Доброго времени, друзья!
- Привет, Саня! Сколько лет, сколько зим!
- Вы кто такой?
- Я же Леха Загробов! Помнишь шестую школу?!
У меня отвисла челюсть. Возможно, даже слюна потекла, и я машинально вытер губы рукавом. А еще где-то в желудке заерзал неприятный щемящий холод.
- Ээ... Дик? - промямлил я.
На лице Загробова отразилось недоумение - Диком-то его величали только те, кого он шпынял в школьные годы. Потом, видимо, сообразил - ведь наверняка сам не раз слышал этот пугливый шепоток где-то в стороне у стены: "Дик идет, Дик, Дик..."
Дик - сокращенно от "дикий", а вовсе не в честь знаменитого писателя-фантаста...
Вот уж никогда не подумал бы, что Дик не просто помнит меня, но и знает по имени!
Я вспомнил четвертый класс, новогодний карнавал в спортзале. Всем заправляли Дик и его ближайший подручный по кличке Караул. Эта парочка наводила ужас на всех учеников младше их хотя бы на два года. А мы были младше Дика и Караула аж на целых три года!
А где были учителя? Их на празднике я не помню. Страх перед Диком и Караулом всё затмил. Может, дежурные преподаватели вообще не явились на карнавал? Хотя... физрук точно был - иначе, кто бы тогда врубал музыку?
- Танцевать! А ну быстро танцевать, черви! Все пошли! - разорялся Караул. "Черви" - это то есть мы, четвероклассники. На весь спортзал гремела музыка, а свирепые Дик и Караул выдергивали каждого со скамейки. Чтобы шли танцевать, значит. Но "выдернутые" тут же садились на скамейку вновь. Танцы - развлечение не для четвероклассников. Поэтому дела у Дика и Караула шли из рук вон плохо. Дик, наряженный в пирата, размахивал бутафорской картонной саблей, а Караул в костюме медведя - двумя волосатыми лапами с когтями (хорошо, что тоже бутафорскими!) У меня тогда сложилось вполне резонное впечатление, что Дик страстно желал, чтобы у него в руках оказалась не картонная, а самая настоящая сабля, остро заточенная, с помощью которой он приготовил бы из нас новогодний оливье. Оригинального рецепта.
Все эти воспоминания пыльным галопом промчались по моему сознанию, и я внимательно посмотрел на теперешнего Дика.
Как он был жалок! Какая-то мелкая сявка! Где тот грозный Дик, который возвышается над тобой как гора?
- Я так тогда, в школе, хотел с тобой дружить! - с чувством признался Дик.
Сентиментальным стал, ДИкушка. А я был уверен, что я для Дика - полный ноль, школьный планктон, который он, разинув пасть, заглатывает и переваривает.
- Ага, хотел дружить, а сам дубасил при первой возможности, - огрызнулся я.
- Мне очень нравилось, как ты рисуешь, и хотел, чтобы ты и меня натаскал, - навязчиво продолжал Дик, не замечая моего совсем недружественного настроя. - А дубасил, говоришь... так это по дурости. Ничего не мог с собой поделать. Будто меня кто-то заставлял быть плохим и хулиганить.
- Ага, тако-о-ой добряк внутри, а снаружи - неисправимый монстр, - съязвил я.
- На меня плохо влиял Миха Быков. Вот перед ним мне хотелось быть хуже, намного хуже. Я совсем терял башку.
- Ээ... Быков... Это Караул что ли?
Дик кивнул.
Ого! А я-то, как и все в школе, думал, что Дик в их "сладкой" парочке - главный. А на самом деле, оказывается, Караул - Серый кардинал!
- Слушай, а зачем ты ко мне вообще пришел? Чтобы покаяться? Так сходи лучше в церковь, - возмутился я.
- Даже не знаю, как сказать... Неловко... - замялся Дик.
Дик и стеснительность? Хм, понятия несовместимые. По моему глубокому убеждению.
- У меня в деревне небольшой бизнес намечается... - решился Дик.
В деревне?! Бизнес?! Дик удивляет меня всё больше и больше!
- Вот хотел, чтобы ты мне помог по художественной части. Ну вроде как по старой памяти.
По старой памяти?! Вот наглец! Хотя... похоже, говорит он искренне. И верит в то, что говорит.
Моим первым желанием после сказанного было отметелить его как следует, распахнуть дверь кабинета и пинками вытолкать.
Но это первое желание.
Хотя, говорят, именно первое идет истинно от души.
В мгновения моих моральных колебаний и сомнений Дик заглядывал в мои глаза, словно собака - выжидающе и просяще. Точно ждал миски с едой. Или команды "Пошел вон!". И он ушел бы - молча и скорбно.
Какой-нибудь моралист сейчас указал бы мне, дескать, надо всегда прощать. Но как-то оно не прощалось. А искусственно выдавить прощение... Зачем? И кому это нужно? Ведь в действительности оно все равно не состоялось.
И потом, человек никогда не прощает унижения страхом тому, в чьей власти он был. Не зря говорят, что нет злее хозяина, чем освобожденный раб.
В результате этих измышлений мне стало совсем скверно и тоскливо на душе. Я решил для себя, что будет очень хорошо, если я хотя бы не буду мстить Дику за весь тот ужас, который я иногда испытывал в стенах школы. Поэтому, запоздалое на много лет детское желание "отметелить" обидчика пропало.
- Уходи, - просто сказал я.
И Дик ушел - на полусогнутых, слегка покачиваясь. В дверях он обернулся, и робкая улыбка возникла на его лице.
И вот от этой самой улыбки мне стало совсем дерьмово.
И откуда только ты такой взялся в этом мире? Дик, Леха Загробов - провокатор и возмутитель спокойствия.
А может, мы тогда, в школе, в свою очередь тоже были своеобразными провокаторами и возмутителями спокойствия во внутреннем мире этого странного, противоречивого, болезненного Дика?
Я не знаю.
Всем удачи!
Ваш LIFE. В ZарисовкаХ
Призыв к подписке и лайкам есть принуждение, а они - дело добровольное. Поэтому будьте добровольны! 😉 (с)