Когда я читала повесть “Двойник“, не могла отделаться от мысли, что текст больше напоминает Гоголя, чем Достоевского. Та же динамика, карикатурные персонажи, фарсовые диалоги. Если бы не изображение "под лупой" психологических коллизий главного героя – господина Голядкина… Тут уж Фёдор Михайлович – уже Достоевский.
Как оказалось, “Двойника“ Фёдор Михайлович писал, когда ему было только 24 года. Пять великих романов ещё впереди. Религиозность в текстах и поиски пути к совершенному человеку ещё впереди.
Аллюзии с Гоголем оказались не случайными. Во-первых, посмотрите на жанровый подзаголовок. “Мёртвые души“ – “поэма“ (1842 г.). "Двойник" – “петербургская поэма“ (1846 г.). Заметьте, других прозаических произведений такого жанра больше не было.
А ещё, я встретила филологическое мнение о том, что Голядкин – тот же Чичиков. Хотя мошеннические признаки главного героя в “Двойнике“ нужно расшифровывать.
И ещё. Чуть не забыла. Мистицизм! Это то, что мне нравится у Гоголя. (“Мёртвые души“ я не люблю, в отличие от его историй "с чертовщинкой“). В “Двойнике“ - мистическое ощущение. До конца не понятно, двойник – это кто? Это реальный человек? Тень, подсознание Голядкина, его сумасшествие? Чёрт? Клон?
В двух словах. Промозглой Петербург. Четыре дня из жизни коллежского чиновника Голядкина. Двойник появляется из ниоткуда, “подсиживает“ героя на работе и в жизни. Читать повесть не легко. Язык очень эмоциональный и сумбурный. Много прямой речи (мыслей) самого Голядкина. Они перемежаются вдруг с речью автора. Эти переходы по всему тексту и они бессистемные. Поток сознания персонажа и авторский анализ психологических переживаний своего героя. Специалисты говорят, что этот “захлёбывающийся“ стиль – характерная черта раннего Достоевского. Идея двойничества не нова на тот момент. Автор вводит в действие двойника, который начинает что-то делать в жизни персонажа, мучить его, изводить психологически. Обычно двойник – фасад, за которым кроется какой-то смысл. Этот смысл разгадывает читатель.
Фантастика, мистика, странные события – черты раннего Достоевского. В более поздних романах будет не так. А вот двойничество останется. (Могу припомнить здесь Смердякова из “Братьев Карамазовых”, которого можно считать тёмным двойником своих братьев). Этот прием – двойничество – считают механизмом, который автор использует, чтобы показать работу совести. Не знаю, будете ли вы читать "Двойника". Читается трудно. Не захватывает. Но меня не напрягало. Я открыла для себя другого Достоевского.