Ни для кого не секрет, что вестерн — жанр довольно строгих, вполне четко очерченных рамок, в отличие от того же нуара, который многие киноведы считают скорее направлением, нежели жанром; однако, Акира Куросава, создавая свое монументальное полотно, явно делал его с оглядкой на творчество Джона Форда, а также картины, что имели похожую стилистику и внутреннюю наполненность. Это были не штампованные поделки категории Б, а истинные представители ковбойских нарративов, которые были известны своими простыми, но в то же время тщательно проработанными сюжетами. Подобное задумал осуществить и Куросава в первой половине 50-х годов прошлого века. Изначально создавая фильм про один день из жизни самурая, он случайным образом узнал о реально случившейся истории одного поселения, которая впоследствии и легла в основу его фильма.
Но не подумайте неверно, речь выше шла не о глупом копипасте популярного американского и итальянского жанра, а лишь об источнике вдохновения. Акира Куросава сам всегда был новатором и изобретателем в области кинематографии, правда, так или иначе, изначальная симпатия к Форду (кстати говоря, взаимная), оставила свой отпечаток. Во многом именно благодаря этому факту японский постановщик вообще решился сделать фильм про самураев. Ведь, если ознакомиться с предыдущими картинами Куросавы, то можно понять, что до этого ему импонировало кино немного другого толка. Например, вышедшая двумя годами ранее психологическая драма «Жить» (1952 г.), в которой преобладала исключительная камерность происходящего. Именно из-за заметной популярности не только обычных, но и авторских вестернов он понял, что можно даже клише (коими к тому времени уже являлись похождения ронинов) изобразить так, как этого не делал никто до него; освежить приевшийся мотив, дабы на выходе получить кинопродукт совершенно иного толка.
Так родилась история о семи бравых самураях, что ценой своей жизни защищают деревушку работящих крестьян от набега бандитов. По задумке автора, каждый из них олицетворяет собой довольно узнаваемый архетип героя. Здесь будет и мудрый предводитель, и юный «падаван», и взбалмошный воин, вечно пытающийся привлечь к себе внимание. Тем не менее, эти стереотипные образы раскрываются с совершенно разных сторон. Это ранее упомянутые клише, которые играют новыми красками благодаря качественному сценарию, незаурядной режиссуре и, конечно же, внушительному хронометражу, — аж целых 207 минут! За это время Куросава не только успевает показать многогранность характеров своих главных героев, но и познакомить нас со многими жителями этого поселения, тем самым создав максимально аутентичную обстановку.
Отдельно хочется отметить визуальные находки картины, которые были созданы совместным трудом режиссера и оператора Асакадзу Накаи. Открывающая сцена моментально вводит зрителей в курс дела, при этом наполняя кадр безумным контрастом: вот на лошадях скачут темные силуэты на фоне светлого неба, слышен исключительно напористый стук копыт; когда они приближаются к деревне, мы понимаем, что ее жители в огромной опасности, потому как разъяренная толпа стоит на холме с нескрываемым желанием спуститься вниз и обобрать до нитки абсолютно каждого. Камера при этом выделяет крупную грузную фигуру их главаря, снимая его гораздо ниже уровня глаз на довольно близком, дискомфортном расстоянии. Таким образом, понятна, во многом даже осязаема угроза, исходящая от них. Другой пример: двое самураев собираются подкараулить негодяев, в то время как третий прячется в траве и наблюдает за происходящим со стороны. Дабы показать напряжение, которое последний испытывает, мы видим, как колышется трава, в которой он лежит. Ему страшно, и тряска его тела видна не по его вибрации, а по окружению, что передает это волнение. И таких микроэлементов масса; все они создают поистине незабываемый кинематографический опыт.
Завершающая батальная сцена должна стать предметом отдельного разбора, потому как снята она совершенно уникальнейшим образом. Заметны, конечно, явные параллели со сражениями из советской классики Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (1938 г.), правда, сравнивать их будет не совсем корректно по ряду причин. Все-таки и погодные условия, и многообразие оружия, и общий накал страстей в «Самураях» выгодно отличает его от не менее (а то и более) масштабного предшественника. Так или иначе, режиссура экшен-сцен здесь поражает своей динамикой и нестандартными приемами для того времени. Как пример, убийство, остающееся за кадром: герой стреляет из лука, но в следующей склейке мы видим не попадание стрелы, а землю, на которую падает тело убитого.
Ну и завершение ленты. Битва окончена, крестьяне спасены. Но, правда жизни такова, что не все герои доживают до финала. Многие самураи пали. Оставшиеся стоят на фоне их могил, что украшены катанами, торчащими из земли. Этот безумно эстетичный кадр, что снят долгим общим планом, завершается репликой главного самурая, которой хочется закончить и данный рассказ:
«Участь во́йна – терять вновь и вновь. У крестьян осталась их земля. А что осталось у нас?..»
Автор: Кирилл Титов
