2-я часть Эрик
(17)
Подхватив девушку, я помог ей пройти в салон автодома и, оставив сидеть в кресле за столиком, вышел и отогнал её машину в карман заправки.
Когда я вернулся, девушка ещё плакала, и чтобы помочь ей успокоиться, я налил ей стакан воды.
- Вот, попейте, успокойтесь – подал я ей стакан. - Что, в конце концов, произошло?
- Это вы - девушка сделала глоток воды - я вас узнала. - Она поставила на стол стакан. - Сначала я не могла понять, откуда я знаю ваш голос - девушка немного успокоилась. - Но, когда вы только что сказали про блондинку, я все поняла.
- Я ничего не говорил ни о какой блондинке - изумился я, только подумал!
- Нет - настаивала девушка - вы говорили. Вы сейчас подумали о том, что я как будто бы и не блондинка.
- Вы ошибаетесь - настаивал я.
- Но вы еще сказали - перебила она меня – вы сказали фразу, которую я никогда, никогда не смогу забыть. Я её слышала только один раз в своей жизни, и вот сейчас вы опять её произнесли - девушка снова расплакалась.
- Какую фразу, о чем вы, девушка? - я достать салфетку и подал девушке, чтобы её макияж не расплылся на тёмно-синем шёлковом платье.
- Вы… - всхлипывала девушка - вы просто умница, сказали вы, - и у вас обязательно все получится.
Она вытерла глаза и лицо, но весь её макияж уже успел расплыться по её кругленьким щёчкам.
- Первый раз я услышала эту фразу в операционной. Не знаю, как и почему, но услышала, когда была на столе, и её тоже сказали вы, я знаю, это был ваш голос и это были вы. И это вы тогда спасли меня, и маму мою тоже вы спасли, потому что только то, что я осталась жива, и то, что вы меня вылечили и вернули к жизни, спасло её, и она жила ещё многие, многие годы. Я знаю - это вы.
И опять в моей голове все закрутилось, завертелось и мысли разбежались в разные стороны, а когда они сошлись, я не мог поверить в то, что я видел и что я слышал. Но, передо мной была Римма, та самая Римма, которую много лет назад мы с Эриком прооперировали. Та самая Римма, которая играла волшебную музыку на своей прекрасной скрипке, подобно великому Паганини.
За окном уже была глубокая ночь, когда я понял, что у меня закончились и чай, и кофе.
- Простите - я закрыл пустую банку – кофе и чай закончились.
- Это как - удивилась Римма - совсем?
- То есть, абсолютно - улыбнулся я.
- А что еже делать? - как-то по-детски спросила Римма.
- Есть два выхода - улыбнулся я - можно разъехаться по домам и завтра встретится в кофейне.
Римма удивлённо посмотрела на меня.
- А можно - продолжил я - заехать ко мне домой и вскрыть мой кофе бар.
***
Время, ни на что и ни на кого не обращая внимания, летело, как сумасшедшее.
Во дворе, бок о бок тихо скучали мой автодом и красный Порше Риммы, а мы с Риммой сидели у меня дома на кухне и уже обговорили, всё, ну, почти всё. А если точнее, то я узнал, что за последние годы кожный покров у Риммы совершенно изменился, и, что самое интересное, он, а точнее она - Римма, практически, не стареет. И несмотря на то, что ей уже за тридцать, она всё такая же молодая, как в двадцать лет, когда у нее полностью восстановился, кожный покров. И ещё, что иногда вводило её в ступор, Римма иногда слышала голоса. Чаще всего это случается на концертах, и она слышит, когда люди в эмоциональном порыве и в голос выкрикивают, и в мыслях высказывают много разных эмоций в её адрес. С одной стороны - это приятно, но бывают и такие мысли, которых лучше бы совсем не слышать.
- Девочка, милая - вырвалось у меня - как же ты всё это переживаешь? Ты самая сильная.
Римма посмотрела на меня каким-то особенным взглядом, я такого никогда не видел. На меня нахлынула волна такой насыщенной энергии, что мне стало немного страшновато. Распознав и поняв её, я невольно напрягся.
- Нет, милая - спокойно и очень твёрдо сказал я. - Это невозможно. Я слишком стар.
Римма достала из сумочки зеркало и поднесла к моему лицу.
- Посмотри - спокойно сказала она - это ты говоришь - стар?
Зеркало было настолько мало, что увидеть в нем, что либо, могла только женщина. Но, вдруг, до моего сознания дотянулась довольно странная мысль и растеклась по нему, заполняя все, даже самые дальние его уголки, доводя и до него, и до меня самого осознание того, что все эти годы мне был абсолютно не интересен этот отражающий действительность предмет и я просто не смотрелся в зеркало. Не потому, что не хотел, а потому, что его просто не было. Поэтому я отвёл руку Риммы от своего лица, поднялся со стула, вышел в прихожую и, остановившись перед зеркалом, впервые за всё время посмотрел в него.
Из зазеркалья на меня смотрел довольно крепкий и весьма свежий, лет сорока мужчина, за спиной у которого стояла красивая с точёной фигурой девушка лет двадцати - двадцати пяти.
- Главное ведь - не возраст - сказала из-за моей спины Римма.
- Что ты имеешь в виду - спросил я её отражение.
- За эти годы, я чётко поняла, что мы сами материализуем собственное старение. Особенно, когда не стало моей мамы, и я поняла, что осталась совсем одна. А самая большая ошибка в том, что мы боимся и постепенно становимся зависимыми от страха, который сами же и создаём.
- Это естественно - подхватил я - мы боимся плохой экологии, климата, болезней…
- Мнения окружающих людей - перебила меня Римма - сглаза, порчи и прочей ереси.
- Ты хочешь сказать – повернулся я к ней - что мы сами себе создаём эти обстоятельства, а потом боимся, что наше тело из года в год стареет, вследствие материализации нами самими собственного старения. ⠀
- Именно - подтвердила Римма.
Мы вернулись на кухню, и Римма разлила по чашкам вновь приготовленный кофе.
- Может быть, ты хочешь кушать? – спросил я Римму и посмотрел в окно, за которым первые робкие лучики солнца пробивались через густые ветви кустов и деревьев, бережно ощупывая всё, что попадалось у них на пути.
- Кушать? - Римма удивилась и, вдруг, рассмеялась. - А знаешь, я и вправду хочу есть.
Я сходил в автодом, выгреб из холодильника всё, что там было, принёс всё это на кухню и вывалил прямо на стол.
- Вот - улыбнулся я - будь хозяйкой и готовь всё, что тебе хочется, правда я не знаю, что здесь вообще есть. Только…
- Что: - “только”? - спросила, улыбаясь, Римма.
- Мне ничего не готовь, пожалуйста.
- Это ещё почему - удивилась Римма - ты что, на диете?
- Можно сказать и так - улыбнулся я. - А пока ты будешь готовить, я продолжу, если ты не возражаешь?
- Я с удовольствием послушаю - улыбнулась Римма и принялась разбирать продукты.
- Понимаешь - продолжил я - всё происходит так только потому, что мы не считаем себя создателями своей жизни. Мы верим в судьбу, в - повезёт – не повезёт, в то, что за нас всё решает Бог или ещё кто-нибудь. Только, всё это - неправда.
- Это почему? - поинтересовалась Римма, стоя у плиты.
- Потому что, только мы, точнее, каждый из нас, решает - какие он будет мысли думать. ⠀
- А я всегда знала, что мысли материальны. - Римма поставила на стол тарелки и чашки.
Странно, но такой любимый мною запах блинчиков с творогом и сыром, в этот раз не произвёл на меня никакого впечатления. Скорее, наоборот, вызвал некоторое отторжение. Но, я постарался максимально скрыть это чувство и внутри себя и в эфире.
- Вот именно - продолжил я. - Ничто не может завладеть человеком, пока он сам не допустит и не материализует этого.⠀
- А, что же делать? — удивлённо спросила Римма.
- Представляешь - улыбнулся я - ничего.
- Как - ничего?
- Делать - ничего - повторил я - а вот говорить и думать нужно и желательно только о хорошем.
- Это как? - заинтересовалась Римма.
- А, вот так.
Я взял Римму за руку и вывел её в прихожую к зеркалу.
- Смотришь ты на себя в зеркало, и видишь в нём признаки старения. Что в этот момент ты обычно думаешь? ⠀
- Я не знаю - растерялась Римма - но часто слышала что-то вроде: - мне уже много-то лет, надо сходить к косметологу, купить хороший крем и тому подобное. ⠀
- Не самые приятные ощущения, правда - посмотрел я на Римму через зеркало, а она в ответ мне кивнула головой.
- А если в этот момент подумать о другом – повернулся я к Римме и оказалось, что мы стоим почти впритык друг к другу.
- Это о чём же? - удивилась Римма, но не отодвинулась от меня, а продолжала внимательно смотреть мне прямо в глаза.
- А вот так - ничуть не смущаясь, как не странно, сказал я: - мне не очень нравится то, что я увидела. Отныне, моя кожа гладкая и упругая, без морщин и складок. Я всегда выгляжу на двадцать-двадцать пять, лет. И я верю - это возможно. Здорово?!
- Это ты - чудо - звонко рассмеялась Римма.
***
Как же это красиво - выйти во двор и увидеть великолепную красоту Осени.
Помню, когда-то Пушкин писал:
“Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса -
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса” …
Только мы с ним по-разному видим эту пору.
Если у него она унылая, то я в ней нахожу огромное количество радостных и ярких красок. Множество приветов от всего, когда-то цветущего, а теперь так щедро дарящего их людям, чтобы всю зиму и даже немного весной вспоминать её с добротой и любовью.
К тому же именно осенью я получил весточку от Эрика.
Да, именно от него.
Он сообщил мне, что полностью обновился и сейчас у него, как и у всех, новый покров. Правда, такой вариант перехода, какой был предпринят в его ситуации, был проведён впервые, и поэтому в этот раз у него был довольно длительный период реабилитации. А в связи с тем, что мы работали с ним над эмоциональным блоком, он пока находился под постоянным наблюдением. Поэтому о времени следующей связи пока не говорил. Но, как только он совсем поправится, я смогу приехать к нему, и тогда мы сможем попробовать поработать в этом направлении ещё с несколькими добровольцами.
В приподнятом настроении от такой информации я вернулся домой, поставил тёмно-синий, оставленный Эриком, кроссовер в гараж и с пакетом продуктов и букетом цветов ввалился из гаража в прихожую.
Навстречу мне выбежала Римма, поцеловала меня в щёку и выдав короткое: - Привет и - благодарю, забрала пакет и букет и скрылась на кухне.
Нотка радости, но в то же время какой-то глубокой обиды и не прячущейся горечи маленьким вихрем пролетела по холлу и скрылась на кухне следом за Риммой.
- Значит, время пришло - промелькнуло у меня в голове.
- Какое время и куда пришло - донёсся с кухни голос Риммы.
Я зашёл на кухню и увидел, что она уже поставила букет в вазу и почти разобрала все продукты.
- Время осеннее, а пришло к нам во двор - улыбнулся я - посмотри какая красота вокруг.
- Опять съехал. - Римма сложила пакет в ящик и подошла ко мне.
Она заглянула своими маленькими карими глазами прямо мне в глаза.
- Мы с тобой вот уже три месяц и до сих пор ты не проявил ко мне, как к женщине никакого интереса - с глубокой болью произнесла она. - Неужели я тебе безразлична?
Значит, я был прав, и время действительно пришло.
- Милая девочка - я прижал её кучерявую головку к своей груди. - Дело совершенно не в этом.
- А в чём? - Римма обняла меня обеими руками и прижалась ко мне ещё сильней.
- Понимаешь - я с трудом подбирал куда-то разбежавшиеся буквы и с таким же трудом, старался, хоть как-то сложить их во что-то похожее на слова - приходит время и перед каждым встаёт вопрос - а тем ли путём он идёт? Ты только не перебивай меня я и сам собьюсь.
Я много анализировал свою жизнь и по сей день этот анализ так и не прекратился. Всё это время я пытаюсь найти ответ на этот, казалось бы, простой вопрос. Мне абсолютно ясно, что моя жизнь никогда не будет настолько доскональной, как мне хочется, но кое-чего я всё-таки достиг.
Никакие трудности ни раньше, ни тем более, сейчас не остановят меня, если уж я чего-то решил достичь. И я пройду свой путь, не смотря ни на какие преграды. Что самое важное для меня, ты живёшь точно так же, и это меня очень радует. Потому что, получается, что я такой не один.
- И меня, как и тебя - перебила меня Римма - не интересует мнение других обо мне. И я знаю, что ты, как и я, никогда не пойдёшь на компромисс со своей совестью.
- Да - подтвердил я - хотя жизнь - не простая штука, но прогресс есть и мы с тобой, не являясь заложниками своего прошлого, приложим максим усилий, чтобы сделать наше будущее лучше.
- Потому что мы осознанно выбрали свой путь - констатировала Римма.
- И - это только наша дорога в этой жизни – закончил я – и её никто не сможет пройти кроме нас.
Я выдохнул и крепко прижал Римму к себе.
- У тебя ведь, постоянные концерты, ты занята и устаёшь, да и у меня не так много свободного времени.
- Встречи - подхватила Римма с иронией - симпозиумы, конференции, а на самом деле в чём?
- В том - я искал те самые выражения, которые так долго собирал для этого случая, но, как всегда, они, от страха, разбежались по углам и, спрятавшись там, затихли, чтобы их никто не обнаружил, но я очень старался. - В том, что у нас более серьезная миссия, чем ты можешь даже себе представить.
Римма отпрянула от меня.
- Какая серьезная миссия? - Она посмотрела на меня таким острым взглядом, что никакой щит не смог бы защитить меня, если бы она решилась использовать его.
- Если ты не возражаешь - я присел на стул - мы с тобой будем делать новых людей.
- Это уже интересно - Римма вскочила мне на колени и обняла меня за шею, крепко прижавшись ко мне.
- Дело не в интересе - парировал я. - Не просто проявлять интерес друг к другу, а именно делать новых людей.
- Это как? - Лицо Риммы стало серьёзным.
- Ты же сама всё понимаешь, отклонился я, чтобы посмотреть в её глаза. - Ты же умница.
- Я поняла - лицо Риммы стало серьёзным - когда ты так говоришь, значит должно случиться что-то очень важное. Только я говорю совсем о другом. Как бы ты к этому не относился, но, так получилось, что на этой огромной планете, кроме тебя у меня из близких людей больше никого нет. Ты у меня единственный и я хочу, понимаешь, я хочу, чтобы ты был не просто моим защитником, товарищем, другом, но ещё и моим единственным на свете мужем и отцом наших детей.
Римма крепко прижалась ко мне и заплакала. Заплакала навзрыд и так сильно сдавила мою шею, как будто боялась, что я могу исчезнуть.
-Хорошая моя - я не знал, что сказать и как её успокоить - я именно об этом и говорю. Я тоже хочу быть с тобой, сколько бы нам не пришлось быть вместе и хочу, чтобы только ты и никто другой стала матерью наших детей.
- Это правда - Римма отпрянула от меня и посмотрела сквозь слёзы мне в глаза - ты этого хочешь? - она принялась целовать мне лицо, глаза губы, щёки.
- Милый, милый, самый - мой на свете…
Я молчал и смиренно принимал всю эту любовь и ласку, всю до последней капельки и знал только одно - она всё, что у меня есть и будет до конца моих дней. И я буду жить для неё и для всех наших детей, сколько бы их ни было. Во-первых, потому, что это наши с ней дети. А во-вторых, потому что, это – новое, совершенно новое, во всех смыслах этого слова поколение, а ещё точнее – это абсолютно новый вид человечества.
***
Осень, вальсируя разноцветной яркостью листьев, спряталась в дождевой плащ и, покрывшись изморозью, укуталась снежным одеялом от щедрот подаренным ей прекрасной белоснежной зимой, пришедшей с неизменным спутником Морозом.
Она укрывала луга и поля покрывалом из белого снега, а он - рассыпал вокруг свой серебряный бисер и от всей души абсолютно безвозмездно дарил каждому окну, встречающемуся на его пути, свои неповторимые картины. И всё это длилось до тех пор, пока к ним не заглянула молодая, полная сил и энергии, заряженная креативным стремлением к переменам Весна.
Весёлой девчонкой она запрыгала по лесам, по полям и лугам и конечно заглянула к нам, приглашая побегать и попрыгать на пушистой весенней полянке, возле шахматной доски. Только вот бегать и прыгать у нас уже не получилось. И хотя эта шустрая пигалица, постепенно переросла в прекрасную майскую мавку, мы так и не смогли составить ей компанию.
Для начала, работа, а самое важное - это то, что Римма, как мы с ней и решили, готовилась стать матерью. Это была радость, в которой мы с Риммой купались уже почти восемь месяцев.
(продолжение)