Лиля любила выбирать слова. Именно выбирать, как выбирают жемчужины для ожерелья, нитки для вышивки, аксессуары для платья. Долго, тщательно, с удовольствием. Заменишь всего лишь слово, и предложение, а то и целый абзац, заиграют новыми гранями смысла. Стилистически неправильное "выбирать слова для рассказа" по сути точно отражало происходящее в Лилиной голове действо.
И, надо сказать, у девушки получалось. " Как ты это делаешь? - удивлялась лучшая подружка Инга. Я вот бьюсь, бьюсь, а ничего путного не выходит. А твои герои, как всамделишные. Понимаешь. Лиль, в них сразу веришь и им веришь!" Девушки учились на 4 курсеКраснодарского государственного института культуры. Ингу пристроил в вуз папа, бизнесмен средней руки, посчитавший, что филологическое образование придаст порывистой и несколько грубоватой дочери некий лоск. Лоск так и не появился, но отец был оптимистом и не терял надежды.
Лиля лишь недоуменно пожимала плечами. Ей казалось, что ничего сложного в писательском деле нет. Вот же слова, разные, короткие, длинные, грубые, нежные, всякие-всякие, нанижи, как бусинки на ниточку, подгони между собой, как пазлы, вот и готово!
" Тетя Лиля, ваши зверики как живые!" - соседский Мишка, господин пяти лет от роду, с которым девушка часто играла, разгружая помногу работавших мишкиных родителей, был ее главным почитателем. " А как же, - хитро улыбаясь заявлял он, - мы же сейчас почитаем новый рассказ про котенка Буську, и я опять буду почитателем!" Лиля хохотала и с удовольствием усаживалась читать, хотя и не любила показывать еще не изданные произведения. Но Мишка - это Мишка.
Так и жила, училась, писала. Герои ее рассказов, как животные, так и люди, были яркими, самобытными, " взаправдошними". Благодаря легкому стилю и убедительности Лиля Исаева снискала некоторую известность и публиковалась достаточно часто в журналах для детей, которых очень любила, а пока малышня приходила в восторг от сказок и рассказов, мамы с упоением читали юмористические зарисовки ,эссе о любви. А одно небольшое, но вполне приличное издательство уговорило девушку на создание сборника.
А вот в личной жизни - ничего. Хотя легкая, ладная светловолосая и зеленоглазая Лиля вниманием противоположного пола обделена не была. А не складывалось, не срасталось, хотя претенденты были умны, образованны, воспитаны и по-мужски привлекательны. Но глядя на очередного воздыхателя, девушка отчетливо понимала , что "не ее". " Ой, Лилька, смотри, пробросаешься!" - Инга была уверена, что кавалеров много не бывает, подходящие они или не очень , зависит от привлекательности и состоятельности. Хотя и замуж не очень-то и стремилась.
Сегодня Лиля вернулась с очередного неудачного свидания. Игорь был красив, умен, выхолен и невероятно самодоволен. Весь вечер был посвящен его планам на жизнь, его увлечениям, его вкусам, в общем, ему, любимому. Даже в ресторане поглощенный собой молодой человек не поинтересовался кулинарными предпочтениями своей дамы, и Лиле пришлось давиться рыбой, которую она терпеть не могла. "Я, Я, я" - от этого самозабвенного монолога начинала болеть голова. "Я, я, натюрлих! - хулигански улыбаясь выдала ошарашенно вытаращившемуся нарциссу девушка, залпом допила оказавшийся отличным кофе и, сославшись на необходимость сдать завтра очередной рассказ для журнала, буквально спаслась бегством.
Устало улыбаясь, жертва самодовольно зануды сунула ноги в домашние тапочки с зайцами, натянула халатик и пошла на кухню приготовить омлет, так как со свидания вернулась голодной, злой и разочарованной.
Остановилась у зеркала в коридоре и показала отражению язык. " Останешься ты, Лилька, в девках, - подумалось, - а ну и пускай, чем с таким надутым павлином водиться. А ну его." Поставив тарелку с омлетом , кофе и вазочку с вафлями на стол, девушка забралась с ногами в любимое кресло и, вкусно хрустя сладостями, стала что-то машинально писать в своем блокноте. А когда прочитала написанное, приподняла в удивлении брови, прикусила кончик ручки и продолжила.
Она писала о мечте. О небольшом белом домике на берегу моря, смешной кудлатой собаке Чапе. И еще о нем. О сероглазом высоком юноше, добром и смешливом. А главное - родном.
Лиля закончила за полночь. Уже засыпая, слышала дыхание моря, крики чаек, скрип песка и чувствовала запах соленого ветра. Море... Во сне девушка улыбалась.
Наступило лето . Экзамены были сданы, сборник рассказов дописан, маленького соседа Мишку родители отправили в деревню к бабушке. Заняться было совершенно нечем, и Лиля наслаждалась бездельем, сидя у открытого окна и глядя на носящихся и визжащих во дворе детей. Зазвонил телефон. Вставать было лень, но аппарат трезвонил сердито и настойчиво.
Пришлось встать и взять трубку.
-Лилька, ты? - жизнерадостный голос Инги по децибелам мог соперничать с визгом перфоратора. Так было всегда, когда девушка была возбуждена.
- Нет. это не я, это полевая мышь! Это была их обычная шутка.
- Что делаешь?
- Ничего, кофе пью.
- Весьма продуктивное занятие. Айда с нами на море!
- На море? Ой, на море! Да, Ингуша, да ! Я ногами - за! Я рогами -за!
- Что только не отрастает у человека от долгого сидения дома! - засмеялась Инга, - едем на машине, бери вещи, крем от солнца, купальник. Заеду за тобой завтра в семь. Пока. Подружка выпалила все это со скоростью пулемета и нажала кнопку сброса.
" Вот всегда так, - улыбнулась Лиля. Позвонила, убедила, победила".
Да, они с Ингой были разными, и как одна, резкая, порывистая, деятельная, умудрялась ладить с другой, спокойной, вдумчивой и рассудительной, было для окружающих загадкой. Да и для самих подруг - тоже. Лиля, по своему обыкновению, пыталась анализировать, что же их держит вместе, но потом махнула рукой. С Ингой было просто хорошо. Весело, интересно. Никто бы не заподозрил в бесшабашной, острой на язык брюнетке чуткости и тактичности. Иголки доставались окружающим, мягкость и доброта - только Лиле.
" Ладно, хватит думать, пора действовать!" Девушка взяла небольшой чемоданчик, уложила в него вещи, проверила наличие денег и ключей в потайном кармашке.
"Я завтра увижу море. Мое море. " С этой мыслью Лиля заснула.
Утро ворвалось в комнату яркими пятнами солнечных зайчиков. Девушка встала и быстро собралась, оставляя себе побольше времени, чтобы неспешно насладиться чашечкой кофе. Она любила стоять на балконе, прихлебывая горячий, пахнущий корицей напиток и, глядя на зарождающийся день, мечтать.
Из задумчивости Лилю вывела телефонная трель.
- Лилька, где ты там, копуша?
Ой, Инга, как вы быстро. Сейчас, уже бегу.
Чуть-чуть запыхавшись, Лиля выскочила из подъезда.
Новая зеленая "джета" радостно бибикнула . Лилю вдруг охватило какое-то детское веселье.
- Мы едем, едем , едем в далекие края - дурашливо пропела она.
Инга улыбнулась:
- А что? И правда, сейчас двинем! Кстати, Лиля, познакомься, моя двоюродная сестра Анютка. Прокатим бледную московскую барышню подышать соленым бризом, а? Йо -хо-хо и бутылка рому! Тьфу, подружка, твоя придурь, кажется, заразна! Все, в путь!
Несколько часов в машине пролетели незаметно. Девчонки пели, хохотали, аппетитно хрустели взятыми с собой предусмотрительной Лилей печеньками и анюткиными яблоками.
И вот оно, море! Девушки радостно завизжали и кинулись ,чтобы тут же, прямо в одежде, окунуться в его теплые, ласковые, мерно шуршащие песком и галькой волны.
Лиля чуть отстала. Море всегда казалось ей грандиозной и непостижимой стихией, восхитительной и завораживающей. Девушке хотелось самой, отдельно от других, поздороваться с ним, вдохнуть первый глоток ветра, ощутить на коже соленые брызги легкого шторма. Она глубоко вздохнула, прикрыла глаза .. И вдруг..
Лиля замерла, широко и некрасиво разинув рот. Сердце бухало где-то в животе, покинув положенное ему природой место, в висках гулко стучало. Этого не могло быть, не должно было быть! На берегу ласково гудящего моря стоял домик с белыми стенами, около которого с громким лаем бегала смешная кудлатая собака. А на крыльце сидел он. Тот мужчина, про которого она написала после свидания с напыщенным Игорем. И дом, и пес, и юноша были теми самыми ,из ее рассказа, из ее мечты.
Лиля подошла, тяжело загребая ногами песок. Издалека доносились крики слегка встревоженных девчонок. Парень повернулся и широко, совершенно по-детски улыбнулся.
- Ты пришла. Я ждал тебя. Меня зовут Антон. И да, это ты меня написала.
С этого момента жизнь девушки разделилась надвое. Та, городская, где были друзья, вуз. родители, работа и новая, на берегу моря с Антоном. В прежнюю Лиля возвращалась неохотно, по необходимости. Новая казалась ей единственно возможной, единственно правильной. По-настоящему ее. В маленьком домике, с человеком, так легко и быстро ставшим родным и близким. Вместе они гуляли по побережью, выходили недалеко в море ловить рыбу, часами разговаривали, безуспешно пытались дрессировать собаку. Ее звали, конечно же, Чапой. Чапа взирала на попытки хозяев с видом смиренным и философским, давая понять, что дрессироваться не собирается, но огорчать категорическим отказом не хочет. Это было так потешно, что служило предметом для постоянных шуток Лили и изредка приезжавшей Инги.
_ Что, Чапа, держишь оборону? Лапу дашь? Нет? А за сосиску? - смеялась подружка. Аргумент был более чем убедителен, и мохнатая лапа оказывалась в узких девичьих ладонях.
- Мда, двигатель прогресса не лень, а сосиска! - тут уже покатывались со смеху все трое.
- Влипла ты, Лилька! Любовь-морковь,
розовые очки, сиреневый туман! Инга смотрела на подружку серьезно и испытывающе.
-Влипла, Ингуша. Лиля улыбалась теплой и светлой улыбкой, одновременно серьезной и умиротворенной. Это мой человек. А я -его. Другого мне и не надо.
Не надо так и не надо. Нам больше парней достанется!
Инга приезжала нечасто, оставалась ненадолго, словно чувствовала некую заповедность этого места.
Это и вправду было бы тихое, умиротворенное, какое-то настоящее счастье. Если бы не одно "но".
Лиля получила гонорар за свой сборник. Хотя девушка никогда не придавала особого значения деньгам, сумма с приятным количеством нулей ее обрадовала. Долго думать, на что потратить , не пришлось. " А съездим- ка мы с Антошкой в путешествие! "- радостно подумала свежеиспеченная капиталистка, решив сделать любимому сюрприз. Но, когда раскрасневшаяся и улыбающаяся она обняла Антона и на ухо прошептала, что они могут поехать хоть в ту же Грецию, он лишь грустно покачал головой:
-Я привязан к этому месту, Лиль. К этому морю, к этому дому. даже к нашей Чапе.
- Я что-то не вижу здесь ошейника и цепи, - попыталась свести все к шутке девушка.
- Я привязан силой слова. Ты написала меня. Написала живущим именно тут. И поставила точку. Как говорится, что написано пером..
- Что я натворила! - потрясенно воскликнула Лиля, - я написала для тебя тюрьму!
- Глупенькая! Вот только не начинай реветь, моя рева-корова! Тут и так полно соленой воды. У меня есть небо и солнце, дождь, ветер, шторм и штиль. У меня есть ты. А вот ужина нет. Без Греции - то я как-нибудь проживу, а вот без ужина - вряд ли. Пошли готовить!
Антон нежно чмокнул пушистую белокурую макушку и влюбленные занялись приготовлением ужина.
Так прошло полгода. Все было вроде бы хорошо, но какое-то смутное беспокойство и неудовлетворенность начали охватывать ранее рассудительную и уравновешенную Лилю. Ей не хватало присутствия Антона в той, городской жизни, а здесь, на тихом морском берегу, где время, казалось, застыло, хотелось суеты и кутерьмы мегаполиса. Девушка чувствовала себя как в ловушке. Ей было тесно и душно в маленьком домике на морском побережье, но без Антона она не могла. Все чаще задавала себе вопрос: а что дальше? Как создать семью, воспитать детей с человеком, весь мир которого - участок суши и небольшая полоска прибоя? Как обречь на это своих детей, лишив их того многообразия возможностей, которое дает город, и, главное,свобода воли. Умная Инга, с которой Лиля поделилась своей тайной, сказала: "Тебе все равно придется сделать выбор. Не медли, ты только мучаешь и себя, и Антона."
А тот как будто бы все понимал без слов. Лилины отлучки в город становились все чаще и продолжительнее, ссоры по пустякам- тоже. Девушка чувствовала себя злобной стервой, когда ловила брошенный исподволь взгляд любимого, печальный, понимающий и прощающий. Заранее прощающий боль, одиночество и безысходность, которые мог принести ему выбор единственного дорогого человека. Лиля устала мучиться чувством вины, ее вымотали собственная нерешительность и предчувствие надвигающейся катастрофы.
И однажды буря-таки разразилась. Антон не выдержал того, что девушка начала его сторониться, вздрагивала и отстранялась при попытке коснуться, вскрикивала по ночам во сне:
- Милая, не мучайся. Я все понимаю, - голос мужчины был тих, тускл и печален, волнующая хрипотца, так прежде нравившаяся Лиле, исчезла.
- Что ты понимаешь, ну что?! Я как в тюрьме, из которой никогда не выйти, слышишь, никогда!
- Я не держу тебя. Раз так- уезжай, нет сил смотреть, как ты изводишься!
- Какие мы благородные! А я - дрянь, думаешь, не понимаю, какая я дрянь! Мне самой от себя тошно! Но если бы ты только знал, как мне все тут обрыдло! И этот дом, это море, собака дурацкая, чайки вопящие и ..
- Я, - тихо подсказал Антон.
- Ты!- взвизгнула, еще не осознав того, что именно говорит, девушка, - с меня хва..
Лиля буквально поперхнулась словами и тяжело дышала, разинув рот и глядя на разворачивающуюся перед собой картину, настолько невероятную в своей чудовищности, что разум отказывался верить.
Антон, дом спящая, Чапа - все стало оплывать, рассеиваться, растворяться. Так стекают капли воска со свечки, так превращается в размытое пятно акварель, на которую проказливый ребенок пролил воду. Так разъедают душу злые, бесчеловечные слова самого дорогого человека.
Лилю вырвало от ужаса. Она успела подумать: "Что я, тварь, наделала!" - и упала в обморок.
Очнулась девушка уже ночью. Равнодушная луна ярко освещала море, пляж и замерзшую, зареванную девчонку. Лиля набрала номер Инги: " Забери, забери меня отсюда! Я у Антона!"
Последние слова заставили девушку заколотиться в сухом страшном плаче.
Дальнейшее она помнила плохо. Как приехала Инга, как, матерясь и колотя по щекам, запихала Лилю в машину, как довезла до дому и втащила на четвертый этаж, как успокаивала, отпаивала какой-то гадостью, гладила по спине.
Наступило утро. Бледные и замученные, девушки пили кофе , и Лиля, скупо цедя слова, рассказывала подруге о том, что натворила.
Ошарашенная Инга молчала долго, но потом твердо произнесла:" Лиль, напиши его заново! Ты сможешь, у тебя получится!"
"У меня получится!" - девушка кинулась за блокнотом и ручкой и начала лихорадочно строчить. Инга тихо оделась и вышла, бесшумно закрыв входную дверь.
Лиля писала, зачеркивала, опять писала, снова перечеркивала, и так раз за разом. Ей хотелось, чтобы Антон узнал, как она его любит и как горько и стыдно, что хотела променять жизнь с родным человеком на бессмысленную суету, Эфемерные соблазны города. Отчаяние, признания в любви, сожаления - чего только не было в этих криво, наспех написанных дрожащей рукой строчках.
Лиля оделась, вызвала машину и поехала на знакомое побережье. Там так же, как прежде пахло солью и водорослями, по-прежнему носились визгливые чайки. Но не было ни Антона, ни дома. Опустив плечи, Лиля поплелась в такси.
Раз за разом она пыталась переписать заново свою любовь, раз за разом море встречало ее пустым пляжем и горьким разочарованием.
Лиля уже месяц ездила к морю. Забросила учебу, пропустила сроки сдачи новой книги, в вузе практически не появлялась. Хмурая Инга, заезжавшая раз в неделю пополнить скудные лилины запасы, лишь озабоченно качала головой. Она кидала встревоженный красноречивый взгляд на подругу, та лишь молчала. Говорить не хотелось. Жить - тем более.
Лилю охватило отчаяние. Словно в глубине ее существа зияла дыра, страшная, постоянно становившаяся все больше и больше. Пустота, грозящая поглотить измученную, ослабевшую девчонку. " Чтоб тебе пусто было!" - говорила в минуты сильнейшего гнева давно уже ушедшая бабушка. Лиле и было пусто.
( Продолжение следует)