Предыдущая глава:
Глава №9. Древняя реликвия. Часть 1.
Прошла очередная, унылая, осенняя неделя. Зарядившие дожди, настойчиво размазывали по Подмосковью тягучую, серую слякоть. Порывы холодного ветра причёсывали от остатков листвы ветки старых тополей.
Андрей поднял взгляд от монитора, посмотрел в окно. За стеклом, по мокрому от дождя тротуару, спешили на станцию несколько пешеходов. Подняв воротники курток, люди старались поскорее преодолеть неизбежный путь из домашнего уюта, в по казённому шумную, пустоту вагона электрички. Чтобы ещё час провести на неудобных, обитых дешёвым кожзаменителем сиденьях поезда.
Сегодня, Сморчков всех вызывает к себе, в Александров. За прошедшие дни, у каждого накопился материал по проводимому расследованию. Необходимо наметить план дальнейших действий. Сам он успел расспросить маму Алёны о пропавшем в 90-х брате. Скопировал на всякий случай несколько писем и фото. Девушка, дядю не застала - родилась через месяц после его исчезновения. Из больницы её давно выписали, о нанесённых ранах напоминали только грубые неровные шрамы. Хирурги, как смогли, зашили рваные следы укусов. Теперь, потерпевшую ждали несколько косметических операций. Андрей, раз за разом прокручивал в голове их беседы. Улыбался, вспоминая по-детски беззащитное выражение её лица. Алёна вызывала в нём чувство симпатии, которую его пропитанный специфическим цинизмом разум, никак не хотел признавать за полноценную влюблённость.
Молодой человек потянулся за телефоном. Покрутил в пальцах, нажал кнопку снятия блокировки. На экране заставки – улыбающееся лицо Алёны. Лучики света в смеющихся, голубых глазах, которые не смог испортить тянущийся по левой щеке шрам — след от зажившего собачьего укуса. Улыбнулся, положил аппарат обратно на столешницу и вернулся к просмотру своего отчёта. Вот стенография записи разговора с Виктором Скворцовым. Неплохой мужик, хоть и повёрнутый немного на своих собаках. Какой-то подавленный только, мрачный. Клещами из него приходилось каждую фразу вытягивать.
Капитан Михнев включил запись. Глухим голосом, Виктор негромко рассказывал о своём детстве, школьных друзьях, сестре. Андрей тогда специально выделил день, поехал к Скворцову домой. Они несколько часов беседовали. Поначалу, замкнутый мужчина ограничивался скупым описанием своей жизни. Ну, родился…ну учился…в армию призвали…вернулся, женился…и тд. И т.п. Но потом, незаметно для себя, собачник завёл разговор о питомцах. Какие они у него были все умницы. Про любимого Трезора, охранявшего родительский дом. Про огромного алабая, тоже Трезора, чуть не порвавшего самого Андрея сегодня утром. Но, при любом повороте разговора в сторону воспоминаний о сестре, Виктор моментально мрачнел и замыкался.
Самые драматические моменты истории семьи Скворцовых, он не застал. Сначала учился, потом служил, потом опять учился. О новостях узнавал только из редких, телефонных переговоров с матерью, да нечастых поездок в гости, на праздники. Это от силы раза три. Но, что-то не давало Андрею покоя. Весь их разговор был, как будто заранее отрепетирован. Имелась в нём и пара логических «нестыковок».
Он поспрашивал у деревенских аборигенов, мнение о Викторе Скворцове. В целом, отзывы были равнодушно-нейтральными. Но, «парень он странный, как бирюк сам»: самогон у бабок не покупает, с мужиками дружбу не заводит, живёт в своём «поместье» один. Ни детей, ни жены, ни нормального хозяйства. Одним словом — бобылина.
Один местный авторитет - «дядь Сергей» - припомнил, что как-то возвращался с ночной рыбалки вдоль реки. Аккурат, в полкилометра за Витькиным «собачником». Обычно, никогда не шёл этой дорогой - напрямки-то ближе будет. Да тут снасть упустил, удилище импортное. Ну, и пошёл по течению - авось найдётся. Светло уже было, хоть солнце и не встало. Тишина… Обычно, собаки чуют — лают как оглашенные. А тут тишина. Вдруг, выстрел…И опять тишина. Ну постоял, подождал. Слышу: мотор впереди. «Нива» прямо по берегу едет. Сама белая, с зелёной полосой по дверям. Длинная такая «Нива» и стёкла за тонированы задние. А за рулём чучело какое-то мелкое, в плаще. Нет, лица не видел, в капюшоне же, говорю. Я ещё и подумал – чучело. На кой ляд тебе в машине то капюшон? И чо…И чо? И ничо, мимо меня по ухабам просвистела, чуть в реку не скинула. Не, номера не запомнил. Может и не было номеров, не глянулись что-то. В той стороне, вверх по реке - трасса у нас. Через деревню, дорога получше будет. Но так по-короче, конешно. Ещё подумал про себя, может Витька какую собаку втюхал не той породы. Охотнику какому-нибудь городскому. Вот тот и приезжал на разборки. Хотя, к этому Айболиту с его пёсьей армией, на БТР-е надо приезжать с пулемётом. А не на «Ниве» с дробовиком.
Открытым остался и вопрос, почему Виктор не захотел поехать на похороны сестры. Не захотел, и всё. И могилку приехал навестить только раз, когда в больницу вызвали - документы оформить. Всё-таки, единственный родственник. Личные вещи сестры ему тогда выдали. Но он их сжёг и показать не может. Зачем сжёг, не может объяснить – поддался внезапному душевному порыву.
Андрей набрал Василия.
- Привет, Вась. К Сморчкову собираешься выезжать? Меня захватишь по дороге? Мой Опель в ремонте.
- ЗдАрова, четланин! Что, подвела-таки буржуйская техника? Заедем за тобой с дядей Мишей, не боись. Слышал, у тебя новости на личном фронте? На Алёнушку вашу запал? Которая от серых волков под ЛЭП спасалась.
Андрей громко фыркнул в трубку. Уши его покраснели.
- Вот откуда ты всей этой чуши понабрался, Иванов? Какая Алёнушка? Что мне, теперь с потерпевшей по делу, лишний раз пообщаться нельзя.
- Так, сорока принесла. Которая у вас в секретариате, у Копытка работает. Она с моей Юлькой, у какой-то самозанятой, маникюр-педикюрные дела делает. Ну, и разносит помаленьку, всякую важную инфу. Кто, как и с кем общается, в том числе…Хе-хе-хе. Да ладно, не заводись. Я шуткую. Через полчаса выходи на парковку, подберём тебя.
- Погоди, ещё вопрос. Во Фрязино женщину загрызли на территории дачного товарищества?
- Да, «Энергетик-три». В ведомстве местного радиозавода.
- А там территория охраняемая?
- ЧОП «Витязь». Шлагбаумы, группа реагирования. Ты к чему это? Мы там вроде всё отработали.
- И камеры смотрели?
- Смотрели. Там их всего две, на двух выездах. Пишут сутки, потом двое суток хранения на сервере, затем затирают следующей записью.
- Записи конечно сохранились?
- Издеваешься? Там вообще-то несчастный случай со смертью потерпевшего. Конечно, все записи изъяли. На нашем серваке сейчас.
- Доступ есть?
- У тебя есть, делай запрос. Только зачем? По записи всех вошедших и вышедших опознали, все машины определили. А собаки же через лес прошли, там камер нет.
- Я всё же гляну, пока ты едешь.
Через сорок минут, забравшись в салон Уазика, Андрей вместо приветствия сунул Василию в руки свой телефон.
- На, посмотри видео по ссылке. Я на сервере вашем записи с камер скачал. И один любопытный момент есть.
Василий щёлкнул по экрану, поморщился:
- С экрана что-ли снимал? И в оригинале-то качество говёное, а так вообще шлак.
- Ишь ты, Тарантино недоделанный. Я на Пальмовую ветвь не претендую. Смотри. Там и так понятно. Машину видишь?
- Ну, «КИА Соренто». Сейчас шлагбаум отъедет, авто проедет. Это с 506-го участка мужик. Пораньше на дачу приехал, чтобы в пробках не торчать из Москвы. Мы его опросили – ничего не видел и не слышал. Приехал, семью выгрузил и спать завалился.
- А за ним видишь машину? Сейчас направо поворачивает.
- Ну «Нива» светлая, с тёмной полосой. Лесники на таких ездят. Так она в СНТ не заехала, её и не искали. Мало ли в Бразилии «донов Педро».
- Дурак ты, Васька. Хоть и офицер полиции. Это может и не простая «Нива». Куда она повернула хоть?
- Там лес дальше, дорога заросшая. В итоге, в болото упирается. Раньше, по ней торф с выработки возили. Потом забросили. Вот такие лесники иногда заезжают. Может деревья считать, может грибы собирать. Там ещё одна дорога есть, параллельная. Обратно к железнодорожному переезду выходит. Только с этой камеры, она не видна. Да ты толком объясни, зачем тебе эта машина сдалась?
- Я когда у брата Вероники Скворцовой был, с местным населением пообщался. Один рыбак, очень похожую «Ниву» видел. При очень странных обстоятельствах, рядом с питомником Виктора. Может и паранойя у меня, Васька. А может и зацепка.
- Ну, давай проработаем тачку. Я сейчас нашим напишу, пусть видео ещё раз прогонят. Конечно, там не супер-пупер качество…Она у них даже не цветная, экономы ЧОПовские...Но максимум наши ребята выжмут. В идеале, ещё бы по округе камеры просмотреть. Но тут, шансов мало. Мы же тогда, по горячим следам, собак искали. А не автомобиль. Скорее всего, по соседним СНТ и дорожным камерам - всё стёрто.
- Я пока Елисееву напишу. У него там, в деле с мальчиком, видеоматериалы были. Пусть глянут. И по поводу той собаки-самоубийцы тоже. На электричках же камеры должны стоять. Пока доедем до Сморчкова, результаты уже будут. Сразу на месте и обсудим.
Коллеги с головой ушли в свои телефоны и до самого Александрова на разговоры не отвлекались. Пожилой сержант-водитель, мельком бросал взгляд на пассажиров и ухмылялся в густые усы: «Ну, чисто дети малые. «Ахфицеры» — сыщики. Вся жизнь у них в гаджетах этих, в игрушках. Всё настоящее мимо проходит. Вокруг себя ничего не видят.»
Уже въехали в город, когда одновременно «блямкнули» сообщения от старшего группы: «Встречаемся через полчаса у входа в музей». Иванов поднял голову:
- Дядь Миш, высади нас поближе. Неохота по этой слякоти от парковки топать. У меня туфли новые.
- Как угодно, товарищи офицеры. Я думаю, там аншлаг из посетителей, в такую-то погоду, не ожидается. Место для парковки поближе, найду.
Сморчков встречал их на крыльце небольшого двухэтажного дома. Табличка на стене гласила «МУЗЕЙНЫЙ ФОНД». Сутулая его фигура переминалась с ноги на ногу, торопливыми затяжками «добивая» окурок. Поднимавшихся по высокой лестнице коллег, встретил молчаливым рукопожатием и торопливо протиснулся за ними в сильно натопленный воздух просторной прихожей.
- Раздеться там можно, в углу. И проходите в комнату. Майор уже полчаса как приехал. Ждём только вас.
Василий с Андреем скинули куртки на старую, металлическую вешалку. В комнате, больше напоминавшей читальный зал сельской библиотеки, стены были заняты стоящими «в потолок», книжными шкафами. За стеклянными дверцами, матово отсвечивали корешки книг и выведенные химическим карандашом, тёмно-синие номера старых, архивных папок.
На расстоянии полуметра от забранного решётками, небольшого оконца, стояли несколько массивных, письменных столов. Столешницы полностью скрывались под зелёным, плотным сукном. На некоторых — толстое обработанное стекло. Под ним — десятки фотографий: старые, чёрно-белые, покрытые мелкой паутиной трещин. И совсем новые, распечатанные на цветном принтере. На них фиксировались различные этапы раскопок, групповые фото археологов. Были и крупные фотографии найденных артефактов: датированные, с приложенными для понимания размеров, мерными линейками.
Пахло сухой книжной пылью, белым светом от старых, газоразрядных ламп. Совсем немного - засохшим мышиным помётом. Сквозь давно не мытое стекло окна, пробивалась к дневному свету одинокая, осенняя муха. За двумя сдвинутыми между собой столами, сидел майор Елисеев и внимательно разглядывал бумаги в перевязанной бечёвкой, старой картонной папке. Услышав вошедших, ненадолго отвлёкся и показал взглядом на свободные стулья.
- Здравия желаю, товарищи офицеры, располагайтесь. По вашему запросу, мне обещали к вечеру сегодня все материалы предоставить. Завтра вам перекину. Может и впрямь, под свежим взглядом, что-то новое проявится. Сейчас начнём, нам Ирина Петровна чайку пообещала…
Следующая глава: