В морозной тишине новогодней ночи под ногами поскрипывает снежок. Трое неспеша идут в свете фонарей по пустынным улицам столицы. Аня держит меня и Виктора под руки и постоянно теребит в варежке заветный «сталинский» ключ. Редкие прохожие провожают нас взглядами, а еще более редкие милиционеры берут под козырек, разглядев абакумовские знаки различия.
Виктор вызвался показать нам наше новое жилище и, заодно, замолвить за нас с Аней утром словечко перед Меркуловым, чтобы мы спокойно могли завтра переехать.
- Виктор Семенович, а почему вы не взяли на праздник Зою? – подъезжает Аня издалека.
- Ну так, солнышко, она ведь мне официально не жена, как ты Левке, - отвечает Виктор. – А там, все-таки, начальство, лица-то официальные, не положено.
- А чего вы не поженитесь? – «Ну, вот, - думаю. – Какое твое дело, за подругу беспокоишься?»
- Так рано, не отгулял свое еще казак-то, - смеется Абакумов. – Да и Зое оно не нужно, ей тоже еще погулять хочется, сама разве не спрашивала?
- Спрашивала, - сознается Аня. – Но я не понимаю, как так можно, ведь коли любишь, надо быть рядом всегда.
- Когда-нибудь, обязательно, - клятвенно обещает с хитрющей улыбкой Виктор.
Чем хороши дома для старшего офицерского состава в 30-х годах, так это наличием меблировки и всего необходимого для жизни. На следующий день нам с Аней нужно было только перевезти свои нехитрые пожитки, состоящие, в основном, из немногочисленной одежды и спальных принадлежностей. Правда, оставшееся время мы потратили на перестановку мебели. Аня хозяйничала на кухне, а массивные гробовины основательных шкафов и комодов, сделанных из натурального дерева, с трудом поддавались моим усилиям. Так что после этого внепланового дня «отдыха», боль в спине на несколько дней была обеспечена. А вечером, конечно, не мог не заглянуть на огонек и Абакумов с напоминанием, чтобы я «не замылил» новоселье. Да уж, с вами замылишь, вот, в последний рабочий день шестидневки и соберемся. Не люблю я пить перед работой. Взамен я, все-таки, припряг Виктора с некоторыми самыми тяжелыми перестановками, пускай отрабатывает выпивку.
Утром третьего рабочего дня шестидневки в нашу с Аней каморку в Управлении заявился собственной персоной маршал Блюхер. Конечно, после разговора со Сталиным я его ожидал, но не так быстро. Как у него со здоровьем-то? На перерубленном наискосок черной пиратской повязкой лице маршала все еще читалось удивление, с которым он вышел после вызова из кабинета Сталина. Понимаю его, особенно тяжело, когда такой информацией не с кем поделиться. Поэтому начал он прямо с главного.
- Да уж, ребята, если бы кто другой мне сказал такое, а не Иосиф Виссарионыч, ни за что бы не поверил, - в руках у маршала была пухлая папка с листами. Я так понял, что там лежат мои описания боевых действий лета 1941 года.
- Прям не знаю, как вас благодарить, Лев Вячеславович, - спохватился он, протягивая руку для рукопожатия. – Если бы не ваше счастливое появление…
- Не стоит благодарности, мы ведь в одной лодке, товарищ маршал, - отвечал я, пожимая протянутую руку.
- Давайте без церемоний, по имени-отчеству, - Блюхер был радушен. – Нам ведь, как я понимаю, работать вместе.
Опустившись на стул с другой стороны стола, и крякнув: «Тесновато у вас тут», Василий Константинович раскрыл папку. И открыл заложенный лист. Аня, как хорошо выдрессированная секретарша, поняла, что праздные разговоры окончены и начинается работа. Поэтому она немедленно сосредоточилась, и дальнейший наш разговор с товарищем Блюхером сопровождался треском ее «ундервуда». Как сказал товарищ Берия, нужно фиксировать все, даже обсуждения вопросов, чтобы можно было посмотреть на них «со стороны», и, может быть, что-то дельное предложить.
- В своих записках, Лев Вячеславович, вы обратили внимание на так называемый «инструмент блицкрига», под которым подразумевается «танковая дивизия вермахта образца 1941 года». Я в машине успел прочесть только начало статьи, но понятно, что там описан штат этой дивизии.
- Да, усредненный так сказать, принцип построения эффективного подразделения в соотношении танков, пехоты, артиллерии и транспортных средств.
- Хорошо, я изучу этот «инструмент», но почему Красная армия не выработала своего «инструмента» для противодействия? Разве у нас не было достаточно танков? Или орудий?
- Я так понимаю, что у нас просто не было опыта использования столь крупных подвижных соединений, все-таки, действия конных армий Гражданской войны – это несколько другой уровень техники, да и размеры боевых действий несравнимы. Тогда как у немцев был опыт польской кампании и западного похода.
- Да, товарищ Сталин об этом говорил.
- И, кроме того, командование РККА не имело в достаточном количестве транспортных средств, при этом еще и размазав имеющиеся тонким слоем по стрелковым и механизированным соединениям, тогда как немцы сосредоточили максимум своего автотранспорта и тягачей в подвижных соединениях и автомобильных частях РГК.
- И это позволило им очень быстро проводить глубокие охватывающие операции на окружение наших войск на всю глубину боевых порядков, – на лету схватил информацию Блюхер.
- Точно, - подтвердил я. – Вот наша задача сейчас состоит в том, чтобы создать такой инструмент с учетом нашей слабости в автотранспорте. Некоторые авторы предлагали применить для этого «ездящую пехоту».
- Хорошо, - согласился маршал. – Давайте отметим статьи, которые мне необходимо прочесть в первую очередь.
Часть третья. Пыль Халхин-Гола. Подглавка 4.
Высказать свое "фи" или "вау" вы можете на главной странице книги, там же есть ссылка на полную версию книги.