Огромные цветы магнолии, прощаясь с солнцем,
хвастались своими красивыми венчиками.
Герцен А. И., Легенда, 1836
1. Елизавета Андреевна
Очередь в поликлинике была во весь коридор, и прием тянулся неспешно. У двери кабинета нетерпеливо, помахивая медкартой как опахалом, стояла молодая сотрудница Даша. От неё веяло приторно терпкими духами, атласная кофточка натужно обтягивала аппетитную фигуру девушки, туфли на высоком каблуке завершали облик.
– И кто только придумал эту диспансеризацию? – в сердцах проговорила она.
Остальные сотрудники офиса сидели молча, всем своим надменным видом осуждая нетерпеливую выскочку. Елизавета Андреевна старалась, как всегда, занимать поменьше места и была почти незаметна в своем укромном уголочке, притулившаяся на самом краю лавочки.
Диспансеризация была ежегодной обязательной процедурой и вносила некоторое разнообразие в рабочие будни коллектива. В эти дни найти кого-то в стенах статистического ведомства было делом непростым.
Елизавета Андреевна работала в учреждении уже более двадцати лет. Может быть поэтому молодая сотрудница не вызвала в ней никакой неприязни. Напротив, её восхищали энергия и красота, присущие только молодым. Сама она находилась в предпенсионном возрасте и частенько задумывалась о том, что будет делать после выхода на заслуженный отдых.
Дни сменялись неделями, недели месяцами, годами, а в работе статистического учреждения ничего не менялось. Елизавета Андреевна точно и не помнит, когда озорной огонек в её девичьих глазах потух, как печать рутины превратила её в серенькую, уставшую мышку. Временами она брала работу на дом, чтобы успеть к очередному сроку отчетности и никого не подвести.
Работа была большей частью её жизни. Занимая скромную должность статиста, Елизавета Андреевна получала небольшую зарплату, которой едва хватало, чтобы дотянуть до получки и не протянуть ноги. Временами она пыталась откладывать, но из этого почти ничего не получалось.
– Распишитесь в приказе о прохождении диспансеризации, – прозвучал визгливый голос начальницы отдела кадров.
Сотрудницы одна за другой, строго соблюдая очередность, поднимались на четвертый этаж. Когда очередь дошла до Елизаветы Андреевны, она так же постучалась в кабинет начальницы и крадучись присела на краешек стула.
Ждать пришлось некоторое время. Наконец, начальница поняла взгляд на вновь прибывшего сотрудника и продекламировала:
– Вашей медкнижки нет.
Пауза. Елизавета Андреевна замешкалась, не зная, что ответить.
– Сходите за ней сами. Постарайтесь не задерживаться.
2. Новость
Пустые коридоры поликлиники говорили о затишье в приеме диспансеризируемых. Врачи неспешно, почувствовав паузу, дефилировали от кабинета к кабинету с какими-то бумагами.
Елизавета Андреевна тихонько постучалась и зашла в уже известный ей кабинет.
Врач, немолодая женщина, поверх очков внимательно посмотрела на Елизавету Андреевну.
– Жалобы есть?
– Мне бы медкнижку, – тихо проговорила Елизавета Андреевна. – Я после диспансеризации.
– Что ж Вы, голубушка, так не следите за своим здоровьем? – строго воскликнула врач.
Елизавета Андреевна смутилась. Её немного взволновал тон медработника. А что если ей запретят работать? Что она будет делать? Неужели эти медосмотры действительно так важны? Зрение у нее, конечно, уже не то. «Очки? Может, выпишут очки?» – подумалось Елизавете Андреевне.
– Не нравятся мне ваша лейкограмма. Надо пройти комплексное обследование. В семье были случай онкологии?
– Нет, – растерянно ответила Елизавета Андреевна, а потом, подумав, спросила: – а работать я смогу?
В контору она вернулась почти в самом конце рабочего дня. В голове роились мысли. Она сидела, уставившись в монитор и усиленно делая вид, что торопится с работой. На самом деле, цифры прыгали у нее перед глазами, а мысли были далеки от реальности.
В пять часов офис, по обыкновению, опустевал. На лестнице слышался топот каблуков. Люди расходились врассыпную, чтобы наутро вновь встретиться и просидеть весь следующий день, такой же, как и предыдущий, в душных каморках за нудной работой.
3. Перемены
Измятый листок с рецептом Елизавета Андреевна нерешительно протянула аптекарше. Услышав цену лекарств, отпрянула, нервно выхватила записку из рук удивленной работницы и кинулась прочь. На улице моросил дождь и смешивался с душившими Елизавету Андреевну слезами. Немного успокоившись, Елизавета Андреевна вздохнула перед подъездом своего дома: «Видно такая судьба». Понятно, что ни одно из лекарств она не могла себе позволить купить на свою более чем скромную зарплату. Вся жизнь казалась ей сейчас такой бессмысленной. «А что собственно мне терять?» – думалось Елизавете Андреевне. Детей у нее не было, личная жизнь не склеивалась из-за крайней нужды и неприспособленности в бытовых житейских вопросах. Женщина она была нехваткая, уступчивая. Завидных женихов еще в молодости расхватали оборотистые подруги. Мирок, который она себе устроила сама, состоял из небольшой квартирки, доставшейся ей в наследство и работы, заполняющей все жизненное пространство.
Она уже не тяготилась своим одиночеством. Прошла тяжелая пора, когда на нее с сожалением смотрели коллеги как на старую деву и давали ей советы как привлечь ухажеров. Сейчас она больше походила на благовидную старушку, и никому уже в голову не приходило устраивать её семейное счастье. Наступило время покоя, о котором Елизавета Андреевна так мечтала.
Эти мысли о бессмысленности своего существования совершенно успокоили её и дали возможность уснуть.
4. Новая жизнь
Решение о переезде было спонтанным. Прогноз врачей был предварительный и не слишком благоприятный.
Елизавета Андреевна не хотела тратить силы, а главное время на больницы, атмосферу смерти и истязаний своего тщедушного тельца. Ей не было себя жаль, её хотелось попробовать жизнь на вкус. До сих пор её жизнь была пресной, как жевательная резинка. Ей дали от силы год, если она не станет послушной больной. Вся душа Елизаветы Андреевны бунтовала.
Последний день на работе был похож на все предыдущие. Ничего не предвещало бурных событий, ждавших Елизавету Андреевну впереди.
Сидя в поезде, Елизавета Андреевна больше всего переживала о назойливых расспросах попутчиков. Но все были заняты своими делами и два с половиной дня пути прошли в приятном созерцании быстро меняющихся за окном пейзажей. Свинцовое, хмурое небо северо-западных областей постепенно сменялось залитыми солнце полями, удивительными равнинами. Густым лесам на смену пришли засеянные подсолнухами степи. По мере продвижения на юг, картина за окошком наполнялась красками. На коротких остановках пассажиры высыпали на платформу и жадно вдыхали воздух юга. Колеса поезда убаюкивали Елизавету Андреевну, и поезд мчал её в невиданные дали, такие прекрасные и ослепительные в её воображении.
Вокзал в Симферополе встретил растерянную Елизавету Андреевну ярким солнцем и суетливостью приезжих. Она остановилась передохнуть у большой белой колонны. Тут же стояла другая женщина. «Из местных» - подумала Елизавета Андреевна.
– Вы не подскажите, какой автобус идет в Ялту и где тут билеты можно купить? – довольно бойко спросила у женщины Елизавета Андреевна, сама удивляясь своему уверенному совсем чужому голосу.
Женщина, одетая в тщательно отглаженный летний костюм, что выделяло её из толпы мятых, вышедших из вагонов путешествующих, критично осмотрела чемодан Елизаветы Андреевны и неожиданно грубо ответила:
– Понаехали. У Вас и своих курортов хватает. Все сюда прутся, как медом им тут намазано. Где родился там и пригодился. Нечего Вам тут делать.
5. Море
Никогда Елизавета Андреевна еще не видела моря. Вот так бывает, прожив полвека. «А ведь сейчас у нас в конторе люди сидят в своих душных кабинетах, на улице непролазная темень и наверняка льет дождь» – с ужасом подумала Елизавета Андреевна. И действительно разве не чудо, что она находится здесь, видит всю эту красоту, вдыхает ароматы морских брызг, кипарисов, цветущих роз. «У них тут цветут розы, когда у нас там…» – не смогла закончить свою мысль Елизавета Андреевна, как ком подошел к горлу.
От продажи небольшой старой квартиры осталось не так много сбережений, как планировала Елизавета Андреевна. Но, по её скромным подсчетам на год должно было хватить. Основная часть средств, конечно, уйдет на аренду жилья. А жилье в Ялте было страшно дорогим. Но ей непременно хотелось иметь квартиру с балконом и видом на море. После нескольких неудачных попыток ей удалось снять крохотную комнатушку с высокими балконными дверями.
Каждое утро она просыпалась и распахивала настежь балконные створки. Морской воздух проникал внутрь и невероятная радость и слезы одновременно вырывались из самой глубины души Елизаветы Андреевны. Каждый день, был похож на жизнь. Все, что было до этого момента, казалось страшной ямой, тюрьмой, тяжким испытанием. Жизнь началась вот сейчас.
6. Местные нравы
Ходить было по Ялте непросто, но Елизавета Андреевна твердо решила облазить, обойти все места, где хватит сил. На остановках общественно транспорта она исподтишка наблюдала за людьми. Они были другие, с гладкой кожей, хорошими зубами. Дамы были в шляпках и туфлях.
В памяти возникали зимние картины холодных остановок в родном городе. Пассажиры по одному высовывались поглядеть, не идет ли автобус, и тотчас ныряли обратно. Ноги вымерзали больше всего. Однажды, Елизавета Андреевна купила зимние сапоги итальянского производства. Мех покрывал голенище, но там где была стопа, итальянцы не догадались сделать меховые стельки. Красивые сапоги, абсолютно непригодные для зимней стужи. «Где им понять» – сокрушалась тогда Елизавета Андреевна. Эта фраза и сейчас вертелась на языке.
Как могут они в своем южном тепле понять, что сейчас творится там, на далекой её родине.
От этих рассуждений её отвлекла интересная пассажирка с чемоданами. Елизавета Андреевна уступила ей место на лавочке, сочувствуя, что той приходится путешествовать с тяжелой поклажей. Однако, сочувствие было недолгим. Оказалась, что дама местная и путешествует из Симферополя в Ялту по бесплатной путевке. Путевку ей выдали в местной поликлинике, после перенесенного бронхита. Возмущалась отдыхающая, что санаторий не прислал за ней машину и ей приходится добираться до места самой.
Елизавета Андреевна ничем не высказала своего удивления, но ничтожность своего существования напомнила ей, что она лишь гостья на этом празднике жизни. «Но я здесь!» – восхищалась собой Елизавета Андреевна.
7. Уход
Заверив хозяйку квартиры в своевременной оплате, Елизавета Андреевна не забывала ежемесячно аккуратно вносить арендную плату. Периодически волнуясь, что сбережений не хватит, она задумывалась о точности медицинских прогнозов. «А что если врач ошибся?» – в ужасе думала Елизавета Андреевна. – «Что если я проживу дольше? Что я буду тогда делать без работы, без жилья?» Как ни прекрасна была сегодняшняя действительность, но перспектива не умереть вовремя наводила панику и ужас в ровно текущие мысли Елизаветы Андреевны.
За три месяца она посетила огромное количество достопримечательностей. Жесткая экономия в быту позволяла ей совершать чудесные экскурсии. Несколько раз она была в храме. У себя на родине она не посещала церквей. Ей не хотелось ни просить, ни благодарить Бога за ту жизнь, что она влачила. Сейчас от переполнявших её чувств она испытывала временами потребность сходить и поставить свечку. Это были самые счастливые месяцы в её жизни.
Болезнь давала о себе знать лишь временами. Были дни, когда ей не хватало сил выйти из квартиры. Тогда Елизавета Ивановна выставляла на балконе стульчик, закутывалась в плед и подогу сидела, глядя на море. Мысли её текли спокойно, на душе было умиротворение и покой.
Единственное, что огорчало, это большая лестница в доме. Подниматься и спускаться становилось все сложнее. В пролетах между ступеньками Елизавета Андреевна делала все более длительные передышки.
Ушла она тихо. Когда в доме совсем закончились продукты, она просто пила теплую воду и опять усаживалась на свой стул. Прохожие уже привыкли видеть сидящую на балконе старушку, закутавшуюся в плед. Ах, как ей было хорошо. Как она была счастлива. Три месяца в своей жизни Елизавета Андреевна провела, как хотелось именно ей. Почти все мечты её исполнились. Все, кроме одной.
8. Мечта
В мечтах часто угадываются потребности людей. У Елизаветы Андреевны на сегодняшний день не было потребностей. Она просыпалась, радуясь солнцу, заглянувшему в незашторенные балконные створки дверей, морскому пейзажу за окном. Одно обстоятельство не давало покоя Елизавете Андреевне. Ялта была прекрасна в любое время года. То, что южане называли зимой, на самом деле больше походило на смену осени и весны. Весна на южном берегу Крыма начиналась рано. Уже в феврале распускались первые цветы, в марте цвела сакура и магнолия. Елизавета Андреевна никогда не видела настоящую магнолию. Читала об этом удивительном растении, читала, как цветением магнолии восхищаются писатели и поэты.
Вы видели магнолию, цветущую в саду?
Бутоны распускаются, как лилии в пруду.
Сверкают перламутровым сиянием цветы,
И хочется дотронуться до этой красоты.
Пусть пасмурно, и ветрено, и дождик моросит,
Роскошная магнолия бутонами манит.
Развесил кто-то лампочки на веточках в саду,
Усыпал шелком розовым газоны и траву.
Порывы ветра южного срывают лепестки,
Кружатся белоснежные большие мотыльки.
Окутал сладким облаком пьянящий аромат,
Весна шагами быстрыми ворвалась ночью в сад.
(прим. автор неизвестен из свободных источников)
На ялтинской набережной были прекрасные магнолии, налитые бутоны говорили о скором её цветении. «Вот бы увидеть» - в нетерпении ожидала чуда Елизавета Андреевна. - «Тогда уж можно и уйти…»
Последние дни выходить было сложно. Проснувшись раньше обычного, Елизавета Андреевна почувствовала внутренний зов. «Пора» сказала она себе. На часах стрелка едва коснулась отметки четырех утра. Долго с перерывами на отдых Елизавета Андреевна собиралась в путь. Идти было не далеко. Куст магнолии ждал её метрах в ста за первым поворотом. Спускаться по лестнице было непростой задачей. Утром лестничная клетка была пуста и Елизавете Андреевне удавалось присесть на каждом пролете не вызывая подозрений. К пяти утра она спустилась к подъезду. «Ах только б хватило сил» - думала Елизавета Андреевна. Утренняя прохлада и свежесть вдохнули в нее жизнь и она зашагала вперед. Со стороны могло показаться что дряхлая старушка еле волочит ноги по асфальту, но в душе Елизавета Андреевна летела к месту своего свидания. «Да, да, именно так. И никак иначе» - уверенно размышляла она.
Впереди за невысокими зданиями показалась ослепительная полоска моря. От волнения Елизавета Андреевна решила передохнуть. Присела прямо на тротуаре. Дальше хотелось ползти. Она позорно доползла до стены здания и опираясь рукой стала подниматься. Последние метры маршрута она преодолела касаясь опорной стены дома.
Наконец лавочка, можно было опуститься и передохнуть. Некоторое время от шума в голове Елизавете Андреевне не удавалось сфокусировать взгляд на кустике магнолии. Наконец она смогла успокоиться и разглядеть чуть розоватые бутоны. Жадно икала она среди плотных комочков распустившийся цветок. Яркий луч пронзил её, там в самой вышине, на верхушке деревца под лучами солнца распустились первые нежные цветы. На часах было семь утра.
На лавочке тихо сидела маленькая высохшая старушка. Только к обеду прохожие заметили, что старушка не меняет позу уже несколько часов. Она застыла в восхищении, устремив свой взгляд вверх. Стеклянные глаза оставались открытыми, будто все еще смотрели на живые цветы розовой магнолии.