Это будет длинная статья на серьезную тему, поэтому тем, кто настроен на легкомысленное времяпрепровождение – дальше лучше не читать… Я Вас предупредил.
Близится 9-е мая, которым у нас в последние годы на официальном уровне принято помпезно отмечать очередную годовщину победы СССР над фашистской Германией во Второй мировой войне 1939-1945 годов, важную часть военных действий которой на Восточном фронте (в Европе и европейской части СССР) в СССР и России именуют Великой Отечественной войной.
Понятно, что с момента окончания этих и великих, и трагических – на этой стороне вопроса я как раз и хотел бы более подробно остановиться ниже в данной статье – событий прошло уже более 78 лет, если считать с 1945 по 2023 годы.
Соответственно, живых свидетелей опыта войны – непосредственных участников боевых действий - либо не осталось, либо практически не осталось на текущий момент. Ну просто в силу временного промежутка между настоящим и прошлым. Даже с момента окончания боевых действий весной 1945 года (если не брать Маньчжурскую операцию СССР против Квантунской армии Японии) прошло 78 лет. Это означает, что ветерану, живому свидетелю, должно быть сейчас не менее 96 лет. Это если его призвали в действующую армию уже под самый конец, в 1945 году, в 18 лет, например.
96 лет – очень почтенный возраст. Конечно, кто-то еще жив – дай Бог им здоровья – но это уже, наверное, единичные случаи. Это я к тому, что сейчас – весной 2023 года – такого источника передачи информации и непосредственного личного опыта участия в тех событиях, впечатлении о них – уже практически нет.
Откуда еще можно было бы почерпнуть информацию о той войне? Можно – при желании – найти большое количество разнообразной литературы по предмету, и в виде исследований, и в виде мемуаров, но для этого, во-первых – нужно обладать сильной мотивацией знать, которая наблюдается в стойком виде только либо у профессионалов – военных, ученых, и т.д., либо у любителей военной истории. И, во-вторых – что, на мой взгляд, даже более важно – опосредованные источники могут дать информацию, но они не передают ощущения.
Фильмы о войне? БОльшая часть современных произведений данной тематики – откровенный лубок, а соответствующей кинопродукции СССР было и немного, и создавалась она с оглядкой на цензуру – хотя и негласную. Например, отличный фильм «Проверка на дорогах» длительное время пролежал «на полке» - поскольку затрагивал идеологически нежелательную тему сотрудничества советских граждан с оккупационными немецкими властями. А современный фильм «Свои» вы вряд ли смотрели.
Школьные уроки? А их все хорошо помнят? Сможете – без подсказки в Интернете – «сходу» ответить на вопрос о том, кто такие партизаны? СМЕРШ что такое? Кто такие т.н. «власовцы»? Какой (а он еще и в разные периоды времени был разным) был вес «блокадной пайки» «хлеба» Ленинграде? Что такое Демянский котел? Хорошо, конечно, если да – но что-то мне подсказывает, что большинство не ответит. Подавляющее.
К чему я всё это. А это я к тому, что великие и трагические события были – и прошли. Остались в прошлом. Они не перестали и не перестают быть великими, трагическими и реальными – но их восприятие в массовом сознании от реальности все более отдаляется. Даже в информационном смысле. Эта реальность осталась в прошлом – но нас сопровождает современный миф о ней.
Слово «миф» употреблено здесь без негативной коннотации, а как обозначение некого современного представление о прошедших событиях, когда содержание представления о реальности все более с течением времени отдаляется от самой реальности.
Сейчас – для подавляющего большинства, я так думаю – все представление о Великой Отечественной войне сводится к георгиевской ленточке на 9-я мая, военному параду, каким-то киношкам по телику в конце апреля – начале мая, сезонно-пропагандистским красным звездам и тем же самым георгиевским ленточкам на билбордах в городах и городках, салюту в Москве.
Слову «Победа». Ощущения – прости Господи – праздника. Мы «празднуем»…
И, в некоторых случаях – надписи на машине, типа «Можем повторить», которая иногда сопровождается похабной картинкой, намекающей на сношение двух условных человечков с изображением серпа/молота и свастики вместо голов.
«Можем повторить». Можем повторить… Ведь этот – кхм – лозунг появился, кажется, относительно недавно. И понятно, почему – потому что раньше – когда была жива масса носителей непосредственного опыта войны – за этот лозунг дубинушку просто растерзали бы люди. Ну, по крайней мере сильно избили бы. И поделом.
Я бы это понял.
Мой дед, Иванов Илья Иванович, 1913 года рождения, старшина. Воевал, попал в плен в июле 1942 в районе Ростова-на-Дону. Почти три года провел в немецких концентрационных лагерях. В моих отрочестве и юности иногда рассказывал мне о войне – о фронте, и о плене. Немецкую речь не мог слышать до конца жизни. «Фильмы про войну» он смотреть не мог – «Потому что все это вранье». Я застал непосредственного свидетеля.
Военная история входит в мою сферу личных интересов. История Второй мировой войны, и Великой Отечественной войны как её части. Исследования, мемуары, три полноценных книжных полки.
Я не воевал – и надеюсь, что не придется. Но – так получилось – что мне доводилось довольно близко общаться с участниками современных военных конфликтов, испытавших на себе «прелести» войн на собственной шкуре.
Мне приходилось умирать, и я знаю, что это. Это больно, страшно и одиноко.
Поэтому я немного знаю, о чем говорю. И, в связи с этим – у меня вопрос к «повторяльщикам». К тем, кто развязно декларирует, что «Можем повторить». А что вы, собственно, собрались повторить? И за чей, простите, счет?
Вопрос о человеческих потерях СССР во Второй мировой войне до сих пор является поводом для дискуссий, но одной из оценок – ее, наверное, можно назвать консенсусной - является цифра в 26,6 миллионов человек. Еще раз – 26 600 000 смертей. 26 600 000 людей, которые были живыми – а стали мертвыми… «Повторяльщики», вы это хотите повторить?
В СССР было разрушено 1710 городов и поселков и более 70 000 деревень. «Повторяльщики», Вы этого хотите?
Война – это не кино на уютном диване. Это, вашу мать, фабрика по производству смерти. Ужасы Ада, организованные по конвейерному принципу. Любая мелочь – не больше «огрызка» карандаша – может убить. Может ранить. Может оставить калекой на всю оставшуюся недолгую жизнь. Ау, «повторяльщики», что такое «самовар» вы знаете? Это не для чая. Это в переносном смысле. Было такое название в 50-х годах прошлого века для определенных типов ранений – поинтересуйтесь в Интернете. Вот вы, лично вы – готовы к этому? Чтобы с вами такое произошло?
Сидеть в крысиной норе в земле с еще тремя бойцами, пытаясь сохранить положение в прыгающей как угорелая земляной норе, содрогающейся под ударами снарядов и понимать, что всё то, что снаружи – это чтобы лишить вас жизни. Вот прямо лично вас – и прямо сейчас. Пули, мины и снаряды разных калибров, мины противопехотные (они начинены металлическими шариками (это называется «на неизвлекаемость»), чтобы невозможно было спаси раненного – иначе его придется всего искромсать), авиационные бомбы. Колючая проволока – прекрасная вещь. Знаете, каково запутаться в ней?
Вы, «повторяльщики», готовы валяться в грязной траншее, вот прямо мордой вниз, вдыхая жидкую грязь пополам с пороховой гарью и собственной кровью, и через секундную «анестезию» болевого первичного шока ощущать, как невыносимая боль «ножами» проникает в ваше изнеженное тело – и медленно, понимаете – медленно – разрывает каждую его клеточку. Отдельно. Каждую. Медленно. И как из вас – как песок сквозь пальцы – вытекает жизнь. А если так часок? А если несколько?
Вы хотите, чтобы ваша мамаша в тылу – где, типа, безопасно – работала 12-часовую смену у станка? Каждый день? У станка, стоя, в холодном зачастую цеху, ручками. Не в офисике в Одноклассники пялясь на экран монитора. И работала, и ждала – каждую минуту, каждый час, каждый день, каждый год, несколько лет – придет или не придет на вас похоронка. Или - еще хуже – «Пропал без вести». Чтобы до конца её жизни мучиться, мучиться этой несбыточной, слабой, как огонек свечи на холодном ветру, надеждой, что - «Может, он жив. Может, он потерял память. Может, он не может дать о себе знать. Может, он однажды придет». Это вы хотите повторить?
Или, может, чтобы в блокадном Ленинграде. В квартире уже много месяцев без отопления зимой. Без тепла, без воды, без света. Где-нибудь в феврале. Чтобы в одной комнате угаласа от голода ваша жена с ребенком. Маленьким. А в дальнем углу коридора чтобы лежал сверточек. Еще меньше… И в нем – чтобы ваш второй ребенок. Мертвый. Потому что у матери от голода молока не стало. И потому что у неё не было сил просто спуститься с этим сверточком вниз по лестнице с третьего этажа. Это вам хочется «повторить»? Вы сможете? И вернуться потом туда, в эту квартиру. К жене – она выжила. Но не второй ребенок, который умер уже в эвакуации где-нибудь в Свердловске. И жить (это не то слово) дальше, когда все – все вокруг, воздух, камни, эта квартира – кричат, воют о том, что их больше нет…
Да, в конце была Победа. Но она досталась вот этой ценой. Она неотделима от этой цены. Она и есть цена. Жизни десятков миллионов людей оборвались. Жизни еще десятков миллионов превратились в прах. Победа – чтобы было понятно – это невыразимые горе и страдания, прежде всего. А не плакатик.
Я желаю вам, «повторяльщики», одного только – чтобы вы горели в Аду. Вечно.
Я говорю – Никогда больше!