Петербург — очень маленький город. Активные люди моего поколения, которые родились в Ленинграде и учились в университете (настоящий, он у нас один, ранее называвшийся ЛГУ), знают тут всех и бывали в каждом доме исторической части. В кафе здания Двенадцати коллегий мы стояли в очереди за мороженым. Иногда вместе с Владимиром Владимировичем Путиным, нашим в ту пору проректором.
Здесь же ходили среди нас Анатолий Собчак, Медведев, Бастрыкин, Дуров… Моим преподавателем был Крамник, папа чемпиона мира по шахматам. А собеседницей на встрече со студентами — сама железная леди Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании до 90-го года.
Школьниками, мы играли в волейбол на островке нынешнего Павильона переговоров Константиновского дворца. А по нужде бегали в полуразрушенные дворцовые арки. В 90-е я снимал там музыкальные клипы и даже некоторое время жил во дворце, позднее ставшем правительственной резиденцией.
На старых фотках мой отец позирует на мотике посреди Невского проспекта, а рядом ни людей, ни машин. Таким город был раньше. Ребята из окрестных деревень типа Кавелахты или Ретселя называли город «Питером» и отнимали у нас деньги, когда мы приезжали к ним кататься на горных лыжах. Соответственно, ровесникам-чужакам, каким-либо ветром занесённым в нашу Ульянку или Дачное, оказывался аналогичный приём. Пару раз в году старшеклассники собирались целыми армиями по 200-600 человек и предпринимали «крестовые походы» в какие-нибудь отдалённые районы, где происходили настоящие битвы. Нашими союзниками были Купчино и Шушары. А врагами — ФРГ («Фешенебельный Район Гражданки») и ГДР («Гражданка Дальше Ручья»). Приезжих у нас в Ульянке видели редко. Народ был малочислен, все друг друга знали.
Я не заметил, как всё поменялось. В старой части Ленинского проспекта, в панельках Счастливой улицы и около, стал исчезать русский язык. В новостройках у Финского залива появились девушки, с ног до головы укутанные в чёрное. В аптеке, куда я хожу с детства, приезжая тётя в очереди заявила мне с характерным пермским акцентом: «Вы нарушаете моё личное пространство!» Да что ты! Даже Владимир Владимирович в университетской очереди не позволял себе подобное. На открытой спортивной площадке во дворе другая приезжая дама, тоже светловолосая, встала рядом с тренажёром, где я занимался, и начала… курить! На моё замечание прибежал наш смуглый гость из среднеазиатской страны и, практически не умея говорить по-русски, продемонстрировал мне несколько угрожающих па. По привычке, я спросил его, с какого он района, но гость меня не понял.
По дороге домой, в десяти метрах от моей парадной, меня чуть не покалечила приезжая велосипедистка из службы доставки. При этом она орала, что я, видите ли, занял не ту сторону движения! В автобус, если я хочу поехать к заливу, где моя бабушка била острогой угрей, мне вечером просто не сесть. Потому что масса приезжих, превративших наши спальники в Бангладеш, лезет первая. Кругом только и слышишь: «рожки», «но», «ехай», «дак».
Дорогие мои, ну что хорошего в Питере? Ветер у нас дует со всех четырёх сторон, и когда Даня из Новгорода зовёт меня спрятаться от дождя под крышу, я искренне удивляюсь: «Зачем?» Потому что в Петербурге только два типа погоды: дождь и ожидание дождя. Что же вас сюда тянет? Лишние двадцать тысяч рублей в месяц?
Наивно ожидать, что я улыбнусь искателю удачи и халявы, спрашивая его с весёлым прищуром: «Ну и как тебе у нас в Питере?» И это неправда, что все тут приезжие, начиная с даты основания города. Предки моей бабушки — местные пираты, ижорцы. Они автохтоны по происхождению и обожали свою землю. Если вы не знаете слов любви и «автохтонный», то для поступления в универ вам надо учиться, учиться и ещё раз деньги! А если даже и поступите, то там не будет Владимира Владимировича Путина. В девяноста случаях из ста вам не сделать здесь карьеры, будьте реалистами. Возможно, есть смысл остаться дома и улучшать жизнь родных городов?
Нет, хорошие люди, конечно, всегда пригодятся. Вот наш «внутренний мигрант» Стас Барецкий, который дрался с Катей Самбукой, нормально так украсил собой Васильевский остров. А его Рамбов или Ораниенбаум обеднел, потеряв бесподобного персонажа. В Константиновском дворце работали с камнем те же молдаване, что клали плитку у меня дома. Девчонки с Украины и Мурманска ярко блистали в моих фильмах для взрослых. Но в основном пользы от приезжих меньше, чем проблем. Хотя был бы рад дополнительным обратным примерам. Вдруг я ещё не в курсе.