Борьба Pа с силами мрака и тьмы
Когда Ра воцарился на престоле, извечный враг Солнца, гигантский змей Апоп — злое чудовище в 450 локтей длиной, напал на солнечного бога, дабы свергнуть его и уничтожить. Ра вступил в бой со змеем. Кровавая сеча продолжалась целый день, от зари до зари, и, наконец, Владыка Всего Сущего одержал победу, поверг врага. Но злой Апоп не был убит: тяжело раненный, он нырнул в Реку и уплыл в Дуат. С тех пор Апоп живёт под землёй и каждую ночь нападает на Ладью Вечности во время её плавания через Дуат с запада на восток.
Враги бога Солнца очень часто принимают обличье гиппопотамов и крокодилов. Богу богов то и дело приходится отражать их полчища, чтобы защитить миропорядок и закон. В этом ему помогают другие боги: Шу, Онурис, бог-воин Монту, Хор Бехдетский — сын Ра и Нут, солнечная богиня-гепард Мафдет. Вместе с Ра они убили гигантского крокодила Магу, пронзив его копьями.
Но чаще всего злые силы и исчадия, стремясь уничтожить Солнце, нападают на Ладью Вечности в облике змей. Однако Ра и его спутники неизменно повергают врагов. Одного из злодеев — гигантского разноцветного змея — Ра убил под священной сикоморой Гелиополя, приняв обличье Великого Кота.
И всё же среди змей у бога Солнца есть не только недруги. Кобра-урей сама истребляет врагов Ра своими испепеляющими лучами. Змей Мехен-та защищает Ладью Вечности во время путешествия Ра через Дуат. Богиня-змея Мерит-Сегер охраняет гробницы Фиванского некрополя, в которых покоятся усопшие фараоны.
Сказание о Хоре Бехдетском, Крылатом Солнце
На 36-м году земного царствования Ра-Хорахте солнечный бог пребывал в Ну-бии, и с ним было его бесстрашное войско. А в Египте тем временем зрел заговор: демоны тьмы, недовольные правлением Ра, готовились к мятежу. Об этом узнал Хор, сын Ра и Нут, покровитель города Бехдета.
Ра плыл в своей Ладье. И Хор Бехдетский был в Ладье Ра, и он сказал своему отцу Ра-Хорахте:
— Я вижу врагов, злоумышляющих, против своего могучего владыки!
Бог Солнца велел Хору немедленно вступить в битву с заговорщиками. Хор принял облик крылатого солнечного диска, взмыл в небеса и сверху отыскал вражий стан. Он изготовился к бою, издал воинственный клич и так стремительно обрушился на демонов мрака, так забушевал против них, что перебил всё полчище мгновенно, и ни одна голова не осталась живой.
Торжествующий Хор вернулся в Ладью отца и пригласил Ра-Хорахте и его дочь Астарту, богиню-воительницу и покровительницу боевых колесниц, на место побоища, чтобы полюбоваться на поверженных врагов. И его величество отправился.
Владыка мира и его свита долго созерцали долину, усеянную трупами. Насладившись этим зрелищем, Ра сказал Тоту:
— Это значит, что мои враги наказаны, и поэтому эта область будет называться отныне Эджбо!
Но не всех врагов Ра истребил Хор в египетской земле. Много ещё осталось злоумышлявших против властелина. Все они превратились в крокодилов и гиппопотамов, укрылись в водах Хапи, и оттуда, из засады, снова напали на священную Ладью. Тогда Хор Бехдетский пришёл со своими спутниками, которые следовали за ним как гарпунщики <...> Они поразили крокодилов и гиппопотамов и увели сразу 651 врага.
После этой блистательной победы, уже второй по счёту, Хор снова принял облик крылатого солнечного диска и расположился на носу Ладьи Вечности, взяв с собой Нехбет и Уаджет как двух уреев, устрашающих врагов. Солнечная Ладья преследовала вражье войско, обратившееся в бегство, по всему Египту, от Низовья до Верховья, и Хор одержал ещё много побед у разных городов. Самым кровавым было последнее сражение — в номе Мерет. Хор Бехдетский произвёл (там) великое избиение среди (демонов) и увёл 381 пленного, и убил их пред Ладьей Ра.
Тогда на Хора набросился сам повелитель исчадий — Сет. Целый час бились они. И Хор Бехдетский победил снова: пленил Сета, заковал его в колодки, протащил его за ноги по (ному Мерет) и вонзил своё копье в его голову и спину. Но элодей всё-таки спасся: обратился в ревущего змея и вошёл в землю в этом городе (Мерет), и его больше не видели.
После окончательной победы над силами зла Ра-Хорахте велел Тоту поместить крылатый солнечный диск во всех храмах Египта — как память о подвигах Хора.
Земное царствование Осириса и заговор Сета
После того, как мудрый Тот выиграл у Луны пять дней и присоединил их к солнечному году, богиня неба обрела возможность рождать по одному ребёнку в каждый из пяти предновогодних дней.
В первый день она родила Осириса (егип. Усир(е)). Когда младенец появился на свет, он так громко заплакал, что это могло означать только одно: в мир явился величайший из богов! В то же мгновение голос свыше возвестил:
— Люди и боги! В мир пришёл Властелин Всего!
Во второй день родился Хор Бехдетский. Хор и Осирис были сыновьями Ра.
В третий день родился Сет (егип. Су-тех;), сын Геба, бог в виде человека со звериной мордой, с красными глазами и красными волосами (цвет песка), повелитель стихийных бедствий и войн, бог мёртвой пустыни. Он появился из бока матери Нут раньше положенного срока.
В четвёртый день родилась Исида (егип. Исет;), дочь Тота, богиня супружеской верности, материнства и любви, защитница умершие на Загробном Суде. Своего брата и мужа Осириса Исида любила ещё до рождения, когда пребывала во чреве богини Нут.
В пятый день родилась дочь Геба, сестра и жена Сета Нефтида (егип. Небтот, Небетхёт), которой суждено было стать, как и Исиде, покровительницей умерших.
Когда Осирис повзрослел, он унаследовал трон Геба и стал земным владыкой. Египтяне в те времена были ещё варварами и людоедами, поэтому Осирис занялся их обучением. Он разъяснил им, что можно есть и что нельзя, с помощью Тота установил законы, Научил строить ирригационные каналы, орошать поля, выращивать урожай и поклоняться богам. Мудрый Тот помогал Осирису в этой благородной деятельности: он дал людям язык и письменность, придумал для них имена, а для вещей — названия; обучил египтян ремёслам, зодчеству и искусствам.
Осирис и Тот правили в Египте без всякого насилия в отношении людей и ни разу не допустили кровопролития. Это были лучшие времена Золотого века!
Когда все жители Египта стали грамотными и по всей стране установился угодный богам порядок, Осирис решил отправиться в миссионерское путешествие по соседним странам, поскольку остальные народы всё ещё пребывали в состоянии варварства. Оставив трон на попечение своей жены и сестры Исиды, он в сопровождении певцов, музыкантов и свиты младших божеств отправился в путь. Бог и его свита ходили по земле, распевая гимны, и после долгих странствий преобразовали весь мир так же, как некогда преобразовали Египет. Ни разу не применив силу, покоряя людей только красноречием и благородными делами, Осирис вскоре подчинил себе все соседние народы и племена.
Покуда бог путешествовал, Исида оставалась в Египте и правила страной. Поэтому Исида считается воплощением трона Осириса, и иероглиф-детерминатив её имени изображает трон.
Исида и Тот обучили людей магии, медицине, священным заклинаниям, научили собирать лекарственные травы. Богиня передала женщинам своё умение вести домашнее хозяйство и заботиться о семье.
После того, как Осирис возвратился из миссионерского путешествия. Сет, тайно влюблённый в Исиду, задумал убить Осириса и захватить земной престол. Он вошёл в сговор с царицей Эфиопии Асо, поддержавшей его умысел, и к ним присоединились ещё 72 демона, недовольных правлением Осириса.
Сет тайком измерил рост Осириса и по снятой мерке изготовил сундук, украшенный золотом и узорами из поделочных камней. Когда сундук был готов. Сет и остальные заговорщики устроили званый пир, на который пригласили и Осириса.
В разгар празднества Сет принёс сундук в зал. Гости наперебой стали выражать восхищение великолепным изделием. Тогда Сет, как бы в шутку, сказал:
— Ложитесь по очереди в сундук! Кому он придется впору, тот и получит его в подарок.
Пьяные гости стали забираться в сундук, но для одних он оказывался слишком велик, для других — чересчур мал, для третьих — слишком широк или слишком узок. Наконец подошла очередь Осириса. Ни о чём не подозревая, бог улёгся в сундук. В тот же миг заговорщики захлопнули крышку, обвязали сундук ремнями, отнесли его к Реке и бросили в воды Танисского устья. С тех пор это устье считалось у египтян ненавистным и проклятым.
А произошло это на двадцать восьмом году правления Осириса в семнадцатый день месяца Атир.
Ладья Вечности, свита Ра и дневное плавание по небу
Когда Ра покинул людей и вознёсся на небо, богиня Маат установила новый миропорядок. Отныне и навсегда земной мир со всех сторон окружила цепь высоких гор, поддерживающих небесную реку — Нут, и по небесной реке боги во главе с Ра стали перевозить Солнце с востока на запад; а ночью Ладья по подземному Нилу, протекающему через Дуат, возвращалась с запада на восток, к месту восхода и воссияния Светила.
В распоряжении солнечною бога две ипостаси Ладьи: дневная — Мапджет, и ночная — Мёс(е)ктет.
В некоторых текстах упоминается, что обе ипостаси Ладьи принадлежат Рути — двум богам-львам, отождествлявшимся с Шу и Тефнут.
Ра восседает на золотом троне посреди священной Ладьи. Его царская корона украшена Оком-змеей — это богиня Уаджет в ипостаси урея. Она зорко смотрит вперёд, и горе злым демонам, если они встретятся на пути Ладьи! Урей превратит их в пепел своими раскалёнными лучами.
На носу Ладьи стоят две богини — Маат и Хатхор в ипостасях Солнечного Ока. Маат следит за соблюдением установленного ею мирового порядка, а Хатхор защищает справедливость и закон. Сопровождают Ра и мудрый бог Тот, писец и посыльный владыки, и непобедимый Хор Бехдетский, и Хор — сын Исиды и Осириса, и Шу, и Онурис.
На вёслах восседают четыре бога в облике мужчин с бородками: Ху, Сиа, Сехем и Хех. Это — воплощения тех сил, которые поддерживают в мире порядок и гармонию. Ху и Сиа олицетворяют божественную Волю и божественный Разум. Иногда их называют "Носители Ока Хора" (ипостась Ока Уаджет) или "Язык и Сердце Птаха" (ибо, согласно мемфисской космогонии, Птах сотворил мир Мыслью и Словом). Сехем олицетворяет божественную созидательную Энергию, Хех — Вечность. Хех носит на голове корону из вьющегося тростника — символ долгой жизни.
Дневное путешествие Ра полно опасностей. Враг Солнца, змей Апоп (илл. 40 на с. 64), подстерегает Ладью, затаясь в небесной реке, и бросается на неё, едва завидев. С помощью Уаджет-урея, Хора Бехдетского, Онуриса и Хатхор бог Солнца одерживает победу в смертельной схватке и низвергает Апопа в бездну, в пучину вод. Но иногда злому змею всё-таки удаётся временно взять верх. В такие дни устанавливается ненастье, тучи затягивают небо, и из пустыни налетает горячий ветер. Если же Апоп проглотят Ладью, наступает солнечное затмение .
Завершив дневное путешествие по небесной реке — по животу Нут, Ладья Манджет подплывает к западным горам, где находятся врата, ведущие в Загробный Мир. Когда бог Солнца приближается к вратам, священные горные павианы запевают приветственный гимн:
Сотворил ты павианов,
Да поют они тебе,
Да пляшут они перед тобою,
Да восклицают они восхваления тебе!
Бог богов обращается к пустыне, говоря: — Я озаряю пустыню, освещаю тех, кто пребывает в ней. Я сокрыл вас от живущих на земле, я облек в пелены тех, кто умер.
Под торжественное пение богов Ра покидает дневную Ладью Манджет и переходит на ночную — Месктет. Начинается плавание по той части Великой Реки, которая протекает через Дуат.
Око Уаджет
Око Уаджет "Зелёное", то есть воскресшее (подобно тому, как зеленеет воскресшая весной природа) — самый сложный, поддающийся лишь приблизительной дифференциации образ древнеегипетской мифологии. Оно имеет множество ипостасей и фигурирует во многих мифах и символических изображениях. Раскрыть значение этого образа в одном разделе не представляется возможным, — поэтому символику и представления, связанные с Оком Уаджет, читателю предстоит постигнуть постепенно, на протяжении всей книги.
Две главные ипостаси Ока Уаджет — Око Ра и Око Хора.
Око Ра, или Солнечное Око, олицетворяет могущество и власть. Чаще всего оно изображается в виде кобры-урея, и поэтому отождествляется с богиней-коброй Уаджет, покровительницей Нижнего Египта. Око-урей охраняет справедливость и закон и убивает своими лучами всех врагов миропорядка. На многих памятниках египетского искусства изображен крылатый урей в виде богини Уаджет, защищающий Амона от злых сил; корона Амона тоже увенчана двумя уреями. Солнечное Око отождествлялось также с Маат Нехбет, Хатхор и со всеми богинями, изображавшимися в виде львицы: Тефнут, Мехит, Сохмет и другими.
Око Хора символизирует воскресение после смерти: когда Сет убил Осириса, Хор, сын Исиды и Осириса, воскресил отца, дав ему проглотить своё Око, которое Сет перед тем изрубил на части, а Тот, бог врачевания, собрал по частям, срастил их, и Око воскресло. Амулеты в виде Ока Уаджет клали в погребальные пелены мумии — и умерший, отождествляемый с Осирисом, воскресал в Загробном Царстве, как воскресает природа после разлива Нила весной (точное назначение амулетов в большинстве случаев узнать не удается, поскольку оно зависело от заклинаний, которые произносились над амулетом). Око Уаджет — Око Хора отождествлялось с левым глазом Хора-сокола — Лупой, которая воскресает на небе каждый месяц; и с правым глазом — Солнцем, которое, умерев вечером на западе, утром неизменно воскресает на востоке.
Солнечный и лунный год. Рождение детей Нут
После того, как мир был сотворен, и Шу разделил небо и землю, на земном престоле, знаменовав начало Золотого Века, воссиял владыка богов Ра. Он жил в Гелиополе, ночью спал в цветке лотоса, а по утрам взмывал в небеса и в облике сокола летал над своим царством. Иногда он опускался слишком низко, и тогда начиналась засуха. Так было изо дня в день, из года в год.
В те времена в солнечном году было столько же дней, сколько и в лунном — 360. Бог Тот, властелин времени, разделил год на три части и каждой из них дал название: сезон Половодья, сезон Всходов и сезон Урожая. Так возникли времена года.
Затем Тот поделил каждый сезон на четыре части, по 30 дней в каждой, и появились месяцы. Первым месяцем в году стал первый месяц Половодья — месяц Тота; он начинался в день летнего солнцестояния. За ним следовали остальные месяцы: Паофи, Атир, Хойак, Тиби, Мехир, Фаменот, Фармути, Пахон, Пайни, Эпифи и Месори.
Бог Солнца был очень ревнив. Узнав, что хотя Шу по его приказу отделил небо от земли, Нут по ночам всй равно сожительствует с Гебом, Ра пришел в неистовство и наложил проклятие на все 360 дней солнечного года: отныне Нут ни в один из дней не могла родить детей.
Небесная богиня в отчаянии воззвала к Тоту, моля. о помощи. Выслушав мольбу Нут, Тот обещал ей помочь.
Но как было исполнить обещанное? Уж кто-кто, а Тот лучше всех знал, что никому. из богов не дано отменить проклятие, наложенное богом Солнца. Любые заклинания и чародейства бессильны перед Словом Ра. Да и возможно ли осмелиться па такое — противоречить владыке? Гнев его страшен.
Но Тот недаром слыл мудрейшим из богов: после долгих раздумий он всё-таки нашёл, как поступить. Если проклятия снять нельзя, значит, остаётся одно: создать новые дни, па которые проклятие Ра уже не распространялось бы.
В облике ибиса Тот полетел в гости к Луне и предложил ей сыграть в сенет для развлечения. А ради азарта, чтоб интересней было играть. Тот и Луна поставили на кон 1/72 часть "света" каждого из 360 дней лунного года. Бог мудрости без труда одержал победу, и Луне волей-неволей пришлось расплачиваться.
Выигрыш Тота составил ровно 5 суток. Он забрал их у Луны — с тех пор лунный год длится всего 355 дней, — и присоединил к солнечному году, который отныне стал равен 365 дням. Выигранные у Луны 5 дней Тот назвал "те, что над годом": пять предновогодних дней не причислялись ни к одному из месяцев.
Разница между продолжительностью календарного года (30х12+5=365 суток) и астрономического солнечного (365 1/4 суток) не учитывалась в древнеегипетском календаре. Поэтому каждые 4 года начало календарного года и, соответственно, календарные даты всех праздников сдвигались на 1 день, "отставая" от солнечного года. Таким образом, первый день первого месяца Половодья совпадал с днем летнего солнцестояния (22 июня) и началом подъёма воды в Ниле 1 раз в 1460 лет (юлианских., = 1461 григорианский год). В течение этого цикла каждый календарный день 1 раз совпадал с каждым из дней солнечного года; Весенние праздники приходились на осень, летние — на зиму и т. п. В 238 г. до н.э. греческий царь Египта Птолемей III предпринял попытку привести в соответствие календарное и астрономическое летоисчисление, издав указ о введении високосного года, — но эта реформа встретила решительный отпор со стороны жречества и не удалась.
Такой календарь с "блуждающим" годом был официальным, административным. Наряду с ним существовал "народный" календарь, в котором месяцы. и дни отсчитывались по сельскохозяйственным периодам, и к ним же приурочивались праздники (подъема воды, начала жатвы, урожая и др.). (Приведённые выше названия месяцев даны по празднествам и относятся к "народному" календарю). В официальном календаре месяцы названий не имели и обозначались числительными, а исторические события датировались по годам царствования правящего фараона (напр.: "Год царствования его величества владыки Двух Земель Небмаатра — да живёт он, да здравствует и да благоденствует! — десятый, день шестнадцатый второго месяца Урожая").
Пять новых дней — "тех, что над годом" — Тот сразу же посвятил Ра: не станет ведь бог Солнца проклинать, как он прежде проклял все 360 дней, и дни, посвященные ему самому! И, конечно, он умилостивит свой гнев после столь щедрого верноподданного подарка!
Тот не обманулся в своих расчётах. Владыка его простил, и богиня неба отныне могла рождать по одному ребёнку в каждый из пяти— предновогодних дней. В первый день она родила Осириса, во второй — Хора Бехдетского, в третий — Сета, в четвёртый — Исиду и в пятый — Нефтиду.
Так появились на свет четыре младших бога Великой Девятки — дети Неба. А во все последующие годы, когда наступали созданные Тотом дни, Нут рождала звёзды.
Суд Осириса
Прежде чем переступить порог Великого Чертога, умерший обращался к солнечному богу Ра:
— Слава тебе, великий бог, Владыка Двух Истин! Я пришёл к тебе, о господин мой! Меня привели, дабы я мог узреть твоё совершенство. Я знаю тебя, знаю имя твоё, знаю имена сорока двух богов, которые находятся с тобой в Чертоге Двух Истин, которые живут как стражи грешников, которые пьют кровь в этот день испытания [людей] в присутствии Ушефера.
"Тот, чьи близнецы любимые — Два Ока, Владыка Двух Истин" — таково имя твоё. Я прибыл, дабы узреть тебя, я принёс тебе Две Истины, я устранил ради тебя грехи мои.
Умершему внимала Великая Эннеада — боги, под предводительством Ра возглавлявшие Загробное Судилище, и Малая Эннеада — боги городов и номов. В Великую Эннеаду, помимо Ра, входили Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Исида, Хор, Хатхор, Ху (Воля) и Сиа (Разум). Головы всех судей украшало перо Истины — перо Маат.
Произнеся свою речь, умерший приступал к "Исповеди отрицания":
— Я не совершал несправедливости против людей. Я не притеснял ближних. <-..> Я не грабил бедных. Я не делал того, что не угодно богам. Я не подстрекал слугу против его хозяина. Я не отравлял <...>.
Перечислив сорок два преступления и клятвенно заверив богов, что ни в одном из них он не виновен, умерший восклицал:
— Я чист, я чист, я чист, я чист, моя чистота — это чистота Великого Бену, что в Ненинесут. <...> Мне не причинят вреда в Великол Чертоге Двух Истин, ибо я знаю имена богов, пребывающих там вместе с тобой.
После "Исповеди отрицания" умерший обращался к Малой Эннеаде, называя по имени каждого из сорока двух богов и снова заверяя их в своей непричастности к преступлениям. Затем боги начинали допрос умершего: — Кто ты? Назови свое имя. — Я нижний побег папируса. Тот, кто в своей Оливе. — Вот моё имя. — Откуда ты прибыл? <...> — Я прибыл из города, что лежит к северу от Оливы.
Когда допрос заканчивался, перед лицо Ра-Хорахте и Эннеад представали Мешент, "ангел-хранитель" Шаи, богиня доброй судьбы Рененут и душа Ба покойного египтянина. Они свидетельствовали о характере умершего и рассказывали богам, какие он совершал в жизни добрые и дурные поступки.
Исида, Нефтида, Селкет и Нут защищали покойного перед судьями. После этого боги приступали к взвешиванию сердца на Весах Истины: на одну чашу клали сердце, на другую — перо богини Маат. Если стрелка весов отклонялась, покойный считался грешником, и Великая Эннеада выносила ему обвинительный приговор, после чего сердце отдавалось на съедение страшной богине Ам(ма)т — "Пожирательнице", чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если же чаши весов оставались в равновесии, покойный признавался оправданным.
Отчего греховное сердце должно было быть легче (или тяжелей) пера Маат, строго говоря, неизвестно, есть только гипотезы. Так, например, ряд египтологов придерживается мнения (разделяемого и автором), что Весы служили для загробных судей своеобразным "детектором лжи": взвешивание сердца производилось не после "Исповеди отрицания" и второй оправдательной речи, а одновременно с ними — на протяжении всего допроса сердце покоилось на чаше Весов, и если умерший оказывался виновным в каком-либо из преступлений, то, едва он начинал клятвенно утверждать обратное, стрелка немедленно отклонялась.
Давно замечено, что человек, совершив противоречащий морали поступок, невольно (этот процесс бессознателен) ищет, а значит и находит, оправдание, суть которого обычно сводится к тому, что поступок был вынужден обстоятельствами, а не совершен свободной волей. Рассказывая о таком поступке или вспоминая о нём, человек испытывает потребность привести оправдывающие. его доводы; если же у него отсутствует такая возможность, им сразу овладевает некое внутреннее беспокойство, неудобство. В художественной литературе множество раз описано, как в такой ситуации хочется "отвести глаза", "сменить тему разговора" и т. п. Обряд же исповеди как раз и не допускает всякого рода оправданий — только "да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого". Таким образом, убедивший себя в собственной безгрешности (или, применительно к христианству, в искренности своего раскаяния в грехе) человек, заявив о своей безгрешности (раскаянии) вслух и будучи лишён возможности что бы то ни было добавить, сразу почувствует это самое внутреннее неудобство — "сердце изобличит ложь", и стрелка Весов отклонится.
Эннеада оглашала оправдательный приговор, и бог Тот записывал его. После этого умершему говорили:
— Итак, войди. Переступи порог Чертога Двух Истин, ибо ты знаешь нас.
Умерший целовал порог, называл его (порог) по имени, произносил вслух имена стражей и наконец вступал в Великий Чертог, где на тропе восседал владыка мёртвых Осирис в окружении других богов и богинь: Исиды, Маат, Нефтиды и сыновей Хора.
О прибытии умершего объявлял божественный писец Тот:
— Входи, — говорил он. — Зачем ты прибыл?
— Я пришёл, дабы возвестили обо мне, — отвечал покойный. — В каком состоянии ты пребываешь? — Я очищен от грехов. <...> — Кому я должен возвестить о тебе? — Возвести обо мне Тому, Чей свод из огня, Чьи стены из змей живых и Чей пол — водный поток. — Скажи, кто это? — спрашивал Тот. — Это Осирис.
— Воистину же, воистину [ему] скажут [имя твоё], — восклицал Тот.
С эпохи Древнего царства существовало и другое представление — что Загробный Суд возглавляет Ра. Это представление просуществовало вплоть до Птолемеевского периода, но пользовалось значительно меньшей популярностью.
На этом Суд заканчивался, и египтянин отправлялся к месту вечного блаженства — в Поля Иалу, куда его сопровождал "ангел-хранитель" Шаи. Путь в загробный "рай" преграждали врата, последнее препятствие на пути умершего. Их тоже приходилось заклинать:
— Дайте путь мне. Я знаю [вас]. Я знаю имя [вашего] бога-хранителя. Имя врат: "Владыка страха, чьи стены высоки <...>. Владыки гибели, произносящие слова, которые обуздают губителей, которые спасают от гибели того, кто приходит". Имя вашего привратника: "Тот, кто [вселяет] ужас".
В Полях Иалу, "Полях Камыша", умершего ждала такая же жизнь, какую он вёл и на земле, только она была счастливей и лучше. Покойный ни в чём не знал недостатка. Семь Хатхор, Непери, Непит, Селкет и другие божества обеспечивали его пищей, делали его загробные пашни плодородными, приносящими богатый урожай, а его скот — тучным и плодовитым. Чтобы покойный мог наслаждаться отдыхом и ему не пришлось бы самому обрабатывать поля и пасти скот, в гробницу клали ушебти — деревянные или глиняные фигурки людей: писцов, носильщиков, жнецов и т. д. Ушебти — "ответчик". Шестая глава "Книги Мёртвых" рассказывает о том, "как заставить ушебти работать": когда в Полях Иалу боги позовут покойного на работу, окликнув его по имени, человечек-ушебти должен выйти вперёд и откликнуться: "Здесь я!", после чего он беспрекословно пойдёт туда, куда повелят боги, и будет делать, что прикажут. Богатым египтянам обычно клали в гроб ушебти — по одному на каждый день года; беднякам же ушебти заменял папирусный свиток со списком 360 таких работников. В Полях Иалу при помощи магических заклинаний человечки, поименованные в списке, воплощались в ушебти и работали на своего хозяина.
О заупокойном культе в Древнем Египте пишет М. А. Коростовцев: "В основе культа лежали представления о том, что умерший после погребения продолжает жизнь, аналогичную земной, т. е. нуждается в жилище, еде, напитках и т. п., поэтому заупокойный культ прежде всего состоял в обеспечении умершим необходимых жизненных благ. Во времена Древнего царства фараон жаловал своим вельможам ещё при жизни гробницу. Те, кто не удостаивался такой награды, строили себе гробницу на собственные средства. В начальный период Древнего царства умершего, обитавшего в гробнице, одаривали подношениями либо за счёт его самого, либо за счёт короны. Для материального обеспечения культа умерших были отведены специальные земельные участки, предназначенные для "кормления" умершего, а лица, выполнявшие функции "кормления", назывались "хем-Ка" — "рабы Ка". Но очень скоро эта практика оказалась весьма убыточной, и фактически дары в пользу умершего были заменены магической фикцией. В мастабах сановников времени Среднего царства обнаружены тексты, приглашающие посетителей некрополя воздержаться от нарушения ритуальной чистоты и активно помочь умершему заклинаниями и молитвами. Обобщённо содержание этих "обращений к живым", дошедших до нас от времени V и VI династий, сводится к перечисленным <...> пунктам: 1) посетитель некрополя не имеет права приближаться к гробнице, если он ритуально не чист — если он ел, например, запрещенную пищу; 2) посетитель не должен осквернять гробницу ритуально — в противном случае ему адресовывались угрозы умершего; 3) посетитель не должен наносить ущерб зданию гробницы, чтобы не навлечь на себя гнев умершего; 4) к посетителю было обращено увещевание прочесть текст жертвенной молитвы в пользу умершего; это магическое действо заменяло материальное подношение.
Обращения адресованы либо близким и родственникам умершего, либо лицам, более или менее случайно попавшим в некрополь, либо, наконец, лицам специального назначения, призванным соблюдать культ мёртвых. Увещевание, адресованное "живым, пребывающим [ещё] на земле", сопровождалось поощрением или угрозами со стороны умершего: умерший обещал живому заступничество перед божественными силами в случае благожелательного отношения к нему и угрозу "судиться" с ним перед "великим богом" или даже "свернуть ему шею" в противном случае, а также угрозу навлечь на него несчастье на земле. Таким образом, умерший по отношению к живым воспринимался не как пассивное, нейтральное существо, а как существо, способное причинить живым зло или, наоборот, оказаться им полезным.
Особое внимание уделено в этих текстах жертвенной молитве в пользу умершего, заменявшей материальные подношения: так называемая формула "хетеп ди несу" — "дар, даруемый царём". Молитва была обращена к богам с тем, чтобы боги обеспечили умершего тем, что в ней перечислено. Существовало даже нечто вроде более или менее стандартного "меню" для умерших — список продовольственных и иных подношений: хлеб, пиво, быки, птица, разные виды одеяний и т. п. Чаще всего молитва была обращена к богу Царства мёртвых Осирису и богу Анубису. Заупокойная жертвенная молитва в интересах умершего произносилась от имени царя — полубога и неограниченного повелителя материальных ресурсов всех храмов. Подношения фараона как существа, приближённого к богам, были угодны богам и поэтому эффективны. Так магическая фикция избавила египтян на многие столетия от непосильных материальных расходов на культ мёртвых".
Фараон Хуфу и чародей Джеди
Однажды фараон Хуфу, прослышав о чудесах, которые творит старый маг по имени Джеди, велел послать за ним и привести его во дворец, чтобы волшебник показал ему своё искусство.
Когда Джеди прибыл и предстал перед его величеством, фараон спросил:
— Как это случилось, Джеди, что я никогда тебя не видел раньше?
— Приходит лишь тот, кого призывают, о повелитель мой, да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! — почтительно склонился старый Джеди. — Ты позвал меня — и вот я пришёл.
— Правду ли говорят о тебе, что ты столь искусный в чародействе, что можешь прирастить к телу отрезанную голову?
— Это так, владыка, да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! — опять поклонился старик.
Фараон хлопнул в ладоши, призывая слуг: — Пусть приведут ко мне из темницы узника, осуждённого на смерть!
— Нет, не могу я этого сделать с человеком, о повелитель, да будешь ты жив, здоров и могуч! — возразил Джед. — Ибо запрещается делать подобное со священной паствой великого Ра и богов.
Тогда фараон приказал принести гуся. Один из слуг ножом отрезал птице голову. Джеди произнёс магическое заклинание — и обезглавленное тело гуся поднялось, вразвалку прошлепало через покои фараона, в другой их конец, куда слуга бросил отрезанную голову, вытянуло шею, — и голова приросла обратно. Гусь встрепенулся и загоготал.
— Хорошо, — сказал фараон, — я вижу, что люди говорили правду: ты действительно великий маг. А скажи: знаешь ли ты число тайных покоев святилища Тота?
— Нет, — ответил Джеди, — но я знаю, где хранятся планы этих покоев.
— Значит, ты можешь принести их мне? — Не могу, — ответил Джеди. — Судьбе угодно, чтобы их принёс твоему величеству — да будешь ты жив, здоров и могуч! — старший из троих детей, находящихся сейчас во чреве Раджедет. Эта Раджедет — жена жреца великого бога Ра. Маат предсказала ей, что её дети будут властвовать над Обеими Землями.
Лицо фараона потемнело, и Джеди поспешил добавить: — Не печалься, о владыка! Сначала будешь царствовать ты, потом — твой сын, потом — сын твоего сына, и лишь после этого престол достанется одному из сыновей Раджедет. — Когда она родит? — спросил фараон Хуфу. — В пятнадцатый день первого месяца Всходов. — В это время пересыхают каналы, — задумчиво произнёс фараон. — Значит, я не смогу приплыть к Раджедет на корабле.
— Не тревожься, владыка, — сказал Джеди. — Если ты прикажешь, я сделаю так, что каналы наполнятся водой.
На этом Хуфу и чародей Джеди расстались. А когда наступил пятнадцатый день первого месяца Всходов, фараон вновь призвал к себе старого волшебника и сказал ему:
— Я собираюсь плыть в Гелиополь, и ты должен отправиться со мной. Ведь ты обещал мне наполнить водой пересохшие каналы.
Джеди поклонился, взошёл вместе с фараоном на корабль, и корабль отчалил от берегов Мемфиса, взяв курс на север. Вскоре взору фараона открылся пересохший канал. Владыка Египта обратился к волшебнику, повелевая: — Исполни же обещанное!
Джеди пробормотал заклинание, и в тот же миг канал доверху наполнился водой. Гребцы дружно взмахнули веслами, — но едва судно миновало устье канала, вся вода внезапно ушла под землю, и корабль беспомощно ткнулся днищем в речной песок.
(Конец сказки не сохранился. Дальнейшее изложено по восполнениям, сделанным разными исследователями на основе дополнительных данных, заимствованных из других источников.)
— Что это значит!? — в гневе воскликнул фараон Хуфу. — Джеди, ты ведь клялся наполнить канал водой!
— О владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч! — ответил старый маг. — Я открыл тебе тайну грядущего, а ты захотел изменить его. Но никто не в силах изменить то, что предначертано великой Маат. Она говорит тебе: "Вернись, и да не коснётся твоя десница детей Раджедет!"
— Так пусть же свершится воля богов! — воскликнул благоразумный фараон, и едва эти слова слетели с его уст, в то же мгновение канал наполнился водой, и судно Хуфу поплыло обратно в Мемфис.
Предсказание Джеди сбылось: сначала царствовал фараон Хуфу, потом — его сын Хафра (греч. Хефрён), потом — Менкаура (греч. Микерин), сын Хафра и внук Хуфу, и лишь после этого на египетский престол взошёл сын жрицы Раджедет.
Эпоха царствования Часть 3. Мифы Древнего Египта.
Борьба Pа с силами мрака и тьмы
Когда Ра воцарился на престоле, извечный враг Солнца, гигантский змей Апоп — злое чудовище в 450 локтей длиной, напал на солнечного бога, дабы свергнуть его и уничтожить. Ра вступил в бой со змеем. Кровавая сеча продолжалась целый день, от зари до зари, и, наконец, Владыка Всего Сущего одержал победу, поверг врага. Но злой Апоп не был убит: тяжело раненный, он нырнул в Реку и уплыл в Дуат. С тех пор Апоп живёт под землёй и каждую ночь нападает на Ладью Вечности во время её плавания через Дуат с запада на восток.
Враги бога Солнца очень часто принимают обличье гиппопотамов и крокодилов. Богу богов то и дело приходится отражать их полчища, чтобы защитить миропорядок и закон. В этом ему помогают другие боги: Шу, Онурис, бог-воин Монту, Хор Бехдетский — сын Ра и Нут, солнечная богиня-гепард Мафдет. Вместе с Ра они убили гигантского крокодила Магу, пронзив его копьями.
Но чаще всего злые силы и исчадия, стремясь уничтожить Солнце, нападают на Ладью Вечности в облике змей. Однако Ра и его спутники неизменно повергают врагов. Одного из злодеев — гигантского разноцветного змея — Ра убил под священной сикоморой Гелиополя, приняв обличье Великого Кота.
И всё же среди змей у бога Солнца есть не только недруги. Кобра-урей сама истребляет врагов Ра своими испепеляющими лучами. Змей Мехен-та защищает Ладью Вечности во время путешествия Ра через Дуат. Богиня-змея Мерит-Сегер охраняет гробницы Фиванского некрополя, в которых покоятся усопшие фараоны.
Сказание о Хоре Бехдетском, Крылатом Солнце
На 36-м году земного царствования Ра-Хорахте солнечный бог пребывал в Ну-бии, и с ним было его бесстрашное войско. А в Египте тем временем зрел заговор: демоны тьмы, недовольные правлением Ра, готовились к мятежу. Об этом узнал Хор, сын Ра и Нут, покровитель города Бехдета.
Ра плыл в своей Ладье. И Хор Бехдетский был в Ладье Ра, и он сказал своему отцу Ра-Хорахте:
— Я вижу врагов, злоумышляющих, против своего могучего владыки!
Бог Солнца велел Хору немедленно вступить в битву с заговорщиками. Хор принял облик крылатого солнечного диска, взмыл в небеса и сверху отыскал вражий стан. Он изготовился к бою, издал воинственный клич и так стремительно обрушился на демонов мрака, так забушевал против них, что перебил всё полчище мгновенно, и ни одна голова не осталась живой.
Торжествующий Хор вернулся в Ладью отца и пригласил Ра-Хорахте и его дочь Астарту, богиню-воительницу и покровительницу боевых колесниц, на место побоища, чтобы полюбоваться на поверженных врагов. И его величество отправился.
Владыка мира и его свита долго созерцали долину, усеянную трупами. Насладившись этим зрелищем, Ра сказал Тоту:
— Это значит, что мои враги наказаны, и поэтому эта область будет называться отныне Эджбо!
Но не всех врагов Ра истребил Хор в египетской земле. Много ещё осталось злоумышлявших против властелина. Все они превратились в крокодилов и гиппопотамов, укрылись в водах Хапи, и оттуда, из засады, снова напали на священную Ладью. Тогда Хор Бехдетский пришёл со своими спутниками, которые следовали за ним как гарпунщики <...> Они поразили крокодилов и гиппопотамов и увели сразу 651 врага.
После этой блистательной победы, уже второй по счёту, Хор снова принял облик крылатого солнечного диска и расположился на носу Ладьи Вечности, взяв с собой Нехбет и Уаджет как двух уреев, устрашающих врагов. Солнечная Ладья преследовала вражье войско, обратившееся в бегство, по всему Египту, от Низовья до Верховья, и Хор одержал ещё много побед у разных городов. Самым кровавым было последнее сражение — в номе Мерет. Хор Бехдетский произвёл (там) великое избиение среди (демонов) и увёл 381 пленного, и убил их пред Ладьей Ра.
Тогда на Хора набросился сам повелитель исчадий — Сет. Целый час бились они. И Хор Бехдетский победил снова: пленил Сета, заковал его в колодки, протащил его за ноги по (ному Мерет) и вонзил своё копье в его голову и спину. Но элодей всё-таки спасся: обратился в ревущего змея и вошёл в землю в этом городе (Мерет), и его больше не видели.
После окончательной победы над силами зла Ра-Хорахте велел Тоту поместить крылатый солнечный диск во всех храмах Египта — как память о подвигах Хора.
Земное царствование Осириса и заговор Сета
После того, как мудрый Тот выиграл у Луны пять дней и присоединил их к солнечному году, богиня неба обрела возможность рождать по одному ребёнку в каждый из пяти предновогодних дней.
В первый день она родила Осириса (егип. Усир(е)). Когда младенец появился на свет, он так громко заплакал, что это могло означать только одно: в мир явился величайший из богов! В то же мгновение голос свыше возвестил:
— Люди и боги! В мир пришёл Властелин Всего!
Во второй день родился Хор Бехдетский. Хор и Осирис были сыновьями Ра.
В третий день родился Сет (егип. Су-тех;), сын Геба, бог в виде человека со звериной мордой, с красными глазами и красными волосами (цвет песка), повелитель стихийных бедствий и войн, бог мёртвой пустыни. Он появился из бока матери Нут раньше положенного срока.
В четвёртый день родилась Исида (егип. Исет;), дочь Тота, богиня супружеской верности, материнства и любви, защитница умершие на Загробном Суде. Своего брата и мужа Осириса Исида любила ещё до рождения, когда пребывала во чреве богини Нут.
В пятый день родилась дочь Геба, сестра и жена Сета Нефтида (егип. Небтот, Небетхёт), которой суждено было стать, как и Исиде, покровительницей умерших.
Когда Осирис повзрослел, он унаследовал трон Геба и стал земным владыкой. Египтяне в те времена были ещё варварами и людоедами, поэтому Осирис занялся их обучением. Он разъяснил им, что можно есть и что нельзя, с помощью Тота установил законы, Научил строить ирригационные каналы, орошать поля, выращивать урожай и поклоняться богам. Мудрый Тот помогал Осирису в этой благородной деятельности: он дал людям язык и письменность, придумал для них имена, а для вещей — названия; обучил египтян ремёслам, зодчеству и искусствам.
Осирис и Тот правили в Египте без всякого насилия в отношении людей и ни разу не допустили кровопролития. Это были лучшие времена Золотого века!
Когда все жители Египта стали грамотными и по всей стране установился угодный богам порядок, Осирис решил отправиться в миссионерское путешествие по соседним странам, поскольку остальные народы всё ещё пребывали в состоянии варварства. Оставив трон на попечение своей жены и сестры Исиды, он в сопровождении певцов, музыкантов и свиты младших божеств отправился в путь. Бог и его свита ходили по земле, распевая гимны, и после долгих странствий преобразовали весь мир так же, как некогда преобразовали Египет. Ни разу не применив силу, покоряя людей только красноречием и благородными делами, Осирис вскоре подчинил себе все соседние народы и племена.
Покуда бог путешествовал, Исида оставалась в Египте и правила страной. Поэтому Исида считается воплощением трона Осириса, и иероглиф-детерминатив её имени изображает трон.
Исида и Тот обучили людей магии, медицине, священным заклинаниям, научили собирать лекарственные травы. Богиня передала женщинам своё умение вести домашнее хозяйство и заботиться о семье.
После того, как Осирис возвратился из миссионерского путешествия. Сет, тайно влюблённый в Исиду, задумал убить Осириса и захватить земной престол. Он вошёл в сговор с царицей Эфиопии Асо, поддержавшей его умысел, и к ним присоединились ещё 72 демона, недовольных правлением Осириса.
Сет тайком измерил рост Осириса и по снятой мерке изготовил сундук, украшенный золотом и узорами из поделочных камней. Когда сундук был готов. Сет и остальные заговорщики устроили званый пир, на который пригласили и Осириса.
В разгар празднества Сет принёс сундук в зал. Гости наперебой стали выражать восхищение великолепным изделием. Тогда Сет, как бы в шутку, сказал:
— Ложитесь по очереди в сундук! Кому он придется впору, тот и получит его в подарок.
Пьяные гости стали забираться в сундук, но для одних он оказывался слишком велик, для других — чересчур мал, для третьих — слишком широк или слишком узок. Наконец подошла очередь Осириса. Ни о чём не подозревая, бог улёгся в сундук. В тот же миг заговорщики захлопнули крышку, обвязали сундук ремнями, отнесли его к Реке и бросили в воды Танисского устья. С тех пор это устье считалось у египтян ненавистным и проклятым.
А произошло это на двадцать восьмом году правления Осириса в семнадцатый день месяца Атир.
Ладья Вечности, свита Ра и дневное плавание по небу
Когда Ра покинул людей и вознёсся на небо, богиня Маат установила новый миропорядок. Отныне и навсегда земной мир со всех сторон окружила цепь высоких гор, поддерживающих небесную реку — Нут, и по небесной реке боги во главе с Ра стали перевозить Солнце с востока на запад; а ночью Ладья по подземному Нилу, протекающему через Дуат, возвращалась с запада на восток, к месту восхода и воссияния Светила.
В распоряжении солнечною бога две ипостаси Ладьи: дневная — Мапджет, и ночная — Мёс(е)ктет.
В некоторых текстах упоминается, что обе ипостаси Ладьи принадлежат Рути — двум богам-львам, отождествлявшимся с Шу и Тефнут.
Ра восседает на золотом троне посреди священной Ладьи. Его царская корона украшена Оком-змеей — это богиня Уаджет в ипостаси урея. Она зорко смотрит вперёд, и горе злым демонам, если они встретятся на пути Ладьи! Урей превратит их в пепел своими раскалёнными лучами.
На носу Ладьи стоят две богини — Маат и Хатхор в ипостасях Солнечного Ока. Маат следит за соблюдением установленного ею мирового порядка, а Хатхор защищает справедливость и закон. Сопровождают Ра и мудрый бог Тот, писец и посыльный владыки, и непобедимый Хор Бехдетский, и Хор — сын Исиды и Осириса, и Шу, и Онурис.
На вёслах восседают четыре бога в облике мужчин с бородками: Ху, Сиа, Сехем и Хех. Это — воплощения тех сил, которые поддерживают в мире порядок и гармонию. Ху и Сиа олицетворяют божественную Волю и божественный Разум. Иногда их называют "Носители Ока Хора" (ипостась Ока Уаджет) или "Язык и Сердце Птаха" (ибо, согласно мемфисской космогонии, Птах сотворил мир Мыслью и Словом). Сехем олицетворяет божественную созидательную Энергию, Хех — Вечность. Хех носит на голове корону из вьющегося тростника — символ долгой жизни.
Дневное путешествие Ра полно опасностей. Враг Солнца, змей Апоп (илл. 40 на с. 64), подстерегает Ладью, затаясь в небесной реке, и бросается на неё, едва завидев. С помощью Уаджет-урея, Хора Бехдетского, Онуриса и Хатхор бог Солнца одерживает победу в смертельной схватке и низвергает Апопа в бездну, в пучину вод. Но иногда злому змею всё-таки удаётся временно взять верх. В такие дни устанавливается ненастье, тучи затягивают небо, и из пустыни налетает горячий ветер. Если же Апоп проглотят Ладью, наступает солнечное затмение .
Завершив дневное путешествие по небесной реке — по животу Нут, Ладья Манджет подплывает к западным горам, где находятся врата, ведущие в Загробный Мир. Когда бог Солнца приближается к вратам, священные горные павианы запевают приветственный гимн:
Сотворил ты павианов,
Да поют они тебе,
Да пляшут они перед тобою,
Да восклицают они восхваления тебе!
Бог богов обращается к пустыне, говоря: — Я озаряю пустыню, освещаю тех, кто пребывает в ней. Я сокрыл вас от живущих на земле, я облек в пелены тех, кто умер.
Под торжественное пение богов Ра покидает дневную Ладью Манджет и переходит на ночную — Месктет. Начинается плавание по той части Великой Реки, которая протекает через Дуат.
Око Уаджет
Око Уаджет "Зелёное", то есть воскресшее (подобно тому, как зеленеет воскресшая весной природа) — самый сложный, поддающийся лишь приблизительной дифференциации образ древнеегипетской мифологии. Оно имеет множество ипостасей и фигурирует во многих мифах и символических изображениях. Раскрыть значение этого образа в одном разделе не представляется возможным, — поэтому символику и представления, связанные с Оком Уаджет, читателю предстоит постигнуть постепенно, на протяжении всей книги.
Две главные ипостаси Ока Уаджет — Око Ра и Око Хора.
Око Ра, или Солнечное Око, олицетворяет могущество и власть. Чаще всего оно изображается в виде кобры-урея, и поэтому отождествляется с богиней-коброй Уаджет, покровительницей Нижнего Египта. Око-урей охраняет справедливость и закон и убивает своими лучами всех врагов миропорядка. На многих памятниках египетского искусства изображен крылатый урей в виде богини Уаджет, защищающий Амона от злых сил; корона Амона тоже увенчана двумя уреями. Солнечное Око отождествлялось также с Маат Нехбет, Хатхор и со всеми богинями, изображавшимися в виде львицы: Тефнут, Мехит, Сохмет и другими.
Око Хора символизирует воскресение после смерти: когда Сет убил Осириса, Хор, сын Исиды и Осириса, воскресил отца, дав ему проглотить своё Око, которое Сет перед тем изрубил на части, а Тот, бог врачевания, собрал по частям, срастил их, и Око воскресло. Амулеты в виде Ока Уаджет клали в погребальные пелены мумии — и умерший, отождествляемый с Осирисом, воскресал в Загробном Царстве, как воскресает природа после разлива Нила весной (точное назначение амулетов в большинстве случаев узнать не удается, поскольку оно зависело от заклинаний, которые произносились над амулетом). Око Уаджет — Око Хора отождествлялось с левым глазом Хора-сокола — Лупой, которая воскресает на небе каждый месяц; и с правым глазом — Солнцем, которое, умерев вечером на западе, утром неизменно воскресает на востоке.
Солнечный и лунный год. Рождение детей Нут
После того, как мир был сотворен, и Шу разделил небо и землю, на земном престоле, знаменовав начало Золотого Века, воссиял владыка богов Ра. Он жил в Гелиополе, ночью спал в цветке лотоса, а по утрам взмывал в небеса и в облике сокола летал над своим царством. Иногда он опускался слишком низко, и тогда начиналась засуха. Так было изо дня в день, из года в год.
В те времена в солнечном году было столько же дней, сколько и в лунном — 360. Бог Тот, властелин времени, разделил год на три части и каждой из них дал название: сезон Половодья, сезон Всходов и сезон Урожая. Так возникли времена года.
Затем Тот поделил каждый сезон на четыре части, по 30 дней в каждой, и появились месяцы. Первым месяцем в году стал первый месяц Половодья — месяц Тота; он начинался в день летнего солнцестояния. За ним следовали остальные месяцы: Паофи, Атир, Хойак, Тиби, Мехир, Фаменот, Фармути, Пахон, Пайни, Эпифи и Месори.
Бог Солнца был очень ревнив. Узнав, что хотя Шу по его приказу отделил небо от земли, Нут по ночам всй равно сожительствует с Гебом, Ра пришел в неистовство и наложил проклятие на все 360 дней солнечного года: отныне Нут ни в один из дней не могла родить детей.
Небесная богиня в отчаянии воззвала к Тоту, моля. о помощи. Выслушав мольбу Нут, Тот обещал ей помочь.
Но как было исполнить обещанное? Уж кто-кто, а Тот лучше всех знал, что никому. из богов не дано отменить проклятие, наложенное богом Солнца. Любые заклинания и чародейства бессильны перед Словом Ра. Да и возможно ли осмелиться па такое — противоречить владыке? Гнев его страшен.
Но Тот недаром слыл мудрейшим из богов: после долгих раздумий он всё-таки нашёл, как поступить. Если проклятия снять нельзя, значит, остаётся одно: создать новые дни, па которые проклятие Ра уже не распространялось бы.
В облике ибиса Тот полетел в гости к Луне и предложил ей сыграть в сенет для развлечения. А ради азарта, чтоб интересней было играть. Тот и Луна поставили на кон 1/72 часть "света" каждого из 360 дней лунного года. Бог мудрости без труда одержал победу, и Луне волей-неволей пришлось расплачиваться.
Выигрыш Тота составил ровно 5 суток. Он забрал их у Луны — с тех пор лунный год длится всего 355 дней, — и присоединил к солнечному году, который отныне стал равен 365 дням. Выигранные у Луны 5 дней Тот назвал "те, что над годом": пять предновогодних дней не причислялись ни к одному из месяцев.
Разница между продолжительностью календарного года (30х12+5=365 суток) и астрономического солнечного (365 1/4 суток) не учитывалась в древнеегипетском календаре. Поэтому каждые 4 года начало календарного года и, соответственно, календарные даты всех праздников сдвигались на 1 день, "отставая" от солнечного года. Таким образом, первый день первого месяца Половодья совпадал с днем летнего солнцестояния (22 июня) и началом подъёма воды в Ниле 1 раз в 1460 лет (юлианских., = 1461 григорианский год). В течение этого цикла каждый календарный день 1 раз совпадал с каждым из дней солнечного года; Весенние праздники приходились на осень, летние — на зиму и т. п. В 238 г. до н.э. греческий царь Египта Птолемей III предпринял попытку привести в соответствие календарное и астрономическое летоисчисление, издав указ о введении високосного года, — но эта реформа встретила решительный отпор со стороны жречества и не удалась.
Такой календарь с "блуждающим" годом был официальным, административным. Наряду с ним существовал "народный" календарь, в котором месяцы. и дни отсчитывались по сельскохозяйственным периодам, и к ним же приурочивались праздники (подъема воды, начала жатвы, урожая и др.). (Приведённые выше названия месяцев даны по празднествам и относятся к "народному" календарю). В официальном календаре месяцы названий не имели и обозначались числительными, а исторические события датировались по годам царствования правящего фараона (напр.: "Год царствования его величества владыки Двух Земель Небмаатра — да живёт он, да здравствует и да благоденствует! — десятый, день шестнадцатый второго месяца Урожая").
Пять новых дней — "тех, что над годом" — Тот сразу же посвятил Ра: не станет ведь бог Солнца проклинать, как он прежде проклял все 360 дней, и дни, посвященные ему самому! И, конечно, он умилостивит свой гнев после столь щедрого верноподданного подарка!
Тот не обманулся в своих расчётах. Владыка его простил, и богиня неба отныне могла рождать по одному ребёнку в каждый из пяти— предновогодних дней. В первый день она родила Осириса, во второй — Хора Бехдетского, в третий — Сета, в четвёртый — Исиду и в пятый — Нефтиду.
Так появились на свет четыре младших бога Великой Девятки — дети Неба. А во все последующие годы, когда наступали созданные Тотом дни, Нут рождала звёзды.
Суд Осириса
Прежде чем переступить порог Великого Чертога, умерший обращался к солнечному богу Ра:
— Слава тебе, великий бог, Владыка Двух Истин! Я пришёл к тебе, о господин мой! Меня привели, дабы я мог узреть твоё совершенство. Я знаю тебя, знаю имя твоё, знаю имена сорока двух богов, которые находятся с тобой в Чертоге Двух Истин, которые живут как стражи грешников, которые пьют кровь в этот день испытания [людей] в присутствии Ушефера.
"Тот, чьи близнецы любимые — Два Ока, Владыка Двух Истин" — таково имя твоё. Я прибыл, дабы узреть тебя, я принёс тебе Две Истины, я устранил ради тебя грехи мои.
Умершему внимала Великая Эннеада — боги, под предводительством Ра возглавлявшие Загробное Судилище, и Малая Эннеада — боги городов и номов. В Великую Эннеаду, помимо Ра, входили Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Исида, Хор, Хатхор, Ху (Воля) и Сиа (Разум). Головы всех судей украшало перо Истины — перо Маат.
Произнеся свою речь, умерший приступал к "Исповеди отрицания":
— Я не совершал несправедливости против людей. Я не притеснял ближних. <-..> Я не грабил бедных. Я не делал того, что не угодно богам. Я не подстрекал слугу против его хозяина. Я не отравлял <...>.
Перечислив сорок два преступления и клятвенно заверив богов, что ни в одном из них он не виновен, умерший восклицал:
— Я чист, я чист, я чист, я чист, моя чистота — это чистота Великого Бену, что в Ненинесут. <...> Мне не причинят вреда в Великол Чертоге Двух Истин, ибо я знаю имена богов, пребывающих там вместе с тобой.
После "Исповеди отрицания" умерший обращался к Малой Эннеаде, называя по имени каждого из сорока двух богов и снова заверяя их в своей непричастности к преступлениям. Затем боги начинали допрос умершего: — Кто ты? Назови свое имя. — Я нижний побег папируса. Тот, кто в своей Оливе. — Вот моё имя. — Откуда ты прибыл? <...> — Я прибыл из города, что лежит к северу от Оливы.
Когда допрос заканчивался, перед лицо Ра-Хорахте и Эннеад представали Мешент, "ангел-хранитель" Шаи, богиня доброй судьбы Рененут и душа Ба покойного египтянина. Они свидетельствовали о характере умершего и рассказывали богам, какие он совершал в жизни добрые и дурные поступки.
Исида, Нефтида, Селкет и Нут защищали покойного перед судьями. После этого боги приступали к взвешиванию сердца на Весах Истины: на одну чашу клали сердце, на другую — перо богини Маат. Если стрелка весов отклонялась, покойный считался грешником, и Великая Эннеада выносила ему обвинительный приговор, после чего сердце отдавалось на съедение страшной богине Ам(ма)т — "Пожирательнице", чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если же чаши весов оставались в равновесии, покойный признавался оправданным.
Отчего греховное сердце должно было быть легче (или тяжелей) пера Маат, строго говоря, неизвестно, есть только гипотезы. Так, например, ряд египтологов придерживается мнения (разделяемого и автором), что Весы служили для загробных судей своеобразным "детектором лжи": взвешивание сердца производилось не после "Исповеди отрицания" и второй оправдательной речи, а одновременно с ними — на протяжении всего допроса сердце покоилось на чаше Весов, и если умерший оказывался виновным в каком-либо из преступлений, то, едва он начинал клятвенно утверждать обратное, стрелка немедленно отклонялась.
Давно замечено, что человек, совершив противоречащий морали поступок, невольно (этот процесс бессознателен) ищет, а значит и находит, оправдание, суть которого обычно сводится к тому, что поступок был вынужден обстоятельствами, а не совершен свободной волей. Рассказывая о таком поступке или вспоминая о нём, человек испытывает потребность привести оправдывающие. его доводы; если же у него отсутствует такая возможность, им сразу овладевает некое внутреннее беспокойство, неудобство. В художественной литературе множество раз описано, как в такой ситуации хочется "отвести глаза", "сменить тему разговора" и т. п. Обряд же исповеди как раз и не допускает всякого рода оправданий — только "да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого". Таким образом, убедивший себя в собственной безгрешности (или, применительно к христианству, в искренности своего раскаяния в грехе) человек, заявив о своей безгрешности (раскаянии) вслух и будучи лишён возможности что бы то ни было добавить, сразу почувствует это самое внутреннее неудобство — "сердце изобличит ложь", и стрелка Весов отклонится.
Эннеада оглашала оправдательный приговор, и бог Тот записывал его. После этого умершему говорили:
— Итак, войди. Переступи порог Чертога Двух Истин, ибо ты знаешь нас.
Умерший целовал порог, называл его (порог) по имени, произносил вслух имена стражей и наконец вступал в Великий Чертог, где на тропе восседал владыка мёртвых Осирис в окружении других богов и богинь: Исиды, Маат, Нефтиды и сыновей Хора.
О прибытии умершего объявлял божественный писец Тот:
— Входи, — говорил он. — Зачем ты прибыл?
— Я пришёл, дабы возвестили обо мне, — отвечал покойный. — В каком состоянии ты пребываешь? — Я очищен от грехов. <...> — Кому я должен возвестить о тебе? — Возвести обо мне Тому, Чей свод из огня, Чьи стены из змей живых и Чей пол — водный поток. — Скажи, кто это? — спрашивал Тот. — Это Осирис.
— Воистину же, воистину [ему] скажут [имя твоё], — восклицал Тот.
С эпохи Древнего царства существовало и другое представление — что Загробный Суд возглавляет Ра. Это представление просуществовало вплоть до Птолемеевского периода, но пользовалось значительно меньшей популярностью.
На этом Суд заканчивался, и египтянин отправлялся к месту вечного блаженства — в Поля Иалу, куда его сопровождал "ангел-хранитель" Шаи. Путь в загробный "рай" преграждали врата, последнее препятствие на пути умершего. Их тоже приходилось заклинать:
— Дайте путь мне. Я знаю [вас]. Я знаю имя [вашего] бога-хранителя. Имя врат: "Владыка страха, чьи стены высоки <...>. Владыки гибели, произносящие слова, которые обуздают губителей, которые спасают от гибели того, кто приходит". Имя вашего привратника: "Тот, кто [вселяет] ужас".
В Полях Иалу, "Полях Камыша", умершего ждала такая же жизнь, какую он вёл и на земле, только она была счастливей и лучше. Покойный ни в чём не знал недостатка. Семь Хатхор, Непери, Непит, Селкет и другие божества обеспечивали его пищей, делали его загробные пашни плодородными, приносящими богатый урожай, а его скот — тучным и плодовитым. Чтобы покойный мог наслаждаться отдыхом и ему не пришлось бы самому обрабатывать поля и пасти скот, в гробницу клали ушебти — деревянные или глиняные фигурки людей: писцов, носильщиков, жнецов и т. д. Ушебти — "ответчик". Шестая глава "Книги Мёртвых" рассказывает о том, "как заставить ушебти работать": когда в Полях Иалу боги позовут покойного на работу, окликнув его по имени, человечек-ушебти должен выйти вперёд и откликнуться: "Здесь я!", после чего он беспрекословно пойдёт туда, куда повелят боги, и будет делать, что прикажут. Богатым египтянам обычно клали в гроб ушебти — по одному на каждый день года; беднякам же ушебти заменял папирусный свиток со списком 360 таких работников. В Полях Иалу при помощи магических заклинаний человечки, поименованные в списке, воплощались в ушебти и работали на своего хозяина.
О заупокойном культе в Древнем Египте пишет М. А. Коростовцев: "В основе культа лежали представления о том, что умерший после погребения продолжает жизнь, аналогичную земной, т. е. нуждается в жилище, еде, напитках и т. п., поэтому заупокойный культ прежде всего состоял в обеспечении умершим необходимых жизненных благ. Во времена Древнего царства фараон жаловал своим вельможам ещё при жизни гробницу. Те, кто не удостаивался такой награды, строили себе гробницу на собственные средства. В начальный период Древнего царства умершего, обитавшего в гробнице, одаривали подношениями либо за счёт его самого, либо за счёт короны. Для материального обеспечения культа умерших были отведены специальные земельные участки, предназначенные для "кормления" умершего, а лица, выполнявшие функции "кормления", назывались "хем-Ка" — "рабы Ка". Но очень скоро эта практика оказалась весьма убыточной, и фактически дары в пользу умершего были заменены магической фикцией. В мастабах сановников времени Среднего царства обнаружены тексты, приглашающие посетителей некрополя воздержаться от нарушения ритуальной чистоты и активно помочь умершему заклинаниями и молитвами. Обобщённо содержание этих "обращений к живым", дошедших до нас от времени V и VI династий, сводится к перечисленным <...> пунктам: 1) посетитель некрополя не имеет права приближаться к гробнице, если он ритуально не чист — если он ел, например, запрещенную пищу; 2) посетитель не должен осквернять гробницу ритуально — в противном случае ему адресовывались угрозы умершего; 3) посетитель не должен наносить ущерб зданию гробницы, чтобы не навлечь на себя гнев умершего; 4) к посетителю было обращено увещевание прочесть текст жертвенной молитвы в пользу умершего; это магическое действо заменяло материальное подношение.
Обращения адресованы либо близким и родственникам умершего, либо лицам, более или менее случайно попавшим в некрополь, либо, наконец, лицам специального назначения, призванным соблюдать культ мёртвых. Увещевание, адресованное "живым, пребывающим [ещё] на земле", сопровождалось поощрением или угрозами со стороны умершего: умерший обещал живому заступничество перед божественными силами в случае благожелательного отношения к нему и угрозу "судиться" с ним перед "великим богом" или даже "свернуть ему шею" в противном случае, а также угрозу навлечь на него несчастье на земле. Таким образом, умерший по отношению к живым воспринимался не как пассивное, нейтральное существо, а как существо, способное причинить живым зло или, наоборот, оказаться им полезным.
Особое внимание уделено в этих текстах жертвенной молитве в пользу умершего, заменявшей материальные подношения: так называемая формула "хетеп ди несу" — "дар, даруемый царём". Молитва была обращена к богам с тем, чтобы боги обеспечили умершего тем, что в ней перечислено. Существовало даже нечто вроде более или менее стандартного "меню" для умерших — список продовольственных и иных подношений: хлеб, пиво, быки, птица, разные виды одеяний и т. п. Чаще всего молитва была обращена к богу Царства мёртвых Осирису и богу Анубису. Заупокойная жертвенная молитва в интересах умершего произносилась от имени царя — полубога и неограниченного повелителя материальных ресурсов всех храмов. Подношения фараона как существа, приближённого к богам, были угодны богам и поэтому эффективны. Так магическая фикция избавила египтян на многие столетия от непосильных материальных расходов на культ мёртвых".
Фараон Хуфу и чародей Джеди
Однажды фараон Хуфу, прослышав о чудесах, которые творит старый маг по имени Джеди, велел послать за ним и привести его во дворец, чтобы волшебник показал ему своё искусство.
Когда Джеди прибыл и предстал перед его величеством, фараон спросил:
— Как это случилось, Джеди, что я никогда тебя не видел раньше?
— Приходит лишь тот, кого призывают, о повелитель мой, да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! — почтительно склонился старый Джеди. — Ты позвал меня — и вот я пришёл.
— Правду ли говорят о тебе, что ты столь искусный в чародействе, что можешь прирастить к телу отрезанную голову?
— Это так, владыка, да живешь ты, да здравствуешь и да благоденствуешь! — опять поклонился старик.
Фараон хлопнул в ладоши, призывая слуг: — Пусть приведут ко мне из темницы узника, осуждённого на смерть!
— Нет, не могу я этого сделать с человеком, о повелитель, да будешь ты жив, здоров и могуч! — возразил Джед. — Ибо запрещается делать подобное со священной паствой великого Ра и богов.
Тогда фараон приказал принести гуся. Один из слуг ножом отрезал птице голову. Джеди произнёс магическое заклинание — и обезглавленное тело гуся поднялось, вразвалку прошлепало через покои фараона, в другой их конец, куда слуга бросил отрезанную голову, вытянуло шею, — и голова приросла обратно. Гусь встрепенулся и загоготал.
— Хорошо, — сказал фараон, — я вижу, что люди говорили правду: ты действительно великий маг. А скажи: знаешь ли ты число тайных покоев святилища Тота?
— Нет, — ответил Джеди, — но я знаю, где хранятся планы этих покоев.
— Значит, ты можешь принести их мне? — Не могу, — ответил Джеди. — Судьбе угодно, чтобы их принёс твоему величеству — да будешь ты жив, здоров и могуч! — старший из троих детей, находящихся сейчас во чреве Раджедет. Эта Раджедет — жена жреца великого бога Ра. Маат предсказала ей, что её дети будут властвовать над Обеими Землями.
Лицо фараона потемнело, и Джеди поспешил добавить: — Не печалься, о владыка! Сначала будешь царствовать ты, потом — твой сын, потом — сын твоего сына, и лишь после этого престол достанется одному из сыновей Раджедет. — Когда она родит? — спросил фараон Хуфу. — В пятнадцатый день первого месяца Всходов. — В это время пересыхают каналы, — задумчиво произнёс фараон. — Значит, я не смогу приплыть к Раджедет на корабле.
— Не тревожься, владыка, — сказал Джеди. — Если ты прикажешь, я сделаю так, что каналы наполнятся водой.
На этом Хуфу и чародей Джеди расстались. А когда наступил пятнадцатый день первого месяца Всходов, фараон вновь призвал к себе старого волшебника и сказал ему:
— Я собираюсь плыть в Гелиополь, и ты должен отправиться со мной. Ведь ты обещал мне наполнить водой пересохшие каналы.
Джеди поклонился, взошёл вместе с фараоном на корабль, и корабль отчалил от берегов Мемфиса, взяв курс на север. Вскоре взору фараона открылся пересохший канал. Владыка Египта обратился к волшебнику, повелевая: — Исполни же обещанное!
Джеди пробормотал заклинание, и в тот же миг канал доверху наполнился водой. Гребцы дружно взмахнули веслами, — но едва судно миновало устье канала, вся вода внезапно ушла под землю, и корабль беспомощно ткнулся днищем в речной песок.
(Конец сказки не сохранился. Дальнейшее изложено по восполнениям, сделанным разными исследователями на основе дополнительных данных, заимствованных из других источников.)
— Что это значит!? — в гневе воскликнул фараон Хуфу. — Джеди, ты ведь клялся наполнить канал водой!
— О владыка, да будешь ты жив, здоров и могуч! — ответил старый маг. — Я открыл тебе тайну грядущего, а ты захотел изменить его. Но никто не в силах изменить то, что предначертано великой Маат. Она говорит тебе: "Вернись, и да не коснётся твоя десница детей Раджедет!"
— Так пусть же свершится воля богов! — воскликнул благоразумный фараон, и едва эти слова слетели с его уст, в то же мгновение канал наполнился водой, и судно Хуфу поплыло обратно в Мемфис.
Предсказание Джеди сбылось: сначала царствовал фараон Хуфу, потом — его сын Хафра (греч. Хефрён), потом — Менкаура (греч. Микерин), сын Хафра и внук Хуфу, и лишь после этого на египетский престол взошёл сын жрицы Раджедет.
Эпоха царствования Шу и Геба
Согласно большинству мифов, Ра перед вознесением на небеса завещал земной трон Гебу. Некоторые источники, однако, сообщают, что трон Ра унаследовал Шу, а уже затем его сменил Геб. Приводимое ниже сказание изложено по тексту так называемого "Наоса из Сафт-эль Генна" (XXX династия).
За время своего царствования Шу построил много святилищ и храмов по всему Египту. Однажды эти храмы попытался разрушить змей Апоп. Шу вступил в битву с Апопом и одержал победу, но от ран, полученных во время сражения, бог заболел и ослеп.
Когда это случилось, в Египте нарушился божественный порядок, установленный богиней Маат. Воцарилось беззаконие, и Геб влюбился в свою мать — богиню Тефнут. Улучив момент, когда Шу покинул свой дворец, Геб ворвался туда, силой овладел своей матерью и захватил престол отца. Совершив эти преступления, он во всеуслышание поклялся безжалостно расправиться с Шу, если бог ветра осмелится вернуться во дворец. Перепуганный Шу внял угрозам сына и не вернулся.
Девять дней выл и бушевал ураган — это бог ветра плакал и в отчаянии рвал на себе волосы. Непроглядная тьма окутала берега Великой Реки. На десятый день мрак рассеялся, ветер стих, буря улеглась, и богам ничего не оставалось делать, как признать Геба законным властителем земли.
Через двадцать семь дней своего царствования Геб решил обойти владения и отправился на. восток. Там он встретил людей, которые рассказали ему о доблести Шу, о том, как Шу сражался с Апопом и как поместил себе на лоб Око. — Это Око, — сказали люди, — обладает великой силой и называется Око Уаджет. Если поместить его на лоб, оно своими ослепительными лучами будет убивать врагов.
Едва Геб услыхал это, его обуяла неодолимая зависть, и он решил во что бы то ни стало заполучить Око Уаджет. Он отправился на поиски и через несколько дней встретил Око у подножия горы. Издав радостный клич, Геб бросился к нему и хотел уже его схватить, но Око внезапно превратилось в кобру-урей и выпустило яд. Бога земли охватило пламя, и он свалился в лихорадке.
Узнав о случившемся, Гелиопольская Эннеада собралась на совет и приняла решение лечить Геба. Но никакие лекарства, никакие чудодейственные зелья и волшебные заклинания не помогали больному богу. Тогда Великая Девятка сказала:
— Пусть он созерцает сияние бога Ра — солнечный Ах. Это исцелит его.
Ра осветил своим Ах большой камень, и этот камень возложили на голову Геба. Лихорадка сразу прошла. Через несколько лет камень омыли воды Великого Озера (озера, которое возникло ещё в Нуне и из которого в начале творения вырос Лотос), и камень превратился в крокодила Себека.
Выздоровев, Геб решил, что отныне он будет жить в полном согласии с законами, устайовленными богиней Маат. Он обратился к Девятке с просьбой научить его строить храмы, орошать земли и сеять зерно. Боги с радостью исполнили просьбу Геба, и Геб, обучившись ремеслам, вскоре ликвидировал все разрушения, которые он учинил в Египте. Процарствовав 1773 года, Геб отрекся от престола.
Изображается Геб, как правило, в паре с богиней Нут в тот момент, когда Шу отделяет небо от земли. Символ и священное животное Геба — белый гусь: птица, олицетворяющая Великого Гоготуна. Душой Геба иногда считался двуглавый сфинкс Акер.
