Наконец в Питере весна. Наступили дни и ночи, свободные от сосуль и психов на льдинах. Какой свет начал литься в наши колодцы и отражаться в низколетящих, как крылатая ракета, облаках. Одежды на девушках становится все меньше. Хотя выйти голым на Невский и зимой — это старинная питерская забава, почему-то в Москве гораздо меньше таких чокнутых. А может, это протест против шубы и валенок, которые тут надо носить несправедливо долго. А может, просто алкоголь и наркотики.
Я выхожу каждый день из дома на набережную канала имени Грибоедова и говорю: «Ну что, старик Грибоедов, вот ты где? А мы, Мальцовы, еще тут». Просто мой прапрапрадядя был единственным, кто выжил в тегеранской резне, когда персы убили все посольство, включая Грибоедова. Ну да, мы, питерские, любим черный юморок. И вообще, спокойны, голубоглазы и слегка циничны. Нечто вроде мягкого мороженого из «Точки». Снаружи выглядим холодно и отмороженно, а внутри — ни мороженого, ни льдинок. А еще нам достался великий город.
Великий настолько, что уже много поколений не могут даже охватить его величие внутренним взором и слегка теряются в истории. У меня нормально все с историей, я ее не по книжкам знаю — просто хожу по улицам. А вот дом, где жила моя бабка Настя, напротив ДК работников связи. У бабки тоже была ничего работенка — она была фрейлиной двора и читала императрице на ночь книжки. Недалеко — кусочек земельки с огорода, что Настина семья Урусовых продала царю, — теперь там стоит Мариинский дворец. А вот церковь на углу Моховой, где крестили детей моего пра- Сергея Ивановича, наша семья там жила в доме, что теперь называется домом Бенуа после пожара. А вот особняк родной сестры Сергея Ивановича Марии Мальцовой и ее мужа Игнатьева на набережной Кутузова, бывшей Гагаринской. Гагарин был еще не тот, но тоже наш, зачем его надо было менять на Кутузова, непонятно. Зато генерал Игнатьев подписал то самое знаменитое соглашение с Китаем, которое открыло России новые возможности на Дальнем Востоке.
А вот мост Лейтенанта Шмидта, где папа —курсант Фрунзенского училища познакомился с моей мамой. Году эдак в 56-м. Мне не надо учить историю по учебнику — она у меня внутри.
А еще потому, что этот город — сам мегаучебник истории.
Слава богу, за последние годы он вышел из состоянии тотальной убитости и запустения. И дворцы засияли снова. Такого количества дворцов, вилл, просто доходных домов невероятной красоты ведь нигде нет. Если мы сравним ну хотя бы с той же Веной, просто выяснится, что вся Вена умещается в центр Питера, как в люлю. Да и с качеством ремонта примерно так же: что-то более дорого, что-то дешевле сделано. И чисто статистически красоты в этой Вене меньше в разы — масштабы не те. Да и у Парижа тоже. А Питер огромен в своей красоте — не охватишь.
Но зато я наблюдаю прямо реальное движение в сторону городского фанатства — молодые вписываются в него, ведут Telegram-каналы про Питер, водят фотоэкскурсии по удивительным местам, которые никогда не увидишь со стороны, опекают красивые подъезды и парадные организационно и деньгами. Питер перестал быть стыдным городом, который не мог ответить на вопрос, за что его так долго убивали все кому не лень.
В этой бесконечной истории и красоте Питера есть одна гигантская проблема. Он — город-обманщик. Тут все — и история, и архитектура, и старые имена, и фамилии — говорит о величии и бесконечной глубине. Но именно в глубину-то он и не пускает свое нынешнее население. Это длится годами и ведет к возникновению ощущения старого дворца, заполненного киплинговскими персонажами из «Книги джунглей». То есть жизнь, мысль, философия горожан лежат где-то на грани обыденности и мелкотравья. Тут не самые лучшие гостеатры, не самое лучшее кино, и рок-музыка — уже не та музыка бунта, что прежде. Литературный процесс отдает пылью газетной подшивки. Насчет науки не в курсе и говорить не буду. То есть существует какая-то гигантская пропасть между зовом самого города и ответом на этот зов со стороны людей. Но на зов активно движутся москвичи и китайцы. Сейчас сняли для китайцев ковидные ограничения, и снова платформы двух вокзалов будут забиты грохочущими, как войско в походе, китайскими туристами. Слава богу, их толпы не доходят до моего уголка канала Грибоедова (он же Екатерининский). А еще сейчас станет потеплее — и надо будет взять лодку в аренду и прокатиться, посмотреть на город с каналов, с воды. Это вообще другой город. Еще прекраснее.
Короче, москвичи, заезжайте, пойдем поедим. Потому что гастрономия в Питере на голову выше, чем у вас. Да и вообще, не слушайте старого ворчуна. Просто посидим под низким северным небом где-нибудь на крыше, которых у нас тоже полно.
