Даже Томасина не ожидала такого эффекта. Ей не надо было заглядывать в альбом, она и так прекрасно помнила Клавдию, свою первую хозяйку и бабушку Веры. А вот обе Ирины, что мама самой Веры, что мама Максима, увидев вышедшую из комнаты Веру, на несколько секунд потеряли дар речи. И только переводили взгляды с Веры на фотографию Клавдии и обратно, благо альбом был тут же, даже листать страницы не пришлось.
Здравствуйте, дорогие, любимые читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Рассказ «А шкурка-то много значит!» — это 82-я часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
А еще ниже — ссылка на вполне себе самостоятельный вбоквел, который, тем не менее, имеет прямое отношение к «Томасине».
Нет, то, что Вера похожа на свою бабушку, это и Томасина, и мама Веры, естественно, знали и давно заметили. Ирина, наверно, тогда, когда её дочери лет пятнадцать исполнилось, когда та взрослеть стала, а Томасина — сразу, как в доме у Веры появилась. Но, сходство было такое, как говорят — родственное. Когда вполне могут сказать: «Ой, а девочка-то какая у вас! Сразу чувствуется, в вашу породу пошла — на бабушку, на Клавдию Семеновну, очень похожа!».
Ну, похожа и похожа. Но, не один в один. Никто не мог бы сказать, что Вера и её бабушка похожи как две капли воды.
А свадебное платье словно открутило время назад. Будто это не Вера стояла посреди комнаты, а Клавдия. Стояла и осматривала себя со всех сторон в зеркало…
Да… Вот только тогда не было восторженных зрителей. Только Томасина и могла одобрительно мявкнуть. А здесь… — две женщины, которые то ли от восторга онемели, то ли от удивления. То ли от того и другого вместе.
— Господи, девочка моя, какая же ты у меня красивая!
Мама Максима согласно кивала головой и лишь через несколько секунд смогла произнести, что Вера еще и на свою бабушку очень походит. Даже несмотря на то, что без фаты вышла — в платье и легком кружевном жакете поверх — на фотографии-то, от которой обе Ирины глаз не могли оторвать, Верина бабушка была в свадебном платье и фате.
У Клавдии свадебный наряд в свое время был продуман до мелочей: не только платье и фата, но и жакетик, и шляпка — за столом-то в фате не очень удобно сидеть, а вот в шляпке… И ридикюль был подобран, и туфли, и подвязка, и даже часы-браслет на руку… Не говоря уже о таких мелочах, как заколки и шпильки для прически.
— Ирина! Как она на твою маму походит! Одно лицо прямо!
— Да нет, ну, похожа, но… Но, это, видимо, такой эффект платье дает… Ну, я же свою маму отлично помню! Но, мне и в голову никогда не приходило, что они очень похожи. Общего много, что есть, то есть, конечно…
— Да ты посмотри! Вот, представь, что Вера брюнетка, как и твоя мама, и, всё — сходство полнейшее! А то, что раньше не замечала, так ты помнишь свою маму, когда она уже постарше Веры была, а Вера еще маленькая была — вот и не замечала. Плюс еще и одежда разная, а от одежды, сама знаешь, много что зависит. Ну, и цвет волос, конечно. А так — одно лицо!
Вера не вслушивалась в то, что говорят мамы, собственная и Максима, ей было совсем не до этого — она всё смотрела и смотрела на себя в зеркало: то одним боком повернется, то другим, то ближе подойдет, то, наоборот, подальше отойдет. Никак не могла поверить, что вот там, в зеркале — это она. И, ох, нет, не собственной красотой любовалась, хотя и это тоже, так как никогда себя красавицей не считала, симпатичная, да, но, не более того, а смотрела, насколько она, оказывается на свою бабушку похожа. А вот бабушку-то она красавицей считала. Да и не только она так считала.
Надо же… Неужели это я? Показали бы мне меня вот такую, я бы решила, что это бабушка Клавдия. Только почему-то с другим цветом волос…
Интересно, а почему я этот чемодан раньше не видела? Или видела, но пропустила, не открыла? — я ведь, прежде чем ремонт тут делать, все вещи перебрала, все пересмотрела… Но, этого я точно не видела… Иначе бы не удержалась примерила бы…
Томасина лишь усмехалась, глядя на Веру.
Чемодан она, видите ли, не видела. А не время было его видеть. Ну, увидела бы и что? Примерила бы платье и расстроилась бы только. Уверена ведь на сто процентов была, что всё это не для неё: раз детей не может быть, то какой такой замуж? Так что всему свое время.
А то, что на Клаву походит, так внучка же. Что не походить-то? Хотя, признаюсь, даже я такого эффекта не ожидала. Вот что значит шкурка подходящая!
Да, а у людей-то с восприятием собственной внешности совсем плохо: волосы другого цвета, брови, губы, глаза не такие яркие и, всё — не похожа же! Та — красавица, а эта так — обычная.
Представляю, что было бы, если бы я цвет поменяла — точно ведь не узнали бы!
Томасина отсутствием воображения никогда не страдала и, стоило ей только подумать, что могло бы быть, появись она серой — её тут же разобрал смех.
Не узнали бы, однозначно, не узнали бы! Ну, Вера-то меня бы в любом случае подобрала, а вот, читая письмо, решила бы, что бабушка, видимо, слегка умом тронулась, хочет верить в то, чего не может быть, что её кошка жива и нашла её внучку. А кошка-то серая, а не белая! Как она может Томасиной быть?
Ирина, положим бы узнала, да и то, только в том случае, если бы я сама инициативу проявила. А так — ну, кошка, ну, серая, но не Томасина ведь!
Да, права я: плохо у людей с восприятием действительности — самомнения выше крыши, венец природы, как же, единственный разумный вид, вершина эволюции, а восприятия действительности — ноль. Мы то бы кошку, да и собаку тоже, какого бы цвета она ни появилась, узнали бы. Ну, цвет и цвет — вещь такая, мало ли что может случиться, была белая, стала серая, но основное-то не меняется. Запах, характер движений, да и собственно характер — всё практически неизменно. Как ни крути, кошка крокодилом пахнуть не будет. Внешностью — это только людей и можно обмануть…
От размышлений о венце природы Томасину отвлек Петруччио, коту жутко интересно стало, над чем это Томасина так смеется, когда тут такие вещи происходят. Такие! — Вера поверить не может, что она на бабушку похожа, впервые увидела себя красавицей, а обе матушки в шоке пребывают, что дитятко одной и невестка другой, не абы какая, а красавица писаная прямо!
Томасина быстренько передала Петруччио «картинку» того, что только что представила. И теперь хихикал уже Петруччио.
— Да, а представь, питбуля овечкой нарядить — за овечку и примут ведь! Ну, правда, если тот лаять не будет и сделает вид, что траву жует. Поверят ведь, стопудово поверят!
Вера глянула последний раз в зеркало и с сожалением направилась в другую комнату — пора и честь знать: хотела ведь надеть платье минут на пять максимум, чтобы просто посмотреть, подходит ли по размеру, фасону, а в результате полчаса, если не больше около зеркала провертелась. И совсем не заметила, как её, в свадебном платье бабушки, успела сфотографировать мама. И даже кому-то фото отправила. И сейчас уже читала ответ. Ответ Ирине понравился чрезвычайно.
«Не может быть! Это действительно Вера? Конечно, приеду!».
Продолжение — «"Шкурка" не вечна. Или — урок №1 от Томасины» — см. ссылку ниже.