преступником Емелькой Рыжим. Ведом нам сей тип: еще в молодые годы проходил по следствию в отношении тезки своего Емельки Пугачева. Невинной кровушки немало во время бунта пролил. Но от следствия Рыжему тогда удалось ускользнуть, потом объявлялся вор как-то тайком в Астрахани, в Нижнем Новгороде. Нюх у него отменный, всякий раз, как для него жареным запахнет, срывался с места и надолго ложился на дно. Теперь вот в Петербурге «всплыл».
– О чем же с ним Фуль толкует?
– Не больше, не меньше, как о заговоре супротив государства. Фуль подговорил Емельку собрать шайку головорезов, отправиться в Олонецкий край, выйти на большую дорогу с кистенями и провозгласить себя новой властью. Притом наладить сношения со шведским войском, когда возобновятся военные действия в Финляндии.
Алексей даже присвистнул от удивления и воскликнул:
– Пора арестовать Фуля и его бандитов!
– Верно вы говорите. Мы уж бумагу хотели сочинять вице-канцлеру, чтобы высказать ему, до чего дело дошло, и просить разрешения сопроводить оного Фуля в крепость. Но вы в самый раз объявились. Не сегодня-завтра пруссак будет деньги передавать Емельке на организацию бунта. Мы тогда их всех и накроем.
– Что же, по рукам, господин Прямиков. Сообщите, когда арест произведете…
Недолго пришлось ждать Алексею развития событий. Через два дня нарочный принес записку от Прямикова с предписанием быть на следствии в качестве свидетеля. Значит, поймали майора, понял Соковнин, и поехал в Петропавловскую крепость.
Прямиков ждал гостя:
– Взяли всех голубчиков. Нюх Емельку на сей раз подвел, а может, судьба такова у него, не век же злодействовать! С деньгами взяли, с обличительными бумагами и вместе с господином Фулем, обделавшимся от страха, тьфу ты, прости Господи…
– Где же они сейчас?
– Здесь, в подвале. Где дознание с пристрастием ведется. Емельку Рыжего на дыбу сразу вздернули, ведь мы этого татя долго ждали, поэтому не мешкали с допросом.
Прямиков о страшных для обычного человека вещах говорил как-то буднично, посмеиваясь, что неприятно кольнуло Соковнина. Но пойти в пытошную, где «кнутобойничали» помощники Прямикова по Тайной канцелярии, он согласился, ведь ему предстояло Фулю предметно обсказать, что его ждет, буде он не согласится работать на русских.
В подвале гулко отдавались жуткие вопли истязаемых. В большом зале без окон, с факелами на стенах, за грубым деревянным столом сидел чиновник, записывавший то, что удалось получить от подследственных, к которым применялись пытки. На веревках висел полуголый человек с вывернутыми за спиной руками. Рядом стоял палач в кожаных штанах и рубахе, с которых стекали струйки крови. Чиновник задавал вопрос, а палач хлестал жертву кнутом, чтобы развязать язык преступнику. В другом углу на дыбе висел еще один подследственный, судя по виду, без сознания.
Прямиков, походя, пояснил:
– Признались во всем сии преступники и дали показания на пруссака. Здесь все признаются: этот палач – Темнов его фамилия – имеет способности с трех ударов кнута позвоночник перешибить. Следователю порой приходится его останавливать, когда Темнов во вкус входит. Люди на дыбе быстро языки развязывают, хотя до допроса молчаливее камня были. Особливо бабы – те с первого удара готовы выложить всё, что знают и не знают.
Алексея передернуло, но от удивления у него вырвалось:
– Разве женщины тоже к вам попадают?
– А как же! Хотя сейчас уж редко. Но лет десять назад я вел допрос пресловутой княжны Таракановой. Шпионка она и есть шпионка. Хотя строила из себя невесть кого… Королевна, прям! Впрочем, мы пришли. В этой камере сидит ваш господин Фуль. Предлагаю такой вариант: я его на очную ставку поведу с Емелькой Рыжим, тот сейчас на дыбе висит. А как следственные действия закончим, скажу, что следующим для допроса с пристрастием пойдет он. Но отведу его сначала в камеру. Вы к нему тогда и заходите, он вам со страху всё что угодно подпишет…
Алексей согласно кивнул и с облегчением пошел наверх в кабинет Прямикова. Хозяин кабинета вернулся к себе примерно через час. Положил какие-то бумаги на стол и, обернувшись к Алексею, сообщил:
– Провели мы очную ставку Фуля с Емелькой Рыжим. Признал тот разбойник, что пруссак ему дал деньги на организацию преступной шайки и учинение бунта супротив нашей государыни-императрицы. Фулю я сказал, что он пойдет следующим на дознание с целью установления истины в преступном деле. Бедолага в удрученном состоянии сидит сейчас в камере. Можете идти к нему.
Вскоре Соковнин вошел в камеру, где увидел Фуля, уныло сидевшего на полу. Пруссак был босиком, в штанах и нижней рубашке, руки и ноги его были закованы в кандалы. Видимо, отчаянно мерз в холодном помещении, и сидел, обхватив руками колени. Взглянув на вошедшего, узнал и опустил взгляд, не решив, что сказать. Алексей заговорил первым:
– До чего же вы докатились, Фуль! Превратились в России в государственного преступника, обвиняемого в подготовке бунта против императрицы.
– Это наговоры! Ничего я не готовил.
– Все факты против вас. И уготован вам за сие преступление смертный приговор.
– Я – сотрудник дипломатической миссии иностранного государства. Имею дипломатический иммунитет.
– Вы со своими подельниками были застигнуты на месте преступления при передаче денег лицам, находящимся в следствии. Учитывая цели, на которые те деньги должны были пойти, приговор для вас будет однозначным. Да, и сами вы сейчас на дыбе признаетесь во всем, что делали или только собирались.
Фуль громко застонал, сжал голову ладонями и стал раскачиваться всем телом. Потом затих, поднял глаза на старого знакомого и с надеждой в голосе поинтересовался:
– Что можно сделать, чтобы уйти живым из этих страшных казематов?
Алексей посмотрел на пруссака и понял, что тот не играет. Ему действительно страшно за свою жизнь. Ответ на вопрос прозвучал так:
– Прежде всего, чистосердечно признать свой преступный умысел и заявить о раскаянии. Вот бумага, чернила и перо. Напишите о своей жизни и службе в королевской тайной полиции подробно.
Через некоторое время Алексей читал исписанные рукой Фуля листы бумаги. Пруссак выжидающе смотрел на него.
– Теперь напишите, что готовы искупить свою вину перед Россией.
Фуль послушно написал и спросил:
– Что я должен делать?
– Пишите расписку о том, что добровольно готовы выполнять любые приказы Российской Тайной канцелярии.
Написанную расписку Соковнин присовокупил к пачке бумаг, исполненных Фулем.
– Сейчас с вас снимут кандалы и вернут одежду. Пойдете наверх в мой кабинет. Я объясню, что и как вы должны делать.
В кабинете подавленный Фуль сидел молча и кивками демонстрировал свое согласие с тем, что говорил Алексей:
– Вы обязаны приносить из прусского посольства копии всех дипломатических документов, которые будут приходить из Берлина. Примерное их количество нам известно, поэтому мы будем контролировать, чтобы вы не упустили что-нибудь важное. Устные высказывания посла в отношении внешней политики тоже надо докладывать. В течение ближайшего года мы не выпустим вас из России, пока вы не оправдаете наших ожиданий. За хорошую работу мы обещаем выплачивать вам денежное вознаграждение. Все понятно? Тогда распишитесь вот здесь в том, что вы ясно уяснили смысл моих указаний.
Фуль обреченно поставил подпись и хрипло произнес:
– Майн Гот, я только что продал душу дьяволу.
Соковнин неторопливо убрал документ в папку и заметил:
– Фуль, я знаю вас довольно-таки давно. Судя по некоторым вашим темным делам, душу дьяволу вы продали не сегодня, а гораздо раньше.
Пруссак не ответил, лишь тяжело вздохнул.
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение следует.
Все главы романа читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте. Не раз ему грозила смертельная опасность, он оказался в плену у террористов, сражался с современными пиратами. Благодаря мужеству и природной смекалке он сумел преодолеть многие преграды и с честью вернулся на Родину, где встретил свою любовь и вступил на путь новых приключений.
===================================================
