Гармонист. Мог бы быть Воксом или Терменом, но как-то не прижилось.
Вы не сможете найти его в чартах, музыкальных сборниках и даже в клубах неформальной музыки среди меломанов. В лучшем случае вас вынесет на инструментальные композиции с участием однотипного исполнителя, надёжно скрыв от посторонних глаз неведомого композитора. Тем не менее, он есть и регулярно выпускает новые композиции.
Людей с давнего времени привлекала звуковая гармония окружающего мира. Люди постоянно что-то ищут и находят, образуя шумовые оркестры и изобретая новые инструменты. Но Гармонист плавает в водах побольше и ищет красивую упорядоченность там, где это не пришло бы никому в голову.
«А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?». Кому – метафора, для Гармониста – обычная и даже скучноватая работа. Обычная – потому что это достаточно очевидно, а скучноватая – потому что у водосточных труб малая вариативность и их приходится разбавлять чем-то ещё – гулом машин, бытовыми шумами и даже чтением грустных стихов.
Основной проблемой восприятия его композиций была и остаётся слишком большая доля нового. Это как если бы правоверному и богобоязненному католику шестнадцатого века поставить что-нибудь из электронной музыки. В лучшем случае он её не воспримет, в худшем – побежит за инквизицией.
Вот и дремучие современники Гармониста ведут себя как раннесоветские обыватели: чуть что - бегут в ЧК жаловаться на стиляг-беспредельщиков, что уже закончили с джазом и теперь примериваются к дисконтированию Родины. Местные органы уже научены горьким опытом общения с органами поглавнее и знают, что Гармонист – это не возмутитель спокойствия, а редкий специалист и вообще большой материальный актив государства. И потому по мере возможности топят пыл окружающих в бумажной волне бюрократии и имитации бурной деятельности.
Всем жилось бы легче, если бы Гармонист творил бы где-нибудь поближе к природе. Но он живёт в центре небольшого городка, и регулярно доводит своих соседей до белого каления и странных настроений. Хотя особо экзальтированные представители богемных и просто высококультурных кругов с удовольствием выплясывают эксцентричные танцы под его треки, проигрываемые на оборудовании, чья стоимость сопоставима со стоимостью однушки где-нибудь в центре Саратова.
В поле зрения компетентных служб Гармонист попал после того, как однажды на бирже у ряда трейдеров был зафиксирован устойчивый рост числа удачных сделок. В сочетании со слухами о новом программном обеспечении, которое буквально творит чудеса, следователи искали недобросовестных инсайдеров. А нашли Гармониста, который как раз заканчивал подгонку очередного экземпляра своего Фондового Блюза под очередного клиента.
Фондовый Блюз. Это даже не мелодия, а сложный комплекс программ, который сливает множество котировок в один оркестр и наделяет каждый график своим уникальным звучанием. Всё же колебания цен различных активов тесно переплетены между собой и колеблются если не синхронно, то взаимосвязано. И если их правильно увязать и видеть за ними конкретные мысли и явления, то и композиция начнёт поддаваться пониманию, а ход и развитие мелодии - предсказанию. Хотя музыкальные критики назвали бы это какофонией и бессмысленным звуковым нагромождением. Но их не спрашивали, а Гармониста и трейдеров мало волнует чужое мнение.
И быть бы ему теневым кардиналом биржи – но у Гармониста другие интересы. Ему было нужно новое слово в гармонии, и он его сказал. А заниматься чем-то вроде «я твой фондовый рынок труба шатал» - это ему скучно.
Всё потому, что Гармонист – не любитель писать самостоятельные композиции. Вот создать некоторое музыкальное направление, концепцию и совокупность приёмов – это да, это к нему. А дальше по накатанной колее клепать опусы сможет хоть натасканный алгоритм, хоть выдрессированный диджей.
Фондовый Блюз в конце концов признали допустимым к применению. А вот его автор уехал в сопровождении искусствоведов в штатском – уж больно точно он подпадал под классическое описание странного человека.
В ходе исследований выяснилось, что Гармонист вполне соответствует своему обозначению. Он непонятно как, но тонко и точно чувствовал суть и взаимосвязь сложных явлений, даже не разбираясь в вопросе и не имея профильных знаний. Но при достаточном количестве материала и наблюдений он начинал ощущать законы и правила данной области. И выражал их самым простым и доступным ему способом – предельно разнообразным звуком и иногда цветом.
Быстро расщёлкать секрет его таланта не удалось, поэтому после стандартного комплекса процедур Гармониста вернули в естественную среду обитания. Под умеренное наблюдение и обеспечение благоприятных условий.
Впрочем, он и до того неплохо справлялся самостоятельно. Ведь всё же он как-то получил свои три высших образования. Правда, все три неоконченные, и все три - со скандалом. И как минимум в одном учебном заведении знакомство с ним или прослушивание его композиций до сих пор является поводом для исключения неугодных. Всё потому, что Гармонист впитывает знания как губка. Правда, только те, которые сам полагает нужными для своих задач. В сочетании с пренебрежением чужим мнением, нелюбовью к формализму и невероятно острым глазом он неизбежно наживал себе много недоброжелателей.
Особенно среди административно-педагогического состава.
Впрочем, Гармониста официальная неподтверждённость своих знаний не волновала никогда – ему нужны были инструменты познания и взаимодействия с окружающим миром. Он их получал, а когда источник знаний исчерпывался или наглухо перекрывался нестоящими осложнениями, то он просто разворачивался и уходил. Или переставал подбирать выражения на тему слепого поклонения авторитетам, что не прибавляло ему симпатий даже среди добродушно-прогрессивной части педагогов.
Его бы отчислили в два счёта (кому нужен такой неуправляемый учащийся?), но у Гармониста всё время находились могущественные покровители. А они могли в любой момент поинтересоваться (и регулярно это делали) состоянием дел столь выделяющегося обучающегося. И потому его силовое отчисление неизбежно повлекло бы за собой масштабный разбор полётов с негативными выводами. А этого администрации никак не хотелось. И потому без серьёзного внеучебного залёта выгнать Гармониста было нельзя. Но внеучебно он не залетал, а несколько подготовленных провокаций бездарно провалились, не убедив даже пристрастных лиц.
Но вот по поводу оценок и выволочек никто ничего не говорил и потому Гармонист переползал с курса на курс с изрядным скрипом, лязгом и всегда – без стипендии. Что тоже его волновало мало – первым его вузом была консерватория, и до ухода оттуда он успел обрасти многими интересными и разветвлёнными связями. И заказы на странную и необычную музыку (или просто новый и свежий мотив) у него были всегда.
Впрочем, компетентные службы тоже приходили к нему время от времени со своими странными и зубодробительными задачами. Гармонист редко когда им отказывал – задачи ему старались подбирать как можно ближе к профилю.
И однажды, забирая очередной заказ, фельдъегерь вдруг спросил его – а может ли Гармонист вызвать своими композициями дождь, если он такой продвинутый шаман? Вопрос был вполне шутейным, но Гармонист вдруг неожиданно глубоко задумался и весьма невежливо свернул разговор. А через два месяца неожиданно связался со своим куратором и попросил о содействии в проведении одного эксперимента. Он достаточно подробно описал требования к объекту эксперимента, условия проведения и ожидаемые результаты, но наотрез отказался объяснять, зачем ему это нужно.
Собственно, ему было нужно не так уж много: человек из определённого круга профессий и психофизических кондиций, относительно звукоизолированная комната и полчаса звукового воздействия на этого человека в этой комнате. Под его описание хорошо подошёл один начальник областной метеослужбы. Были проведены необходимые согласования, получено его добровольное согласие и через неделю эксперимент состоялся.
Начальника отвели в одно из технических помещений, отобрали телефон и, выставив таймер на большом табло, объявили эксперимент начатым. Начальник терпеливо повнимал, как он выразился «музыкальной белиберде», после чего организаторы поблагодарили его за участие и разрешили вернуться к своим рабочим обязанностям.
Вначале всё шло более-менее обычно – начальник вернулся к своим обязанностям и уже минут через десять влился в привычный ритм. Но часа через два подчинённые заметили, что начальник всё больше действует на автомате, а его мысли витают где-то далеко. На следующий день состояние усилилось – начальника явно одолела какая-то сложная идея. Явление для науки достаточно привычное, поэтому к нему отнеслись с пониманием.
Ближе к обеду начальник затребовал себе последнюю сводку и ряд других материалов, с которыми и просидел до поздней ночи. А утром уже был подписан приказ о внеплановом вылете погодного самолёта с определённым грузом на борту. Самолёту следовало облететь ряд точек и произвести распыление загруженной эмульсии по определённому алгоритму.
Приказ есть приказ – самолёт загрузился и вылетел по маршруту.
В тот день жители нескольких населённых пунктов наблюдали странную погоду: редкий крупный снег. И падал он крайне неохотно. Видно было, что падать ему не хочется, но что-то упорно заставляет его это делать. И чтобы особо это подчеркнуть, косые снежинки подсвечивались заходящим солнцем.
Конечно, слепой дождь – явление известное, но слепой снег звучит почти оксюмороном. Тучи всё порывались разойтись, но им что-то мешало. Так продолжалось до вечера, пока северный ветер не нагнал туч побольше и почернее с полноценным снежным зарядом на несколько дней вперёд.
На станции же царило растерянное молчание – начальник явно занимался самоуправством и самоуправством совершенно бесполезным. И поскольку вылет погодного самолёта – мероприятие недешёвое, то и оргвыводы могли быть весьма неприятными. Но начальник был совершенно уверен в своих действиях, поэтому остальной персонал списывал все подозрения на то, что их дело маленькое. И лишь когда самолёт вернулся на базу, начальственная уверенность начала сменяться удивлением, переходящим в ошеломление и отчаяние.
В критический момент раздался звонок из вышестоящих инстанций. В трубке незнакомый голос поблагодарил начальника за добросовестное выполнение условий эксперимента. Сам эксперимент признали завершённым, а всё происходящее – входившим в его программу и потому выходящим за рамки ответственности участников. Тем не менее, в дальнейшем данному участнику всё же придётся ответить на ряд непростых вопросов.
Начальника это вполне устроило.
Как он объяснял позднее, мысль вызвать внеплановый снег возникла у него вскоре после музыкального эксперимента. И чем больше проходило времени, тем больше он убеждался в её осмысленности, обоснованности и необходимости. Более того, ему в голову начали приходить некоторые интересные предположения, как сделать это более простым и эффективным способом. Но вот беда – сейчас он не может толком вспомнить ни одну из этих идей – только какие-то участочки, записанные в ходе размышлений и общее впечатление от идеи.
Это вполне согласовывалось с ожиданиями Гармониста от его «Этюда для снежинки». Поэтому в общем и целом эксперимент сочли удавшимся. Директору за невольное вольнодумство объявили лёгкий выговор без занесения, а затраты были проведены по графе «непредвиденные расходы» сразу нескольких учреждений.
Но результат оказался чисто академическим – условия у эксперимента были, мягко говоря, тепличными. И случай беспрецедентный и воздействие целенаправленное, да к тому же явное, долгое и без помех. То есть чисто теоретически Гармонист мог создать композицию с заблаговременно спланированным скрытым отложенным действием. Причём очень сложным действием. Но существующие решения по убеждению и внедрению идей были проще, дешевле и легче поддавались тиражированию.
Тем не менее Гармонист доказал, что он является самым высокотехнологичным шаманом из всех существующих. А то, что он действовал непрямым способом – так даже с самыми могучими колонками до неба не докричаться. А если и докричаться - то небо к земным звукам обычно глухо.
Зато эксперимент заинтересовал самих метеорологов – ведь по их расчётам, снег должен был выпасть, но только не там, не так и не тогда. И воздействия погодного самолёта на столь долговременный эффект не хватило бы – при существующих методах воздействия. А это означало, что где-то в недрах совсем не геологических прячется кто-то, кто может быть очень полезен службе погоды.
Существует два типа заинтересованных потребителей прогноза погоды. Первых в основном интересует погода в ближайшие два-три дня, чтобы загодя подготовить зонт, обувь и куртку на двойном меху.
Вторым же до лампочки, будет ли завтра дождь, снег или ясное солнце, сколько будет вечером, и как всё это будет ощущаться. Зато их интересует, какая будет средняя температура за период, сколько выпадет миллиметров осадков и по какому распределению. Ещё их весьма интересует вероятность и сила ураганов, землетрясений и других катаклизмов. Это планировщики агрохолдингов и крупных фермерских хозяйств, коммунальщики и службы чрезвычайных ситуаций. А ещё строители, энергетики и офицеры ГенШтаба.
Синоптики, в основном, работают в интересах первых – хотя бы потому, что это существенно проще. Интересы вторых больше обслуживает погодная статистика. Но её методы верны только там, где верны: история подробных метеорологических наблюдений ведётся не более двух тысяч лет, что для геологических эпох – мизер. И оказавшись на сломе двух климатических шаблонов, можно оказаться в неприятной позиции добросовестного заблуждающегося.
Но и первые, и вторые потребители погодных прогнозов сходятся в одном – они хотят знать всё как можно более точно. И лучше, чтобы прогноз был в их пользу. А потому конечная цель метеорологии – не абсолютно точный прогноз погоды, а контроль над ней. Контроль и управление.
И чем полнее, тем лучше.
Вот только для раскручивания шарика наоборот нужны большие и целенаправленные тераватты энергии. И лучше, чтобы с почти нулевой стоимостью – иначе экономический эффект погодных установок себя не окупит. А таких источников энергии у человечества пока нет. Поэтому в ближайшие тридцать лет о господстве человечества над климатом никто и не заикается.
Но это не значит, что такой задачи перед метеорологами не ставится вообще. Требуется огромная подготовительная работа и человек, способный кратно поднять эффективность воздействия уже существующими методами – это хороший козырь для сторонников радикального решения климатического вопроса.
Поэтому спустя ещё месяц метеорологи сами вышли на соответствующие службы с предложением о сотрудничестве. И устроили этим небольшой переполох на предмет поиска источника утечки информации – всё же Гармонист был субъектом, хоть и не секретным, но разглашению не подлежащим. А тут его очень подробно и простодушно описывают люди, которые к нему никак не относятся.
Хотя ларчик открывался просто - по научному сообществу разошёлся слух о странном эксперименте с псевдомузыкой. Потом кто-то связал его со специфичными музыкальными вкусами трейдеров, про которых пару лет назад ходили узкоспециализированные слухи. Потом кто-то начал раскручивать ниточку… которая и упёрлась в Гармониста, который особо и не прятался.
Вначале Гармонист наотрез отказался даже от гипотетического взаимодействия, потому как справедливо полагал, что писать ремиксы на самого себя – это удел попсы. Но быстро остыл и передумал – у синоптиков были огромные вычислительные мощности и огромные массивы куда более интересных данных, из которых можно получить не только камерный блюз, но и что-то по-настоящему симфоническое. Да и сама суть данных была другая – биржевые сводки больше результат человеческой алчности и реакции на какие-то события. А погода… погода человечеством определяется весьма косвенно и потому простой заменой источников данных здесь не обойдёшься. Да и законы здесь… с лучшей взаимосвязью.
Поскольку Гармонист уже был известен инстанциям выдачи необходимого допуска, то и скорость его перемещения от стороннего консультанта до посвящённого в перспективные темы произошла достаточно быстро. И вскоре он полностью ушёл в проект масштабных воздействий на климат. Это огорчило поклонников и сдержанно обрадовало соседей – дома он теперь бывает только наездами. А остальное время он обитает в местах, куда тянет, но не пускает уфологов.
Так что если вдруг вокруг происходит погода, которая никогда не происходила на вашей памяти… если вдруг в начале осени приходится доставать подштанники, а зимой можно вытащить во двор лежак и позагорать… ну или просто в погоде уже который день наблюдается какой-то странный и чуждый, но всё же ритм… - не спешите обвинять во всём глобальное потепление, карбоновый след, озоновые дыры и предшествие нового ледникового периода. Возможно, один странный человек наконец-то добрался до пульта погодной установки, и теперь осваивает самый огромный синтезатор, которым только может управлять человек.
Не обижайтесь на него – пока ещё никто толком не умеет сочинять и исполнять мелодию погоды на завтра.
Вернуться к архиву