- Слышали? – столпившись у колодца, единственного на всю деревню, спрашивали женщины одна у другой. – Прэса наша кавалера привезла.
- Да не кавалера, а мужа, – пояснил кто-то.
- Да ты что?! И когда только окрутила парня?..
- Ага, такого окрутишь! Вы бы посмотрели, какой красавчик!
ххх
Прэса, как звали в деревне Прасковью, была своя, местная. Девушку любили – спокойная, покладистая, дружелюбная. Красотой особой не блистала, но была симпатичной.
Своего мужа привезла откуда-то издалека – ездила в гости к родственникам, где с ним и познакомилась. Все произошло быстро, но как именно все было, не рассказывала даже подругам. А когда увидели Ивана, объяснения не понадобились – в такого красавца влюбишься сходу.
Молодая жена летала как на крыльях. Иван был сама галантность. Когда возвращалась с поля, где заготавливали колхозное сено, встречал ее с букетиком ромашек или васильков, смущая деревенских женщин, не избалованных мужским вниманием. Собирал у всех грабли и, навьючившись, помогал донести до дома.
Когда Прэса родила первенца, радовался не меньше молодой матери. Пока не работал, помогал. С работой как раз была закавыка - никак не мог найти, все что-то не устраивало. Когда малыш подрос, уехал в город на заработки.
С тех пор и повелось – всегда работал где-то, оставляя хозяйство на плечи Прэсы. Поначалу ей помогали родители, а когда они переехали в соседнюю деревню к бабушке, управлялась сама. Никому не жаловалась, даже соседке, с которой дружила.
Иван поначалу приезжал часто, копошился возле дома, но со временем приезды становились более редкими. А детей уже было трое – с небольшой разницей. Даже соседка порой удивлялась:
- Как ты со всем управляешься?
- Так и управляюсь, – пожимала плечами Прэса. – У тебя вон и в доме идеальный порядок, и в огороде, а у меня как получается.
И правда, аккуратисткой назвать женщину можно было с натяжкой, но все понимали – такую нагрузку, как у нее, не каждая выдержит. Потом пошли слухи, что Иван изменяет жене. Догадывалась об этом и Прэса, более того, забегая к соседке на минутку, предполагала, кто у него зазноба.
- И ты так спокойно об этом говоришь?! – недоумевала та.
- А что мне остается? – Прэса как будто задавала вопрос самой себе и рассуждала. - Если устрою скандал, вообще уйдет, и дети останутся без отца, а я – без последней копейки, хотя и так денег вижу мало.
В очередной приезд Иван сообщил жене, что решил податься на Север, где обещают высокие заработки. Пыталась отговорить, но решения своего он не изменил. Уехал не один – с той самой зазнобой, о которой знала Прэса. Погоревала, поплакала в подушку. Но никому в деревне виду не подала, как ей тяжело. Наоборот, на все расспросы отвечала одинаково:
- Все хорошо.
А хорошо было относительно. Ни мужа, ни денег. Те, что стал присылать позже и изредка, погоды не делали. Сама ходила на полевые работы, за что платили мизер. Другая бы на ее месте совсем духом упала, но не Прэса. Тянула детей и по-прежнему не жаловалась.
Муж вернулся внезапно. Оказалось, приехал за ней, женой, и детьми, чтобы перевезти всех на Север. Вопросов не задавала, наоборот, не скрывала своего счастья.
За пару недель все распродали. Приехав на Север, обустроились в какой-то деревне. Прэса писала соседке-подруге, что все у нее хорошо, все нравится. Такая вот была неисправимая оптимистка!
Идиллия длилась недолго. У Ивана вновь появилась любовница. То ли прежняя, с которой уезжал, то ли новая, Прэса даже не выясняла. Она еще раньше сказала себе, что красивый муж – это чужой муж, и когда он снова ушел, осталась одна уже на Севере.
Не жаловалась. По крайней мере, в письмах соседке писала, что у нее все нормально, и даже присылала яркие платки в подарок, чему завидовали все односельчанки. Вырастила детей – все оказались толковые, маму не забывали и, как могли, помогали. Дождалась внуков и тихо радовалась жизни.
А Иван жил в новой семье, не общаясь ни с Прэсой, ни с детьми. Беда пришла внезапно. Он был водителем и работал в карьере, где однажды произошел обвал и его засыпало.
Хоронила Ивана любовница. Прэсе тоже сообщили о несчастье, и она птицей полетела на похороны. Когда все разошлись, у могилы остались вдвоем с соперницей. Поплакали вместе, и Прэса вдруг попросила ... шапку и штаны мужа. Женщина отдала, не спрашивая.
Прэса потом писала в деревню подруге, что Иванова могила от нее очень далеко, добираться трудно, поэтому сделала могилку рядом с домом, «похоронив» его вещи. Чтобы поплакать без посторонних. Как ни удивительно, но та поняла этот порыв.
Жила Прасковья почти до 90 лет. Она словно запрограммировала себя на долгую жизнь, когда написала в одном из писем на родину: «Я буду жить до тех пор, пока не похороню всех любовниц Ивана». Победа осталась за ней.
ххх
Вот такая реальная история, которая началась в 60-х годах. Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно. Обидно за женщину, которую судьба поманила счастьем и почти сразу лишила его. Хотя... Это ведь на наш взгляд. А Прэса считала себя счастливой – она любила и своих детей родила в любви. И именно они, дети, стали наградой за непростую жизнь.
P. S. Искренняя благодарность моей однокурснице Татьяне Гаврусевой, мама которой дружила с Прасковьей, - за то, что поделилась историей бывшей односельчанки.