Вернись в порт Пусана
На остров Тонбэк пришла цветущая весна, но
В порту Пусана чайки тоскуют и плачут по угнанным братьям.
С каждым паромом, возвращающимся в Орюкдо[1],
Со сдавленным горлом я зову брата, но он мне не отвечает.
Вернись в порт Пусана,
Мой дорогой братишка.
Я возвращаюсь на улицу, где до хрипоты зову брата,
Это сон от тоски по тебе, в котором я потерялся навечно.
Даже волны, что всегда безмолвны
От боли кричат, как у гроба, и преграждают мне путь.
Он вернулся в порт Пусана,
Мой дорогой братишка.
(Мой перевод корейской песни «돌아와요 부산항에» (Вернись в порт Пусана).
«Вернись в порт Пусана, мой дорогой братишка», - пели бабушки и дедушки, собираясь вместе и стуча деревянными, словно барабанными палочками по перевернутым вверх дном блюдцам, тарелкам и стаканам. Они пели разные песни, но эта песня звучала всегда и становилось очень тихо после последних нот. Было неловко и больно наблюдать со стороны, как низко склоняются седые головы, как натруженные руки украдкой утирают слезы.
У моей хальмуни был прекрасный голос и слух, она была душой компании. Потеряв родителей, выйдя замуж только потому, что для родственников оказалась обузой и оставшись на Сахалине против своей воли, моя хальмуни нашла в себе силы, чтобы жить дальше.
А дальше было тяжело: голод, страх, отчаяние, долгожданная беременность и тяжелые роды через 8 лет после брака, полумертвый ребенок, первенец, который еле выжил, еще двое детей и выживание.
Как уже писала, хальмуни родилась в богатой семье и была единственным ребенком. Ни в чем не нуждалась. Учителя приходили к ней домой. Она в совершенстве владела японским, но плохо владела русским языком, дома в основном говорила на корейском.
Помню, как хальмуни каждый вечер слушала радио, которое ловило волны японских станций. Помню грустную японскую песню, в которой часто повторялось слово «юна» и как под эту песню у хальмуни становились влажными глаза.
Перед сном хальмуни долго сидела перед печкой, курила сигареты и думала о своем.
- О чем задумалась? - спрашивала я.
В ответ хальмуни только грустно улыбалась.
У бабушки были золотые руки, они умели все. Жизнь научила эти руки всему, что помогало заботиться, выражать любовь и просто выжить.
Целыми днями, пока снежные сугробы не накроют землю, хальмуни «копалась» в огромном огороде. От постоянной работы на склоне лет кожа на руках трескалась до костяшек и никакие мази, лекарства не помогали. От безысходности хальмуни поверх трещин наносила лак для ногтей, чтобы раны не становились больше.
Когда хальмуни зимой выращивала розы в теплице и ей приходилось круглыми сутками топить печку в теплице, чтобы розы не замерзли, я возмущалась: «Тебе надо поспать!», а она улыбалась: «Все хорошо, у меня нет сна».
Помню, как родители просили меня позвать хальмуни домой покушать, потому что слова игнорировались («Некогда кушать, надо работать. Покушать можно и на том свете», - так думали бабушки и дедушки, жалея время на себя, и щедро отдавали все свои силы работе), а я с детской непосредственностью обнимала ее со спины и тянула домой. Хальмуни сначала ругалась, потом смеялась и шла домой.
Нашими соседями была многодетная небогатая семья, хальмуни часто отправляла меня к ним с овощами или кимчхи[2]. Вообще со всеми соседями были теплые дружеские отношения, взаимопомощь была на первом месте.
Но была самая страшная ночь в моей жизни, когда сосед старик пытался зарезать ножом свою престарелую супругу. Израненной соседке удалось доползти до нашего дома, где ее подобрала хальмуни, оказала первую помощь и побежала на почту, чтобы вызывать милицию и скорую помощь. В то время в нашем районе ни у кого не было телефонного аппарата, телефон был только на здании почтового отделения, которое находилось примерно в километре от нашего дома. В ту страшную ночь дома были хальмуни, я и моя младшая сестра. Помню стоны умирающей соседки и страх за бабушку, я боялась, что сосед может и ей причинить боль.
Помню, как хальмуни постоянно поучала меня: «А в Корее так не поступают; а в Корее девушки не матерятся; а в Корее старшим не перечат; в Корее не обманывают». Часто хальмуни вспоминала и рассказывала о своей родине. В ее памяти Корея была Раем, идеальной и недосягаемой страной.
Хальмуни часто повторяла: «Надо быть доброй, хорошо учиться, помогать родителям», «Если на тебе фартук, ты не можешь ничего не делать. Или сними его или займись домашней работой», «Ты кореянка, ты отличаешься, чтобы тебя уважали, ты должна лучше учиться, больше работать», «Будешь плохо учиться, не выйдешь на улицу Ленина, не станешь Человеком». Улица Ленина, как и в большинстве советских городов была центральной в Южно-Сахалинске, хальмуни имела в виду достойную жизнь: «не выйдешь на улицу Ленина – не достигнешь уважения, сытой жизни». В понятие «Человек» хальмуни вкладывала образованность, благородство, воспитанность, упорный труд и успех.
Хальмуни научила меня бережно обращаться с вещами, шить, вязать, готовить.
- Чего нос повесила? - спрашивала хальмуни. Я жаловалась на какие-то неурядицы. Хальмуни выслушав, махала рукой, отвечала:
- Ерунда.
И помогала мне справиться с ситуацией, которая действительно оказывалась ерундой.
Хальмуни научила нас, внучат и правнука, играть в карточную игру «Хато»[3] и зимними вечерами мы с удовольствием в нее играли. Я помню эти красивые, вручную сделанные карты, потому что в то время купить готовые было сложно. Вручную изготавливали всё, что невозможно было купить из-за отсутствия самого предмета или денег. Хорошо помню самодельные кривоватые деревянные палочки для еды, доску с неровными зазубринами, которая выполняла функцию стиральной машины, домашние халаты-кимоно и вкусняшки.
Для празднования большого события, будь то юбилей или свадьба, собирались все знакомые бабушки и дедушки, чтобы приготовить корейские лакомства и приготовления длились несколько дней. Причем виновники торжества не просили, родные и знакомые приходили сами и помогали. Я помню, как хальмуни брала меня с собой, сначала я радовалась большому количеству родных, знакомых, запахам, возможности тут же попробовать вкусняшки, а позже изнывала от скуки и длительного ожидания, когда же мы пойдем домой. Я-то скучала, а бабушки несколько дней готовили с утра и до поздней ночи и при этом справлялись со своими ежедневными домашними обязанностями и работой. Конечно, они уставали, но никогда я не слышала от них даже намеков на жалобы. Помню смех, теплые улыбки и готовность накормить в любую минуту.
В день зимнего солнцестояния хальмуни всегда готовила кашу из красной фасоли с клёцками (по кор. пхатчук팥죽) и кормила нас, несмотря на наши возражения. Нам, внукам не очень нравилась эта сладковатая каша, но хальмуни верила, что, съев кашу, мы ограждаем себя от несчастий на целый год.
А какую перцовую пасту (по кор. кочудян고추장) делала хальмуни! Словами не передать.
Последние годы своей жизни хальмуни провела на родине в доме престарелых г. Инчхона. Как-то я навещала ее и другая бабушка, глядя, как мы с хальмуни болтаем, сказала: «Я здесь сыта, в тепле, ни в чем не нуждаюсь, но почему, когда я смотрю на вас, мне хочется плакать?», неловко потерла глаза и поспешила в свою комнату.
Было больно, что хальмуни в Корее, а мы ее потомки на Сахалине. Мы навещали ее, но наши визиты были редкими, потому что миллионеров в семье не было, к сожалению. Я старалась хотя бы звонить почаще. Иной раз по телефону могли долго разговаривать, а иногда хальмуни кричала: «Не звони мне! Забудь меня, я умерла. Ты своими звонками только проблемы создаешь», но были и такие слова: «Я так рада твоему звонку, звони мне чаще!».
Как-то я была на похоронах, где было море цветов. «Зачем сейчас эти цветы? Почему живой не дарили так много цветов?» - с отчаянием я тогда думала, глядя на роскошные букеты, - «Не буду класть охапки цветов на могилы, буду дарить букеты при жизни». Благодаря моему коллеге, который согласился помогать мне, я отправляла цветы для хальмуни в дом престарелых 2 раза в год: на 8 марта, Женский день и в день ее рождения. На 8 марта, потому что на Сахалине мы всегда отмечали в семье этот праздник, но в Корее именно 8 марта Женский день не отмечают, ну, и понятное дело – День рождения. Да, мелочи, но как же приятно было моей хальмуни так далеко от любимых получать от них красивые живые цветы. «Мы помним, мы любим», - передавали послание букеты.
Бесспорно, мы так привыкли к тому, что хальмуни – это исключительно функционал обязанностей матери, жены, бабушки, что только перед самым безвозвратным уходом любимого человека вдруг осознаешь, что хальмуни – Женщина и как любой женщине на земле ей хотелось простых женских радостей, просто женского счастья, которое каторжная жизнь даже не подумала внести в свои списки.
Когда хальмуни стала совсем плохо себя чувствовать, она вернулась на Сахалин в квартиру сына, где в самый страшный час оказалась одна, без любимых. Перед смертью успела со всеми повидаться, но умерла в одиночестве. Так получилось. Это жизнь, у родных работа, дети, другие заботы. Это все можно объяснить. Но почему так больно вспоминать о ее смерти? И я, в который раз, мысленно прошу у нее прощения...
Бабушка была единственным человеком в моем детстве и ранней юности, которая вслух говорила «люблю тебя», часто обнимала, целовала, прощала все мои ошибки и помогала их исправить.
Хальмуни часто брала меня с собой, когда шла в гости к своим подружкам. Обычно путь пролегал вдоль реки, рядом с которой мы жили. Я помню один солнечный летний день, мне примерно 5 лет, щебечут птички, тихонечко шуршат ветвями ивы, хальмуни держит меня за руку, мы идем вдвоем по залитой солнцем тропинке…
Я точно знаю, что этот день повторится: я окажусь на светлой дорожке возле реки, зовя радостно: «Хальмуни!», подбегу к ней, она возьмет меня за руку и отведет в страну, которую так трепетно и с любовью хранила в своем сердце.
[1] Остров Тонбэк и группа островов Орюкдо относятся к портовому городу Пусану.
[2] Блюдо корейской кухни, представляющее собой остро приправленные квашеные овощи, в первую очередь, пекинскую капусту. Информация взята с https://ru.wikipedia.org/wiki/.
[3] В колоде собрано 48 карт с индивидуальными изображениями, которые не повторяются. Они символизируют 12 месяцев года и характерную для них флору и фауну. Существует несколько вариантов правил, но основная цель игры – набрать больше очков, чем соперники. Информация взята с https://korshop.ru/catalog/soputstvuyushchie_tovary/fartuki_maski_khato/