III
Увидев всю эту картину, Грисела просто потеряла сознание и упала в обморок. Другая наша одноклассница, Хосефина Фернандес невольно закричала. Но ни она сама, ни мы не услышали её крика, он был совершенно беззвучен и нем, как и вся обстановка в читальном зале. Мы решили, что потеряли слух все разом, одновременно. Чтобы проверить это ещё раз, мы все хором хлопнули в ладоши – звука наших аплодисментов не последовало. В испуге, что мы все сразу оглохли, забыв даже о Гриселе, по-прежнему прибывавшей в бессознательном состоянии, мы бросились к выходу. Но той аркообразной «бронированной» двери, через которую мы вошли в читальный зал, мы уже не увидели – она была замурована глухой кирпичной стеной.
‒ Что за чертовщина! – выругался Педро Альварес в своих мыслях. – Здесь же только что была дверь! А теперь одна кирпичная стена!
И тут и он, и все остальные вдруг поняли, что в этой кромешной тишине мы можем слышать мысли друг друга, а значит, и общаться ими. Это было необычайно удивительно и странно, ведь до этого мы могли слышать только биение наших сердец и тяжёлое дыхание. И наши дальнейшие мысли были таковы:
‒ Спокойно, ребята, только без паники! – скомандовал я. – Должен же быть из этого зала ещё один выход! В конце концов, здесь должны быть и окна, только они почему-то все закрыты, судя по темноте, которая здесь царит. Нужно непременно открыть их, но прежде всего привести в чувства нашу Гриселу. Хватит уж ей лежать без сознания на голом полу!
У Хосефины по счастливой случайности оказался с собой нашатырный спирт, который она достала из своей сумочки и поднесла к носу подружки. Та тут же очнулась. Встав на ноги, Грисела постаралась взять себя в руки, но всё происходящее по-прежнему вгоняло её в полное оцепенение.
‒ Только больше не падай в обморок, Грисела! – попросила её Хосефина. – Нам всем сейчас необходимо сохранять самообладание, иначе сойдём с ума.
‒ Оно и верно, ‒ слышимо для всех подумал я. – Где же здесь окна? В этом полумраке трудно что-либо вообще найти!
‒ Сдаётся мне, ребята, что их здесь отродясь не было, в этом зале, ‒ подметил так же в мыслях Педро. – Надо искать другой выход!
‒ Здесь нет и никогда не было никаких окон, никакого другого выхода! – послышались в наших головах чьи-то чужие мысли, не принадлежавшие никому из нас.
Это напугало нас ещё сильнее, настолько, что мы даже в мыслях не смогли ответить ни слова. Перед нами теперь стояла другая женщина, молодая, одетая в красивое средневековое платье и с такой же мудрёной причёской на голове, украшенной старинными брошами из драгоценных сверкающих камушков. Она была необыкновенно, по-кукольному красива, и лицо её не выглядело таким мёртвым и бледным, как у всех остальных обитателей читального зала. Но что-то в ней всё же отличало её от обычных людей. Но мы долго не могли понять, что именно. Наконец, я решил начать разговор с этой весьма странной особой:
‒ Кто Вы, сеньора или сеньорита? И что Вы делаете здесь, среди всего этого мрака?
‒ Меня зовут Аманда, я – смотритель читального зала, слежу за тем, чтобы читатели не шумели и спокойно читали выбранные ими книги. Ещё я проверяю и записываю, какие книги берут себе читатели, и слежу за тем, чтобы они не выносили книги из зала.
‒ А есть ли в этом надобность? – удивился я. – Как они их могут вынести, если единственная дверь в читальный зал замурована?
‒ Вы заблуждаетесь, сеньор Мавио, она не замурована, это просто её вид изнутри, и все читатели об этом знают.
‒ Не замурована?! – вмешался в разговор Педро Альварес. – Значит мы прямо сейчас можем выйти?
‒ Нет, только не сейчас, ‒ таинственно ответила Аманда.
‒ Но почему?! – возмутился я. – Ведь мы же просто читатели, свободные читатели! И кто, наконец, все эти люди? Почему у них такие мёртвые, бледные лица? И откуда Вам известно моё имя?
‒ Ах, сколько же у Вас вопросов сразу! Ну, да ладно, отвечу по порядку. Во-первых, здесь нет свободных читателей. Все читатели имеют определённые обязательства перед нашей библиотекой и перед нашей главной сеньорой. Во-вторых, все они, здесь присутствующие – постоянные читатели нашей библиотеки, но они не люди. Здесь давно уже не было и нет никаких людей, мы все – куклы, куклы театра нашей сеньоры графини. Мы дни напролёт читаем книги в этом читальном зале, в его вечной тишине, а потом разыгрываем для нашей сеньоры разные спектакли по романам, которые читаем.
‒ Интересно! – воскликнул я по-прежнему в мыслях. – Значит, Вы с Вашей сеньорой всех постоянных читателей Вашей библиотеки превращаете в кукол, которые на протяжении веков должны играть спектакли по романам, которые читают?
‒ Именно так, сеньор Мавио! – невозмутимо продолжала Аманда. – Только это всё происходит добровольно и без всякого принуждения. Читатели заранее знают об этом и сами соглашаются на эти условия. Они подписывают долгосрочные договоры с нашей сеньорой графиней, где все эти обязательства чётко прописаны. Так что, никакого обмана и принуждения, читатели сами добровольно идут на это.
‒ Охр…! – чуть не выразился Педро Альварес, слышавший весь наш разговор с Амандой. – Простите, я хотел сказать, с ума можно сойти от всего этого! Но мы ничего подписывать не будем! Мы вам не куклы, чтобы в спектаклях для вашей сеньоры играть романы! Выпустите нас, Ваши действия незаконны! Мы будем жаловаться! Здесь чёрт знает что творится! – разошёлся вдруг Педро.
‒ Спокойно, Педро! Не теряй самообладание, ты же всегда нас учил… ‒ почему-то не закончил я мысль.
‒ Верно, сеньор Альварес, Вы опять слишком шумите! – сделала замечание Педро Альваресу Аманда, пригрозив ему пальцем. – Наша сеньора может очень рассердиться, и тогда Вы принудительно превратитесь в куклу и будете, как все мы, участвовать в спектаклях для нашей сеньоры графини.
‒ Пожалуйста, Аманда, не сердитесь на него! На него иногда находит… ‒ хлопотал я за друга и одноклассника.
‒ Это очень хорошо, сеньор Мавио, что Вы просите за друга! Так и быть, мы не будем наказывать его и превращать в куклу. Пусть уходит, если хочет, мы его не держим. Он, всё равно, нам не подходит.
‒ А остальные мои друзья тоже могут идти? – спросил я Аманду, предчувствуя, что сейчас она огласит какое-нибудь условие.
И я не ошибся в моих предчувствиях.
‒ А вот это, Мавио, будет зависеть от Вас.
‒ Почему от меня? – недоумевал я. – Что же я должен сделать?
‒ Вот это – правильный вопрос! – одобрительно подумала Аманда, кивнув мне головой и по-прежнему ничуть не шевеля губами. – Подписать долгосрочный «Договор постоянного читателя» с нашей библиотекой и согласиться стать одним из нас – артистом нашего кукольного библиотечного театра имени графини Борхес.
‒ Но почему именно мне выпала такая честь, сеньорита Аманда? Чем я так отличаюсь от других? И, всё же, откуда Вы меня знаете?!
‒ Отвечаю на Ваш последний вопрос, заданный ранее, Мавио: дело в том, что Вы многого не знаете о себе, о своём рождении. Вы уже родились одним из нас. Вы – кукла, как и все мы. Мы – Ваш народ, Мавио, Ваш родной народ – кваманты, испаноязычные куклы. Поэтому Вы должны согласиться на поступление в наши ряды, в наш библиотечный театр, чтобы вместе с нами играть спектакли и читать книги, интересные книги в вечной библиотечной тишине!