Когда хоронили его единственного сына Геннадия, двадцатипятилетнего парня зверски убитого на трассе из-за новенькой «Волги», с хмурого октябрьского неба на деревню внезапно повалил густой снег. Крупные хлопья осыпали плечи и головы людей, идущих в траурной процессии, закрытый гроб, венки, инструменты музыкантов. И таяли, таяли, таяли….
Алексей Иванович Игнатьев родился в простой крестьянской семье, в 1937 году, в феврале месяце, в деревне Прудеевка Рамешковского района. Дитя войны. Вечный голод, перешитые обноски, страшное слово «немцы». Вместо игрушек грубо вырезанная деревяшка подобие лошадки, сучки похожие на человечков, потом сабля самостоятельна выструганная из старой доски. Да и не до игрушек совсем было, если постоянно хотелось есть.
Потом уже, через несколько лет после войны, семья Игнатьевых переехала в деревню Рагодино Калиниского района и стала работать в колхозе «Коллективный труд». Семья была немаленькая – отец, мать, трое сыновей и две дочери, дружная, работящая. Алексей сел на трактор в девятнадцать лет. Сначала на гусеничный, потом на колесный «Беларусь», «Кировец». Да так и отработал на этой сельскохозяйственной машине 45 лет. А когда уходил Алексей Иванович на пенсию никто доброго слова из администрации колхоза рабочему человеку не сказал. Швырнули трудовую книжку и - ступай от сюда тракторист, доживай свой век в ветхой избенки.
Лешу-тракториста все в деревне знали и любили, и даже не только в той, которой жил, но и в окрестных тоже. Высокий, поджарый, смуглый толи от солнышка, толи от мазутной гари, с белозубой улыбкой и с веселыми карими глазами на приветливом лице. Женился на местной девушке – миловидной, со спокойным характером. Вскоре родился сын Генка, здоровенький карапуз, шустрый и кареглазый, весь в отца. Родители души в нем не чаяли. Отец, поздно приезжая с работы, первым делом хватал на руки, стоящего у высокого деревянного крылечка добротного дома голопузого пацаненка в холщевой рубашке, целовал сына и подбрасывал высоко вверх, к летнему уже вспыхнувшему звездами небу, и ловил сильными натруженными руками, и снова целовал.
Работал Алексей Иванович много. Поле, оно требует к себе большого труда. К осени под озимые вспахивай, весной зяби поднимай, зимой удобрении вывози. Да и технике уход нужен. Попозже тракторист ложился, пораньше вставал. Первым в поле выезжал Леша на пахоту первой борозды. Поручали ему такую работу, талант у тракториста был к этому. Первая должна быть ровная-ровная, чтоб техника, которая потом пойдет за трактором, работала без сбоя. Особенно это важно на картофельном поле, когда нарезаешь борозду культиватором. Работа трудная, можно даже сказать ювелирная. Первый отвал земля уступает технике с трудом, машину трясет, как в лихорадке. Тут и сноровка от тракториста требуется, и смекалка, и глазомер. И конечно, огромное физическое напряжение. А когда врезается плуг в непаханую землю, идет сильная вибрация, да такая сильная, что даже после работы чувствует тракторист ее в своем теле. И разрушает эта вибрация человеческий организм. Однажды как будто черным накрыло голову Леше, ничего не видно. Отлежался несколько минуть в кабине, глаза открыл – все в порядке: небо голубое, лесок вдали зеленый. И дальше за работу! А потом, когда вышел Алексей Иванович на пенсию, стали у него глаза слепнуть, да так сильно, что уговорила жена в больницу лечь. Но врачи бессильно развели руками – полное разрушение сетчатки от вибрации в обоих глазах.
- Кто ж знал, - вздыхал Алексей Иванович, - Может надо тогда сразу в больницу обратиться, да ведь некогда было. То посевная, то покос, то уборка урожая.
Свой дом, свой приусадебный участок тоже работы требовали. Дров припасти, воды натаскать. Жене помочь с животиной управиться. Жена в городе работала на фабрике, целый день занята. Хорошо мать Алексея помогала сыны растить. Генка рос мальчиком симпатичным, послушным и приветливым. Окончил школу, пошел в армию. Алексей сразу стал собирать хозяйство для сына, прикупил тут же в деревне хороший дом, обзавелся быком и двумя коровами. Алексей Иванович работал много, хорошо и по тем временам получал нормально. Первым в деревне купил мотоцикл с коляской. Тарахтел на нем на работу, и к магазину на конце деревне. И в баню свою, что стояла в конце огорода, тоже ездил на мотоцикле. Положит в коляску тазик, мочалку, чистую смену белья и вперед. Ну, балагур же был!
Геннадий из армии пришел, отец ему сразу хороший мотоцикл купил, то да се. Только сын в колхозе работать не стал, устроился в городе, сначала в Домостроительном комбинате трудился, потом стал возить начальника на новенькой «Волге». Жену себе нашел, а вскоре у Алексей Ивановича и внучка появилась. Стал тракторист-Леша дедом. Еще больше трудится начал Алексей Иванович с женой своей Ниной, каждую копейку откладывали для молодой семьи да радовались, когда внучку в деревню к ним привозили. О втором внуке мечтали.
Оборвалось все в одночасье. Оборвалось и рухнуло. Какие-то нелюди убили Гену из-за чужой машины. Отняли жизнь не только у молодого парня, у родителей его отняли.
От горя съежился как-то Леша, почерней, как будто воздух из него выпустили, стержня лишили. Тут и слепота на него навалилась. И жена заболела, едва по избе ходила. Внучка подросла и первое время навещала стариков, особенно, когда денежку пообещают дать. А в полгода раз уже не объявлялась. Услышали бабушка с дедушкой через седьмые уши, что вышла замуж она.
Вот вроде бы и жил слепой человек, инвалид первой группы, в 30 км от областного города, а ни о разных приспособлениях для слепых, ни о «говорящих книгах» слыхом не слыхивал. Ни врачи его не навещали, ни социальные службы. Брошен был человек на растерзание свой лютой судьбе. Сидел, смотрел невидящими глазами в окошко на пустую деревню, тяжело вздыхал и все чаще говорил своей жене: «Умру я, Нина, скоро… Умру».
Скоро и умер…