Каждый, кто когда-нибудь мечтал написать книгу, стать читаемым автором, выпустить сборник стихотворений или просто приобрести известность в кругу литераторов, знаком с ощущением, что все уже написано, сказано и зарифмовано. Причем не просто так сделано, от балды, а в самой лучшей из мыслимых форм. Да и тем особенно не осталось, о любви, о дружбе, о солдатской службе есть как минимум по тысяче, а то и по сотне тысяч стихотворений, рассказов, романов, баллад, эссе, сценариев.
Какова вероятность, что новый автор талантлив настолько, чтобы поставить перед собой цель, сесть за стол и встать из-за него спустя полгода или год с гениальной рукописью? Скорее всего – нулевая или стремящаяся к нулю. Какова вероятность, что свежеиспеченного писателя заметят, начнут издавать и читать в течение первых двух-трех лет с момента написания книги? Тоже практически нулевая.
Сталкиваясь с осознанием, что одного желания недостаточно, нужно учиться, писать, переписывать, исправлять, ни в коем случае не завышая планку ожиданий, и стучаться во все двери, знакомиться с авторами, поэтами, писателями, издателями, критиками, заводить собственную группу поддержки, создавать аудиторию, продавать свою личность, потому что просто уметь излагать свои мысли на бумаге или в документе Ворд, уже недостаточно.
Помимо этого, всем людям присуща разрушительная черта, из-за которой проливается немало горьких слез, из-за которой мы отчаиваемся, сдаемся, рвем волосы на голове и плачем. Это привычка сравнивать себя с теми, кто лучше, раньше, больше, кто успешнее, знаменитее, талантливее…с кем угодно, кто быстрее, моложе, вовремя, в последний момент.
Мы же не успели запрыгнуть в этот поезд, поэтому стоим на перроне и машем платочком вслед уезжающему составу, и так себя виним, корим за то, что не успели на этот поезд, что не хотим услышать объявление о том, что новый поезд подходит к платформе, на которой мы стоим и жалеем себя, и не видим, как запрыгивают в другие вагоны другие люди, с теми же целями, что и у нас.
А мы возвращаемся домой, жалуемся на жизнь и забрасываем свою мечту в дальний угол только из-за того, что не можем оглядеться по сторонам и увидеть, что автор, ставший популярным в двадцать два года – это один случай из ста, если не из тысячи тех, кто только начала писать после сорока или после выхода на пенсию, и тех, кто при жизни вообще не увидел лавров, а только пытался выжить, перебиваясь грошовыми статейками в крохотном, богом забытом, издательстве.
Мы фиксируем уникальные случаи именно потому, что они уникальные, необычные, цепляющие. Но зачастую они гаснут так же быстро, как засияли, и на их место встают те, кто прокладывал себе дорогу упорным трудом, работой, анализом, правками, те, кто потом и кровью заслужил право называться классиком, кто создал вещи, которые прошли и всегда будут проходить безжалостную проверку временем.
Известные писатели стремились, конечно, к славе, кто из нас этим не грешит? Но они адекватно оценивали себя, писали потому, что не могли не писать. Знали, что никакая слава не принесет настоящую преданность и любовь, если за душой у человека ничего нет. Можно стать популярным, причем очень быстро, сейчас этому учат на каждом углу, в каждом блоге, но написать стоящую вещь, которая рано или поздно найдет своего читателя и, возможно, изменит чьи-то жизни к лучшему – намного ценнее и важнее.
Всегда были лидеры, которые взбирались на холм, собирали толпу и красиво говорили, иногда даже раздавали буклеты, книги, аудиокурсы, получали дофаминовый заряд и деньги, и исчезали навсегда, удовлетворившись выполненной миссией. И всегда были люди, живущие в тени, творящие в одиночестве, корпящие по ночам над творением всей жизни. Потом они выползали из своих нор и говорили: я сделал! Сколько человек их читало? Сколько издателей ответили отказом? Каким тиражом их издали? Хорошо, если пара тысяч экземпляров.
И это считалось признанием, славой! А наш мозг фокусируется на тех, кого выпускают многомиллионными тиражами, чьи книги расхватывают как горячие пирожки, это связано с тем, что такие авторы обещают научить нас зарабатывать, быть счастливым, открыть свой собственный бизнес, заработать сто миллионов и обрести внутреннюю гармонию. Мы любим ушами, мы любим уверения в том, что мы уникальные, необычные и способны на все. Если красиво упаковать мысль, которая польстит человеку или сделает из него Сверхчеловека, он купит что угодно, будет себя ограничивать, вытаскивать из постели в пять утра, а потом разозлится, потому что почувствует себя обманутым. Там ведь обещали денежный дождь, а в жизни такого не бывает, нужно делать, делать и делать.
Причем делать хорошо и желательно – так, как никто до нас еще этого не делал.
Что же нам остается? Надеяться, что книги всех переживут, и будет место не только мотивирующей литературе, но и таким, в которых доблестные рыцари скачут на выручку прекрасным принцессам, где добро борется со злом, а автор дает волю своей фантазии, или описывает реальность так, что внукам сгодится в виде учебника истории о том, как жили-были их бабушки и дедушки.
Самое главное – любить то, что ты делаешь, гореть идеей и не опускать руки, когда сам в себя перестаешь верить, нужно перестать сравнивать себя с другими, у них своя жизнь, свой опыт, у нас – свой. Не стоит плакать, перечитывая гениальные вещи поэтов прошлого и современности, они могут служить вдохновителями, наставниками, приносить облегчение и радость, а не зависть и кусание локтей.
Нужно просто взять за правило: писать так, как умеешь, как получается, как кажется возможным. Рифмовать все на свете, импровизировать о чем угодно, писать, писать, писать. Давать кому-нибудь одобрить (чем дальше человек от литературы, тем лучше), а потом дать прочесть кому-нибудь более авторитетному, кто кое-что в этом смыслит. Отвалить от себя и не ждать моментального признания, поверить, что все идет своим чередом, и мы способны на все, и делаем то, что можем в данный момент, а иногда даже больше.
