«Жизнь, как коробка конфет «Ассорти».
Никогда не знаешь, с какой начинкой попадется".
Милене Сергеевне изменил муж. И не просто изменил, а собрал вещи и ушел. Сначала она решила, что это трагедия. Плакала, страдала, строила планы отмщения. Потом брошенная выплакалась и обнаружила, что все не так уж плохо и страшно.
Теперь по утрам не нужно вскакивать готовить завтрак, а по вечерам можно посидеть подольше за компом, к которому муж безбожно ревновал. На ночь можно плюхнуться в койку без душа, перенеся его на более мудрое утро, в любой день пригласить подруг, и, не коря себя совестью, пофлиртовать с молоденьким, спортивного вида, коллегой. А самое главное, не нужно следить за «опасными» и «безопасными» днями. Нет мужа — нет проблем.
Проблемы Милена Сергеевна, как и все нормальные люди, не любила, но они любили ее. Липли к ней на каждом углу и на каждом повороте.
Одна из них, в виде сломанного каблука, встретила ее по дороге на работу, прям посреди улицы, в потоке спешащих людей. Смущенная и растерянная, с испорченной туфлей в руках, Милена Сергеевна кое-как добралась до ближайшего фонарного столба и прислонилась к нему, стоя на одной ноге и поджав другую, разутую.
Столб был твердым и холодным. Прижавшись к шершавой бетонной поверхности виском, Милена Сергеевна вдруг вспомнила слегка колючую шороховатость небритой мужниной щеки, о которую так занятно было в особые минуты близости осторожно потереться лицом или почесать вдруг засвербивший нос.
Несмотря на летнее, хорошо прогретое солнцем, утро, женщине вдруг захотелось тепла и мягкости. Представилось, как удобно сейчас селось бы на мягкое переднее сиденье их старенькой Лады, как муж, привычно ворча, напомнил бы о необходимости пристегнуться и пусть без особой радости, но все-таки отвез бы в ближайший магазин за новыми туфлями.
Приобретать обновки для себя при муже Милена Сергеевна не любила. Допустим, приглянется ей платьице за сумму, равную стоимости нового колеса для их древней машинки, муж тут же надуется, ничего вслух не скажет, но от платья отведет подальше, не дав и примерить. А узнав цену, скажем, манкого женского белья с кружавчиками, непременно разродится тирадой о непрактичности и неудобстве оного. И сапоги выбирал для жены крепкие и устойчивые, из плотной свиной кожи.
И ходить бы Милене Сергеевне до конца молодых дней своих в бабушкиных бурках на плоской подошве, да в дешевых лифчиках, уродующих формы, не научись она ловко лавировать меж мужниной скупостью и собственными желаниями.
И бельишко с кружевами, и платьица, и туфельки на каблуках приобретались вне глаз его, с предварительно исправленной на этикетке, вдвое уменьшенной, стоимостью. Ну, подумаешь, чуть искуснее потом приходилось Милене Сергеевне колдовать на кухне, да побольше работы на дом взять, чтоб покрыть излишки в расходах. Зато душа мужа, удовлетворенного дешевой привлекательностью жены, оставалась неизраненной жестокой правдой о женской расточительности.
«А ведь я вру себе, что хорошо без мужа...Вру!»-подумалось Милене Сергеевне и рука сама потянулась в сумочку за телефоном, чтобы набрать знакомый номер.
Однако, указательный пальчик, секунду задержавшись на дисплее у родного имени, перенесся ниже и ткнул на значок с фамилией молодого спортивного коллеги. Через пятнадцать минут Милена Сергеевна ехала на работу, удобно устроившись в новенькой Тойоте и с лукавой признательностью поглядывая на гладко выбритую щеку молодого спасителя.
Спасителя нужно было отблагодарить. Вслед за коробочкой шоколадных конфет «Ассорти» последовало недвусмысленное приглашение молодого человека на домашний ужин в ближайший выходной, которое тот без колебаний принял.
Коллега, вопреки робким надеждам Милены Сергеевны на то, что он задержится, и она успеет не только пригладить последнее перышко, но и отдышаться, пришел ровно в обозначенное время. С той самой коробкой конфет.
Завершив легкий, но сытный ужин, гость предложил открыть коробочку. Половинка первой конфетки, раздавленной его крепкими ровными зубами, тут же оказалась у губ Милены Сергеевны. Прищурившись от близости лица соблазнителя с торчащей в его рту конфетой, женщина аккуратно взяла губами сладость, растекшейся во рту легкой горечью жидкой шоколадной начинки.
Поцелуй, сдобренный конфеткой, был настолько вкусным, что Милена Сергеевна разрешила не сопротивляться самой себе и поплыла навстречу удовольствию, погасив легкую тревогу о своей телесной привлекательности для мужчины, много ее моложе.
Тревога гасилась легко. Милена Сергеевна хорошо знала свои плюсы и минусы, умело маскируя последние. Волосы? Те, что на голове? Да, конечно, свои, пышные, вьющиеся, без единой сединки. А на ножках нет, и никогда не было, что Вы! Ножки от природы такие гладенькие. И там, куда Вы пробираетесь, тоже от природы все идеально ровненько и красиво.
И на коже ни единого прыщичка, ага... И на лице ни единой морщинки, и на животе складочек нет. Я же знаю, как повернуться, знаю, как и что прикрыть ладошками в неловкий момент. И потом я никогда не пахну. Даже сейчас, когда по спине течет, вам ведь захотелось, чтоб я сверху, с резвой скоростью молодой кобылки.
Нет, что Вы! Так не больно. Разве может быть больно отбойным молотком вглубь живого человека? И конечно, удобно, как же может быть неудобно ступнями в потолок или лбом о стенку. Хорошо, что без звона. Впрочем, я его бы заглушила стонами. Это я умею. Ну а как же? Как иначе доказать Вашей самолюбивой и впечатлительной мужской натуре, что Вы на высоте, и скрыть, что я несовершенство?
Привычная, давно выученная и сотни раз сыгранная роль, казалось, никогда не подводила Милену Сергеевну с мужем. Не подвела и сейчас. Молодой коллега, едва подергивая спортивными мускулами, под ровно загорелой кожей, покрытой капельками пота, лежал на спине и сквозь чуть прикрытые от блаженства веки, восхищенно смотрел на грациозно устроившуюся на нем женщину. Та, выпрямив спину и опираясь на его торс ладошками, светилась обнаженным телом с упругой,по девичьи вздернутой грудью. На плечо спадала тоненькая прядь влажных волос, словно стрелочкой указывая на маленькую коричневую родинку у ключицы.
Мужчина, засмотревшись на родимое пятнышко, не сразу заметил взгляд Милены Сергеевны.
Грустный и строгий. Казавшийся таким неуместным и нелепым после произошедшего, и еще более нелепым от размазанного от уголка губ к щеке шоколада.
Послюнявив палец, потер застывшее липкое пятнышко и потянул голову женщины к себе. Та неловко наклонилась и соскользнула с его бедер на постель.
- Спать?- прозвучал как бы между прочим его вопрос.
- Нет, что ты, какой может быть сон? Я не усну сегодня, - соврала она и погладила его по круглой, коротко стриженной голове.
Ежик колючих волос под ладонью показался чужим. Настолько чужим, что Милене Сергеевне стало неприятно. И лицо, всегда казавшееся ей красивым, молодое мужское лицо, сейчас было тоже чужим и вовсе не таким уж и красивым.
- Мне очень хорошо с тобой, но завтра рано вставать, - притворно вздохнула женщина.
- Выходной. Успеешь выспаться.
- Подруга приезжает, - вновь соврала она и зачем — то добавила, - Из Москвы.
- Ну подруга – это святое, - молодой мужчина спортивным рывком поднялся с постели и, подергивая мышцами накачанных ягодиц, стал одеваться.
Ловко втряхнув ноги в джинсы и, застегнув на накачанной груди рубашку, мужчина глянул на присевшую на край постели коллегу, зябко прикрывшую тонким одеялом плечи .
«До встречи...?» – Его взгляд не был ни вопросительным, ни утвердительным.
«Риторический вопрос», - усмехнулась про себя она и вместо ответа вслух кивнула.
Когда дверь за гостем, томно поцеловавшим на прощание хозяйку, захлопнулась, Милена Сергеевна подошла к зеркалу. Оттуда, из серебристого квадрата, на нее смотрела слегка растрепанная, с легким румянцем на щеках и воспаленными от жарких поцелуев губами женщина. Еще довольно молодая и стройная, с красивой смуглой кожей и выразительными темными глазами она казалась весьма притягательной. «А ведь хороша. Хороша еще...»- подумалось Милене Сергеевне.
«И зачем же ты себе лжешь?» - вдруг прозвучал внутренний голос, разбуженный воспоминанием об измене мужа и о лощеном, гладеньком торсе молодого любовника. В зеркале отразилось теряющее свежесть лицо с уставшим взглядом, с разрезавшей над переносицей лоб морщинкой и горестными складочками у губ, предательски выдающими возраст. Глаза, полные растерянности и тревоги, наполнились тяжелой влагой.
«А пошли вы все!»- Милена Сергеевна пресекла поток слез, потерев ладонями глаза и щеки, и пошла в душ.
Початая коробка конфет оказалась с утра очень кстати. Кофе Милена Сергеевна пила без сахара, всякий раз убеждая себя во вредности последнего. «Вкусно, вкусно, вкусно...и вовсе не горько...» - внушала себе женщина, приучая себя пить темную, остро пахнущую жидкость, с которой, как считается, должно начинаться каждое рабочее утро уважающего себя делового человека.
Милена Сергеевна себя уважала, но деловой не мнила. Однако, однажды предложенная должность требовала соответствия. И Милена Сергеевна старалась соответствовать, что оказалось несложным в деле, но очень утомительным во внешних проявлениях. Дресскод, непременная вежливость на лице и готовность достать звездочку с неба по прихоти капризного посетителя были необходимыми атрибутами ее работы. И тот самый утренний кофе, чашка которого сейчас стояла на столе, угрожающе расточая по кухне горьковатый аромат.
Милена Сергеевна вспомнила вкус вчерашней конфеты с шоколадной горечью, перетекшей в сладость поцелуя, и открыла коробку.
Глянцевые поверхности с завитками, полосочками, сердечками и цветочками дразнили предсказуемым блаженством вкуса и тревожили его же неизвестностью. Взяв длинненькую, изящно изогнутую конфетку, Милена Сергеевна надкусила ее и с легким разочарованием вместо густой шоколадной обнаружила немного кисловатую белую начинку. Глотнула кофе. Во рту стало горьковато кисло. Поморщилась.
Следующей конфеткой был кругленький, с выпуклой попкой, диск. Резковатая и очень ароматная начинка которого приятно удивила, но в сочетании с горечью кофе показалась слишком назойливой. Не доев конфетку, Милена Сергеевна взяла следующую, потом еще одну и еще...
Надкусывание сладостей в поиске нужного вкуса увлекло и когда в чашке не осталось ни капли кофе, незаметно выпитого в азарте вкусовой игры, в коробке оставалось еще много-много конфет. « А вот ведь той, вкусненькой, не нашла», – с досадой подумала Милена Сергеевна, чувствуя, как к горлу подкатывает легкая тошнота.
В дверь неожиданно позвонили. На самом деле Милена Сергеевна никого не ждала и утренних визитов не любила вообще. Особенно в выходной день, когда не хотелось убирать постель, причесывать волосы, на тело надевать что-то приличное, а на лицо — дежурную улыбку.
Старясь скрыть тревогу и недовольство женщина открыла дверь.
- Приветик! - В лицо пахнуло крепким пивным духом вперемешку с непереносимыми Миленой Сергеевной «Визави» - Как я тебя люблю, родная! А как соскучилась!
Маленькая, как мышонок, подруга с ярким, размазанным в явно бессонной ночи, макияжем просочилась сквозь оторопевшую от неожиданности Милену Сергеевну и, ловко сбросив в прихожей баклажановые лабутены, юркнула в кухню.
- О, углеводики! А я давно отказалась, вредно, понимаешь, вредно очень все это, хотя последние открытия ученых доказали, что... - затараторила подруга, увидев распотрошенную коробку с конфетами, – а че это, а, Милька? Это че?
Гостья с удивлением рассматривала около десятка надкусанных конфет.
- Ты че это? Стресс заедаешь? Ну – ка, рассказывай! Слышала, вы с Мишкой разбежались?
- Да не в этом дело..., -начала было Милена.
- Ой, подожди, закурю. У тебя ведь можно курить? Ты ведь потерпишь, да? – подруга, не дожидаясь ответа, чиркнула зажигалкой, ловко поднеся огонек к тонкой сигарете, так быстро и незаметно появившейся в губах, что Милена не успела возразить.
- Кури. Можно уж. Мне все равно,- солгала она.
Табачный дым, любой: легкий, терпкий, ароматизированный, Милене с детских лет был ненавистен. От него у нее чесалось в носу, в глазах мутнело, дыхание перехватывало то ли от дымового, то ли от нервного раздражения. Но все в окружении Милены Сергеевны были заражены куревом, этой удушающей заразой. И ей, если было невозможно незаметно уйти, дабы избежать пытки, приходилось вежливо терпеть.
Терпеть близкую подругу казалось необязательным, но Милена знала, как та ответит на запрет.
« Да ладно тебе, пора уж привыкнуть!» - засмеется и, дай Бог, чтоб выпустила струйку дыма хотя бы в сторонку, подальше от лица некурящей Милены.
- Ты кофе будешь?
- Не, у меня вот!- подруга вытащила из пакета трешку жестяных банок пива, - ты же знаешь, я не пью, это просто сегодня расслабилась.
Милена понимающе кивнула. Подруга пила. Безбожно. Потеряв семью, потеряв престижную работу и стремительно теряя здоровье. Разговоры и увещевания не помогали остановить процесс, в котором победу праздновала разгульная, безалаберная, сдобренная похотливым вниманием мужчин жизнь. В вечно туманно-радостном состоянии подруга не усложняла ее ни муками совести, ни философскими вопросами. На любой из них всегда находился ответ, поражавший своей, казалось бы, поверхностной простотой, но впоследствии оказывавшийся единственно верным.
- Да че это я вру ? Бухаю, я, бухаю. А че еще делать? - подруга, прищурившись, пристально посмотрела на Милену и смачно выпустила в сторону струйку дыма.
- Конечно. Есть проблема, выпьешь - и нет проблем, - иронично согласилась та.
- Умница ты моя! Че конфет-то нагрызла как белка орешков?
Муж, оказавшийся изменщиком и так неожиданно ушедший, сломанный посреди дороги каблук, лакомый молодой коллега, и страстное, но никчемное сближение с ним, оставившее то ли разочарование, то ли шоколадное послевкусие. События, одно за другим, следовали в рассказе Милены Сергеевны и, казалось, совершенно не трогали на глазах хмелеющую от пива подругу.
- Что — то не так я делаю в этой жизни. Не так, - завершила свои откровения Милена.
- А че конфеты-то покусала?- казалось, ничего более интересного для гостьи не было.
- Искала ту, вкусную. Ту, что перебьет горечь кофе. Никак я не могу полюбить его. Никак...
- А че пьешь тогда?
Милена Сергеевна растерянно посмотрела на подругу и подумала: «И правда, че?»
Автор Валентина Родионова
Написано в рамках марафона ТекстоМании
Взято со стены одноименного сообщества в ВК
Подпишись, чтобы не пропустить новые публикации от наших авторов