"Любовь и курица"/ Начало. Майское солнце толком не греет, но будит рано. Аньку пощекотал за нос нежный рассветный лучик, и она недовольно открыла глаза новому дню. У дрыхнущего лицом в подушку Витьки несколько выходных подряд, а ей в столовую с утра топать.
– Мурзавчик, люди и в праздники кушать хотят, – объяснила она ранний подъем зевающему во всю пасть коту, тут же поддержавшему право народа на еду выжидательным заседанием возле миски.
Накормив кошачьего демократа, Анька собрала кости от ужина и понесла их скучающему у пустой плошки Шарику. Выскочив на крыльцо, девушка обомлела. На дорожке возле входа за ночь расцвел букет чудесных нарциссов в трехлитровой банке.
– Шаропуз, что это? Откуда цветы? – устроила она допрос широко улыбающемуся псу, но хвостатый тявкнул, что всю ночь прогулял с Булькой по деревне, никого не видел и честно заработал свой завтрак.
Анька бережно взяла душистую банку и внесла в дом, водрузив на краешек стола. Желто-белые мини-солнышки сразу украсили кухню и настроение девушки.
– Какой Витька молодец! – шепнула она коту. – Наконец-то учится красиво ухаживать!
Мурзик запрыгнул на табурет, с подозрением принюхиваясь, сунул нос в букет, и на скатерть выпала крошечная открытка: “Милая Анна! Ты прелестней, чем эти весенние цветы. Хорошего дня и настроения! Твой верный поклонник.”
Анька плюхнулась на диван, нервно перебирая складки на ночнушке и талии. Разглядев в зелени первую майскую муху, пушистый депутат вдруг решил предать гласности пикантное событие и со всей дури вдарил по букету когтистой лапой. Банка зазвенела по полу, разбившись о Витькин сладкий сон.
– Дайте поспать рабочему человеку! Имейте совесть! – обличительно высунулся он из спальни и заспанно уперся в нарциссы.
Анька быстренько принесла тряпку, веник и мусорное ведро.
– Я сейчас все уберу. Не ходи босиком, стекла, – предупредила она, смахивая разбитую банку в совок и между делом пряча в кулак записку, – я скоро уйду на работу, а ты крышу у собачьей будки сегодня, пожалуйста, перестели. Прохудилась совсем. Дожди пойдут, вымокнет Шаропуз.
– На работе работай, дома работай, – состряпал Витька недовольную физиономию, – давай я летом все сделаю. Или лучше ближе к зиме.
Анька, прищурившись, взглянула на него и, растерянно ойкнув, выронила из кулака записку.
– Что это? – с подозрением снова выглянул из спальни парень.
– Вот букет с открыткой кто-то подарил, у крыльца нашла, – с нежностью собирая цветы, загадочно улыбнулась девушка.
Витька схватил записку, прочитал и сурово нахмурился. Он хотел наорать на вертихвостку, но вспомнил свои недавние косяки и недовольно засопел.
– Чертов Шарик! Не охраняет ночью дом ни фига! Хоть вынеси все, хоть внеси! Шляется по сучкам! Крышу новую ему еще стели! Обойдется! – выместил косячник обиду на неизвестного поклонника критикой известного пса.
– Хорошо, как знаешь, – к его удивлению, легко согласилась девушка, воткнув нарциссы в вазу и убрав ее подальше от Мурзика, вступившего с летающей по дому мухой в ворчливые дебаты.
Затем невеста Витьки достала из шкафа милое платье с рюшами и зачесала волосы наверх, соорудив вместо обычного хвостика подозрительно игривую прическу. Туфельки на каблучке дополнили хлопающий накрашенными ресницами образ.
– Крепче обнимай, май, май, май,
К сердцу прижимай, май, май, май, май.
Чаще понимай, май, май, май,
И в моей душе наступит май, май, май, – подкрашивая губы, на манер Кристины Орбакайте запела Анька, и Витька не выдержал.
– Что, говоришь, по хозяйству надо сделать? Будку починить? К вечеру сделаю, – пообещал он.
– И пропылесось, – схватив сумочку, упорхнула непривычно цветущая духами и звенящая серьгами Анька на работу.
Сколько дел может наворотить один таинственный букет в женском организме! Работницы центральной столовой, шушукаясь, обсудили перемену в молодой поварихе. Глаза блестят, голосок звенит, спина выпрямилась, грудь сексуально рвет белую спецодежду.
– Ну, Анютка, ты капец! – телефонным звонком прервала обеденный перерыв девушки возмущенная баба Капа. Прослушка подростков в магазине пополняла словарь любопытной старухи ежедневно. – Почему я последняя узнаю о диковинном поклоннике? Он, конечно, как и Витька твой, стопудово, балбес!
– Почему сразу балбес? Может, он хороший, – заступилась за кавалера-невидимку молодая соседка.
– Порядочный человек не станет дарить бесполезных букетов, – категорично обличила неведомого пикапера бабка.
– А что же он подарит, по-вашему? – для приличия спросила витающая в нарциссовых облаках Анька, жуя огуречный салат и нерешительно взирая на котлету.
– Что-то, действительно, нужное настоящей женщине. Например, машину наколотых и сложенных в сарай дров, – опустила ее на землю старуха, положила трубку и потопала узнать мнение о фривольном подарке у стучащего в соседнем дворе Витьки.
Прошаркав в распахнутую калитку мимо резвящегося на свободе пса, баба Капа с жалостью уставилась в ремонтирующего собачий домик соседа.
— Здорово, Вить! А Шаропузу-то кто рога наставил, раз он крышу на будке ими проткнул? Поди Булька для Тузика хвост своротила? — тонким намеком начала старуха интервью.
Вспотевший на солнцепеке Витька вступать в прения о личной жизни Шарика не соизволил, лишь что-то хмуро буркнул в ответ.
— Эдак, глядишь, и в твоем доме скоро придется крышу менять, — сочувственно скрестила на груди руки отпетая журналюга, вызывая оппонента на душевный разговор.
— Что вы имеете ввиду? — как в ледяную воду, осторожно вступил в нежеланный диалог Витька.
— А что тут еще можно иметь ввиду, когда все на виду? — завуалировала свое видение ситуации с букетом бабка, но не выдержала, и добавила:
— Был ты, Вить, просто балбес, а теперь балбес рогатый! — как Нобелевскую премию, вручила парню почетное звание она.
Витька побелел, выбросил топор и забежал в дом. Потом выскочил с букетом в руке и сунул его бабе Капе в лицо.
— Вы знаете, кто это сделал? — гневно прошипел он.
— Конечно, — испуганно крестясь, отступила от плана интервью старуха, — Бог создал все неживое и живое, в том числе и нарциссы.
Витька плюнул, яростно выбросил цветы в мусор и снова схватил топор. Баба Капа, взглянув в бешеные глаза соседа, внезапно потеряла интерес к его мнению по поводу таинственного подарка и резво поплыла из двора наружу, для скорости подгребая калошами. Вероятно, дух Достоевского подсказал старухе держаться от парней с топором подальше.
Как назло, Анька задержалась на работе. Завхозиха тетя Люба внезапно отыскала на складе утерянный и списанный под Новый год ящик шампанского. Столовские девчонки радостно остались отметить чудесную находку. Не отпустили домой и лучшую повариху.
Веселое, как и подруги, расположение духа на шипучих волнах в кои-то веки понесло девушку в боулинг, где шары очень похожи на горохи с ее очаровательного платья, сказало шампанское в хозяине заведения Руслане Мартыновиче, чем добавило Аньке игривого настроения для пятого страйка подряд.
Витька ревниво листал фотки, выкладываемые невестой в соцсетях с надписью «Загул», «Спонтанный девичник» и «Катаем шары». Она веселится, а он дома сидит, как идиот! Ну, уж нет!
Парень хлопнул полторашку крепкого пива, вышел в вечереющий двор и сквозь забор разглядел уезжающего на мотоцикле в ночь физрука. В окнах бабы Капы зияла чернота. Спит старая карга, подумал Витька и решил рискнуть, снова подкатив к училке, пока никто не видит.
Ловелас вытащил из мусорки помятый букет и тихонечко проскочил по сумеркам к дому географички.
— Виолетта! — шепнул он в приоткрытое светящееся окно. — Я вернулся!
Шторка дернулась и лысая кошка презрительно прищурилась в майский вечер, шипением сообщив хозяйке, что к ней пожаловал незванный гость.
Географичка неторопливо вышла на крыльцо.
– Чем обязана столь позднему визиту? – высокопарно сложила на груди руки она.
– Хотел порадовать соседку прекрасными цветами, – придумал пикапер, протягивая училке уставший за день пучок, в котором Виолетта узнала один из пунктов плана “А” по возвращению Витьки.
Учительница приняла Анькины нарциссы и выбросила в мусорное ведро рядом с крыльцом.
– Спасибо. Это все? – гордо подняла она подбородок.
– Дорогая, я не могу забыть тебя. Прости меня! Нам с тобой было так хорошо вместе, – страстно прошептал поклонник, целуя ее пальцы, запястья и поднимаясь все выше, нежно привлекая ее к себе.
Виолетту пробрала знакомая приятная дрожь. Она вспомнила трепетное начало их романа и почти растаяла, но красавчик продолжил:
– Давай будем встречаться тайно, чтоб твой Данил да моя Анька не узнали.
– Что? – как от кнута, дернулась географичка, отбирая у него руки. – Ты хочешь меня со своей невестой совмещать? Запасной причал нашел?
Витька понял, что ляпнул лишнего и училка сейчас отошьет его навсегда.
– Виола, не бросай меня! Это из-за чертова физрука? Пропади он вместе с драндулетом! Вечно пытается женщин у меня отбить, – услышал он возвращающийся по темной улице урчащий звук, – вот и Аньку в детстве увести хотел. Только ничего не вышло! И сейчас не выйдет!
Фара въехавшего во двор мотоцикла ослепила парочку, и от злобного отчаяния Витька показательно засосал Виолетту в губы, по-хозяйски схватив ее. Физрук заглушил мотор, уперев яркий луч в прелюбодеев.
Дискредитировать географичку перед новым хахалем Витьке, кажется, удалось. На лице выступившего из мрака на свет Данила сквозило плохо скрытое разочарование, чему обрадовался колошмаченный слабыми училкиными кулаками Витька. Но тут из темноты вдруг вышла его невеста, с каменным лицом взирая на целующегося с кем попало жениха. Физрук по-своему сориентировался в ситуации, сцапал Аньку, только что подвезенную по пути до дома, и тоже поцеловал.
Возмущенная новым обманом изменника Анька от обиды и неожиданности ответила физруку взаимностью и теперь яростно целовалась с поклонником детства, на виду у ошалевше расцепившихся Витьки и Виолетты.
– Та-ак! Что-то я не поняла, кто кому с кем теперь у вас, вообще, изменяет? – высунулась из темноты баба Капа с блокнотом, выпорхнувшая в белой ночнушке на свет, как гигантский ситцевый мотылек.
– Анька, шалашовка, изменяет мне с физруком! – ревниво пожаловался соседке Витька.
– Ты первый начал, – оправдалась повариха, еле переводя дух от показательного адюльтера.
– Данил, какого Джеймса Кука ты целуешься с Анькой? Мы договаривались только на цветы! – к собственному удивлению возмутилась географичка.
– Ты же вернула проходимца своего? План “А” сработал. Я теперь свободный человек. С кем хочу, с тем и целуюсь, – притянул физрук за плечи Аньку.
– Я запуталась совсем, – опустила наблюдательный блокнот старуха, – но одно ясно: Анькин тайный поклонник с букетом – это Данил. Хотя теперь уже не тайный, – записала она.
– Ах, ты козел рогатый! – крикнул Витька то ли о себе, то ли о физруке. Крайняя степень негодования придала ему храбрости, и он бросился на соперника с кулаками.
– Переходим к плану “Б” – начистить тыкву, – применил хитрый приемчик бывший боксер, и выпивший строитель, упал, споткнувшись о собственные ноги, но резво вскочил и снова бросился на штурм физрука.
Баба Капа радостно застрочила спортивный репортаж, наконец, дождавшись желанного треша на деревенском ринге. Немного повозив Витьку в пыли, Данил устал и захотел пива, за которым ездил в магазин.
– Слушай, Витяй, выпить хочешь? – придержал он за шкирку машущего кулаками соперника. Строитель уже выбился из сил, и предложение оказалось весьма кстати.
– Хочу, конечно, – ответила за него баба Капа, вытаскивая из кармана ночнушки раскладной стаканчик.
– Хорошо, давай поговорим, кому какая телка достанется, – согласился задохнувшийся Витька, отряхивая штаны.
– Еще чего! – прилетел откуда-то из темноты старый чемодан. Ударившись об землю, крышка распахнулась и в траву выпали разноцветные семейки. Пропустив поединок, Анька сбегала домой, собрала вещи изменника и принесла к новой пассии.
– Ань, ты чего? Я еще не решил, с кем остаюсь, – испугался кардинальных перемен Витька.
– Зато я все решила! С меня хватит вранья твоего. Остаюсь с Данилом, в детстве у нас любовь не вышла, так, может, сейчас сложится, – вопросительно взглянула она на физрука.
Данил развел руками в сторону Виолетты и согласно покатил мотоцикл в соседний двор. Анька деловито потопала следом.
Географичка у крыльца, молча, сжала кулаки. Невидимые в темноте слезы застлали фигуру уходящего к поварихе физрука.
– Дорогая, я теперь опять полностью твой, – встрял в ее сожаления Витька, таща в дом чемодан. Со психу Виолетта хотела выгнать его, но не стала добавлять и так в фееричную ночь добавочных искр.
– Ну, дела! Телеканал “Домашний” отдыхает! Даже “Санта Барбара” курит дрожащими руками! – довольно уставившись в нервно курящего Витьку, восхитилась баба Капа. – Одного я не смекаю, почему Данил сразу побежал за прошлой любовью, а его дед за мной нет? По красоте и шарму-то вроде мы с Анюткой почти одинаковые. Ужели возможно построить новое счастье на старом? – рисуя в блокноте корявые цветочки, с задумчивой улыбкой вздохнула она.
Если история понравилась, буду рада обратной связи! Следующая глава "Любви и курицы" уже на канале ! Благодарю Вас за внимание и дружбу, дорогие мои!
Другие веселые истории читайте тут.