Пожалуй, начну несколько издалека, полагая, что преданные мои читатели чуть-чуть затосковали из-за продолжительного моего отсутствия в ротации Дзена. Тому есть вполне уважительная и совсем не пугающая причина – был в отъезде. Кстати, столица Киргизстана, такой уютный и приветливый Бишкек, должен был бы, по моему мнению, надавать изрядных пинков и оплеух известному интернет-путешественнику Илье Варламову, позволившему себе усомниться в обилии зелёных насаждений в городе. В старой части города, где нам довелось провести несколько дней, из-за деревьев в буквальном смысле не видно неба и солнца. А жирные соловьи, если судить по тембру их голосов, выводят свои рулады так, как будто вы раздобыли билеты в партер, в первый ряд в Ла Скала, а опера попалась в шести частях без антрактов и без сколько-нибудь логичного либретто.
Итак, в голове вдруг прозвенела, быть может и не слишком свежая для других мысль, об объективности существования различных наук. Это в том смысле, что всякие там удивительные и незыблемые законы самых различных наук, объективно исполняются и управляют Миром, вне зависимости от того, знаем мы что-нибудь о них, или нет. Или вообще, думаем, что всё происходит иначе или, не приведи Господь, что это мы как-то управляемся. Вот не залезь в своё время Архимед в ту злосчастную ванну, или не попади то яблочко аккурат в темечко бездельничающему Ньютону, а Архимедова сила, всё равно бы выталкивала все погружённые в жидкость тела. Причём в точном соответствии с весом вытесненной теми телами жидкости. Ну и закон всемирного тяготения, тоже бы никуда не делся.
Обществоведение – тоже вполне себе объективная наука. И тоже имеет свои незыблемые законы, вне зависимости от того, какие инструменты для их понимания мы применяем. Пока на просторах нашего беззаботного сознания гулял ветер диалектического материализма, и мы, как мантру, повторяли всякие там цитаты, к месту и не к месту, из трудов незаурядных, конечно, но ничем при этом не доказавших свою правоту, философов девятнадцатого века, нам сие обществоведение представлялось историей непримиримой борьбы классов. Победы, в которой, мы почему-то желали загадочному пролетариату. На том смешном основании, что ему, типа нечего терять, кроме цепей. А стало быть, они, пролетарии, самый прогрессивный и пассионарный народ. Странноватая, конечно, логика.
Такой подход к изучению объективно действующих в природе законов, носит название идеологический. И, в общем-то, предназначен не к постижению неведомого, а к подгонке встречающихся там и тут явлений и фактов, в Прокрустово ложе вполне себе мещанских желаний небольших групп людей. Провозгласивших себя лидерами мнений, соответственно, взявших на себя неподъёмный труд руководства. Понятно, что священной целью такого вЕдения общества, является сохранение себя у власти. Тут уж не до объективных законов существования любой общности людей.
Это, как если бы античные геометры договорились бы считать число Пифагора равным трём или четырём, просто для удобства вычислений в уме. И до поры, до времени, это бы не нарушало их ежедневного существования, а все революционные устремления народных масс исчерпывались бы борьбой сторонников тройки и четвёрки. Как в старой советской киносказке про огонь, воду и медные трубы, принципиальное противостояние сторонников «бесконечной» и «безначальной» теории обыкновенной палки.
Но, вот же незадача, объективные законы жизни общества, всё это время продолжали существовать и, самое неприятное, действовать. И, подобно сушёным бобам, когда-то невозмутимо разорвавших пополам стальной пароход, благополучно утилизировали всяческие попытки идеологических методов «изучения» законов развития человеческого общества. Причём, не только коммунистических.
Луч света нормальных научных поисков, наконец-то скользнул сквозь Ньтоновскую стеклянную треугольную призму, и совершенно естественно разложился на очевидные составляющие. Всему Миру стало (вдруг!) совершенно очевидно, что единственным истинным инструментом обществоведения стала хирургическая социология. А в свою очередь, в её основе, лежат непредвзятая статистика и непредвзятые опросы общественного мнения.
Тут некоторые Бармалеи, жутчайшего вида и с отвратительными наклонностями, взялись было думать, что теперь безо всякой идеологии, управлять, то есть сохранять свою власть, будет даже легче. Никаких сложноватых философских построений, сплошная арифметика. Публикуй статистические результаты, какие в голову придут, опрашивай общественность на условиях, когда всякий иной ответ ведёт в новенький «автозак», и общество в твоих руках. Это, мол, не ложь обыкновенная, а альтернативное мнение. Точка зрения, как задорно оспаривала своё общее не «благородное» происхождение героиня Ирины Вадимовны Муравьёвой , в Оскароносной «Москве, слезам неверящей».
И вот теперь, миллионы «весёлых» и «грустных» разбойников, помощников и сподвижников «бармалея 66», во-первых, пребывают в сомнительной уверенности, что их реально – миллионы. Во-вторых, что большая часть всего мира разделяет их взгляды. И в-третьих, смотрят на предприимчивого Айболита, глазами озабоченного единственно сохранением своей власти, тщедушного киногероя, удивительно похожего на Ролана Антоновича Быкова, в забытом очень многослойном шедевре советской оттепели.
Всё же очень хорошо, что любая наука – вполне себе объективна. И что природные законы обществоведения, так или иначе, сделают своё дело. Разорвут сушёные бобы, и этот железный пароход.
Наш новый канал, именуемый "Газипаша, новостройки и инвестиции", на который я бы хотел обратить ваше внимание, он в общем-то о том, что жизнь вокруг, тем не менее, продолжается. Мир продолжает жить, работать и зарабатывать. Красиво жить, с удовольствием работать и честно зарабатывать.