Я бежала изо всех сил. Взятый мной темп заставлял сердце бешено колотиться в груди. Кроссовки то и дело проваливались в песок, и я старалась держаться кромки океана, поднимая в воздух фонтан холодных брызг. Едва ли я смогла бы бежать еще быстрее, даже если бы захотела. Грейс говорит, что с моим здоровьем даже ходить стоит с опаской, не то, что бегать. Слава богу, у нее хватило ума не показывать мою медицинскую карту отцу, это был бы идеальный карт-бланш в нашем вечном споре.
Мой отец мэр Ивстона, чем он безудержно гордится. Впрочем, его можно понять. Так уж вышло, что наша семья берет свое начало от печально известного Оливье Коллинза, которого вполне оправданно называют главным виновником Третьей мировой войны. Когда мир был истощен боями, а конца войны все еще не было видно, он пошел на соглашение с десятью генералами, основавшими Центральный союз. Так мой предок выторговал себе не только жизнь и свободу, но и в обмен на мирное соглашение обеспечил своим потомкам наследное право правления самым южным округом Центрального союза, Ивстоном. Даже теперь, спустя век после войны, королевская семья Фелсенов держала свое слово. За это время их отношения с Коллинзами стали почти родственными, и это неудивительно - мои предки так же оставались верны слову Оливье, став опорой королевскому правлению и главными их союзниками. Фактически Коллинзы автономно управляли Ивстоном, являясь абсолютом власти.
И хотя никто из женщин моей семьи еще не был королевой, часто они становились супругами младших принцев, отчего наши отношения с правящим домом обретали особую близость. Так мой отец являлся гофмейстером дворца, отчего я все реже бывала в родном доме, живя в королевских покоях. Более того, я и моя старшая сестра Грейс были любимыми крестницами самой королевы, которая не чаяла в нас души.
Королева Августа страстно желала родить дочку, однако все ее беременности заканчивались выкидышами. Родив сына Дориана, наследного принца, она оставила свои надежды, обратив всю свою любовь на нас с Грейс. Никого в мире, за исключением брата и сестры, я не любила так сильно, как ее. Я была лишена материнской любви, но благодаря королеве никогда этого не ощущала.
Отец всем говорил, что мать умерла, но я знала, что она была изгнана из семьи после того, как забрав нас, пыталась сбежать от отца в родной округ. Понять ее можно – у отца тяжелый характер, к тому же он привык властвовать над всеми, забывая, кто перед ним – жена или подчиненный.
Была и другая проблема – мама принадлежала к обывателям. Разделенное после войны на страты общество многое определяло в наших жизнях. Так, обывателей негласно считали самой низкой стратой. Сановники, к которым относился мой отец, видели в них едва ли не рабов. Я никогда не понимала, как моя мать вовсе оказалась замужем за ним и продержалась в нашей жуткой семейке целых двенадцать лет. Следом за обывателями шли защитники и хранители, далее наставники – представители предыдущих трех страт, добившиеся высоких успехов на своих прежних местах и сановники, окружение королевской семьи. Разумеется, все девушки из семьи Коллинзов были сановницами. Все, за исключением меня и сестры.
Грейс была старше меня на пять лет. Отец просто обожал ее, и для него стало ударом, когда она выбрала страту хранителей. Возможно, он бы перенес этот удар легче, если бы среди хранителей Грейс предпочла должность учителя или воспитателя. Нет, моя сестра замахнулась на большее – она стала врачом.
Долгие дни дворец сотрясался от криков отца. Он не мог понять, как его дочь, хрупкая леди из достойной семьи может возиться в крови, штопая раны защитников. Не знаю, выдержала бы Грейс его нападки, если бы не приезд королевской семьи. Тетя Августа, королева, тотчас встала на ее защиту. Спорить с ней отец не смел, впрочем, не оставляя надежд настоять на своем. Но, надеясь на поддержку короля Филиппа, он потерпел горькое поражение. Как раз накануне приезда королеве открылась правда о его незаконной дочери Матильде, и, снедаемый стыдом и раскаянием, Филипп поддерживал жену в любом решении. Уже через сутки после их приезда сияющая улыбкой Грейс отправилась в госпиталь на первые занятия.
Прошло немало времени, прежде чем отец успокоился. В конечном итоге у него оставались я и мой младший брат Ричард. Меня отец видел исключительно на троне. Любовь короля и королевы, интерес, который проявлял ко мне принц Дориан – все это с легкостью обеспечивало мне титул и положение, все, кроме моего решения стать защитником.
Узнав о моем желании защищать Союз с оружием в руках, отец попросту не поверил. Я была более послушной дочерью, чем Грейс, и для отца все выглядело не более чем шуткой. Однако, убедившись, что я не шучу, он обрушил на мою голову весь свой гнев. Моя жизнь превратилась в ад. Отец сутками запирал меня в доме, уверенный, что заключение сломит меня, и я уступлю его намерениям, согласившись на брак с Дорианом.
Когда стало ясно, что это не действует, отец поделился новостью с королевской семьей, и тетя Августа взяла меня в оборот. Ее попытки переубедить меня были ничуть не лучше гнева отца, - я любила королеву всем своим сердцем, и, слыша ее слова о чувствах ко мне и мечтах законно назвать своей дочерью, я ощущала себя неблагодарной дрянью. Даже Дориан снизошел до личного разговора.
Оскорбленный чередой моих отказов, последние полгода он хранил упорное молчание, стоило мне с ним заговорить. Теперь же подталкиваемый матерью, Дориан отбросил в сторону гордость, предприняв еще одну попытку заручиться моим согласием. Получив очередной отказ на предложение руки и сердца, он направился к отцу.
Целые сутки король хранил упорное молчание относительно моей дальнейшей судьбы. Обычно подростки сами решали, какой страте они посветят жизнь, в моем же случае такое простое решение стало государственным вопросом. С одной стороны он не мог противиться моему решению, с другой я была Эйвелин Коллинз, леди Ивстон, единственной кандидаткой на роль будущей королевы.
Доведенный ожиданием до предела, отец не сумел сдержаться. Впервые в жизни он поднял на меня руку. О том, что произошло, тотчас стало известно всему двору. Королева пришла в такое негодование, что немедленно велела слугам забрать все мои вещи с виллы и перевезти их во дворец. Она лично занималась моими синяками, а затем, отбросив в сторону свои чаяния, попросила у мужа разрешить мне стать защитницей.
Следующие три года, о которых прежде я думала с таким радостным трепетом, оказались чистой воды адом. Причиной этому были не только тяжелые условия жизни и колоссальная физическая нагрузка, но и отношение других ставленников ко мне. Для них я была исключительно «леди Ивстон», и если прежде я вовсе не задумывалась о своем титуле, теперь я возненавидела его всей душой.
Как правило, защитники держатся очень дружественно друг с другом, ведь иначе мы не сможем противостоять мятежникам конфедератам, целью которых является уничтожение Центрального союза. За годы ставленничества и службы защитники становились друг другу семьей, и, даже если ты покидал свой родной округ, всегда был тот, кто о тебе позаботится. Достаточно было лишь попросить помощи, и любой представитель твоей страты мог поселить тебя в своем доме, как бы долго ни продлился бы этот визит.
Проблема, с которой я столкнулась нос к носу, заключалась в том, что меня отнюдь не считала своей. Поднявшись на стену, защищающую округ от атак конфедератов, я не стала защитником, по-прежнему оставаясь леди Ивстон из страты сановников. Все три года ставленники и командоры терпеливо ожидали того дня, когда, сломавшись, я вернусь обратно домой. То, что в этом случае я почти наверняка выйду замуж за Дориана и в последствие стану королевой, не удерживал их от шуток и нападок в мой адрес.
Моих слов было недостаточно, чтобы убедить окружающих в серьезности намерений. Стоило мне споткнуться, как отовсюду слышался смех. Ко мне никогда не проявляли сочувствия, как к остальным, и порой я всерьёз задумывалась о том, не допустила ли ошибку, присоединившись к защитникам. Как я могу работать в группе, существовать с кем-то подобно единому организму, если моим суждениям не верят, а слова не хотят услышать? Мне недостаточно было быть хорошим ставленником, я должна была стать лучшей. Существуя на грани, выжимая все из своего тела, день ото дня я заставляла себя сражаться за то, что другими приобреталось вместе со статусом ставленника.
И вот, спустя три тяжелейших года, на протяжении которых весь мир с нетерпением ожидал моего провала, я завершила обучение. Я стала защитником и, обретя заветный брелок с личным номером, внезапно оказалась перед вопросом, что делать дальше.
Официального предложения присоединиться к защитникам стены мне так и не поступило. Должно быть, отец переговорил с местными командирами и те с облегчением отказались от неудобной кандидатуры. Уезжать в другой округ я совершенно не хотела, а потому с нетерпением ожидала приезда в Ивстон королевской семьи. В том, что дядя Филипп мне непременно поможет. я ничуть не сомневалась.
Сделав глубокий вдох, точно перед погружением, я в несколько секунд преодолела лестницу и оказалась у кованых ворот виллы. Те открывались нестерпимо медленно, и я буквально втиснулась в узкий просвет, наконец оказавшись дома.
Разумеется, я опоздала. Королевская чета уже сидела на балконе, и отец потчевал их лучшим вином из своих виноградников. Тетя Августа о чем-то шепталась с Грейс, а Дориан с вниманием вслушивался в разговор наших отцов. Он первым заметил мое появление и тотчас встал. Ох, уж этот Дориан! Если я и испытывала стеснение за свое опоздание и более чем неподобающий вид, то теперь мне стало совсем неудобно.
В прошлый раз, когда мы говорили с Дорианом наедине, все закончилось очередной ссорой. Наследник, наверное, в пятый раз сделал мне предложение, и я снова его отвергла. И в первый раз мой отказ сильно оскорбил принца, что уже говорить о последнем? И все же, несмотря ни на что, он приветствовал меня как леди, вместо того, чтобы отвести взгляд, напрочь игнорируя мое появление.
Движение Дориана не остались незамеченными. Разговор мужчин тотчас оборвался, и отец в бешенстве окинул меня взглядом. Я и в самом деле выглядела не лучшим образом. Леди, впрочем, как любым другим сановницам, вовсе не полагалось появляться перед королевской семьей в чем-нибудь помимо платья. Я же стояла в военной форме, которая, к тому же, была изрядно испачкана грязью.
Я вовсе забыла о приезде Фелсенов, договорившись с Майклом Спенсером встретиться у полосы препятствий. Майкл был одним из самых молодых командоров округа и моим лучшим другом. Вместе с продвижением по службе ему досталась обязанность следить за полосой препятствий, а так же заниматься ее обновлением, чем мы бессовестно пользовались. Сегодня была суббота, и никто из высшего начальства попросту не мог появиться на столь отдаленном от стены объекте. Так что с самого утра мы с Майклом испытывали друг друга на прочность.
Погода как нельзя лучше соответствовала нашему желанию - всю ночь, как из ведра, лил дождь, и всюду была невероятная грязь. То и дело поскальзываясь, мы снова и снова проходили полосу. Я была полна решимости одолеть Майкла, а он наслаждался своими победами. К моменту страшного прозрения я была целиком перепачкана грязью. И хотя я потратила целую минуту на то, чтобы отмыть лицо и руки в океане, чище от этого я не стала.
- Ох, Эйвелин, - только и прошептала тетя Августа, окидывая меня полным ужасом взглядом. Король усмехнулся в усы.
- Прошу прощения, ваши величества. Я немедленно приведу себя в надлежащий вид.
- Я тебе помогу, - вызвалась Грейс, и мы поспешно убрались с балкона.
- Ты из ума выжила? - прошептала она, когда мы вошли в мою комнату. Вещей здесь было совсем немного, но к счастью их было достаточно, чтобы привести себя в порядок. Боясь что-нибудь испачкать, я с ногами забралась в ванну и лишь тогда стянула с себя форму. - Отец в бешенстве. Я давно не видела его таким. Неужели нельзя было прийти вовремя?
- Если бы я помнила. Надеюсь, тетя Августа успокоила его?
- Да. Но, к несчастью, это произошло до того, как дядя Филипп сказал, что хочет с тобой переговорить.
Бог ты мой! Хотя дядя Филипп относился ко мне как к дочери, нам редко приходилось говорить наедине. Я не представляла иной темы, как наше с Дорианом обручение, и, несмотря на горячий душ, кожа моя покрылась мурашками.
О том, что мы с Дорианом наверняка поженимся, я знала с пятнадцати лет. Тогда королева впервые затронула эту щекотливую тему, и я восприняла все как само собой разумеющееся. С Дорианом мы были знакомы всю жизнь, я искренне любила его, а разговоры о какой-то далекой свадьбе отнюдь меня не пугали.
Все изменилось, когда Дориан, проходивший курс в "Стальных воронах", вернулся домой. Мы не виделись с ним три года, и за это время мальчишка, которым я знала его много лет, превратился в мужчину. Три года обучения среди защитников преобразили его, и мне казалось, что я вижу перед собой незнакомца. Впрочем, удивляться произошедшей в нем перемене, мне не было времени - как раз тогда передо мной встал вопрос выбора страты, а вместе с ним началась война с отцом.
Именно мое желание стать защитницей и обратило на меня внимание принца. Он был единственным, кто понимал меня с полуслова.
"Стальные вороны" были элитой среди защитников. Попасть в отряд было огромной удачей и недостижимой мечтой каждого из нас. Что касается королевской семьи, то у Фелсенов стало традицией проходить обучение среди лучших из лучших.
Каждый наследник престола, достигнув двадцати лет, на три года покидал семью, на равных проходя испытания с военной элитой. В этом был резон - конфедераты то и дело атаковали округа, видя своей главной целью уничтожение Фелсенов. Каждую минуту семья подвергалась опасности, и, несмотря на огромный штат защитников, неотступно охраняющих каждого из них, нелишним было и умение защищать себя самостоятельно и делать это на высшем уровне.
Тридцать лет назад произошло немыслимое - несмотря на все меры предосторожности, конфедератам удалось пленить родную тетку короля Филиппа и всю ее семью. Королевский двор длительное время вел переговоры с конфедератами, которые, к несчастью, не увенчались успехом. Мне трудно сказать, отчего все закончилось подобным образом, но принцесса Юджиния, ее муж и две маленькие дочери были расстреляны. С тех пор минуло немало лет, однако и по сей день многие винили в произошедшем самих Фелсенов, не сумевших действовать решительно.
Я же их не судила. Я любила всю королевскую семью, впрочем, видимо недостаточно для того, чтобы стать женой Дориана. Не знаю, что именно было тому причиной - нежелание становиться королевой, боязнь изменить свою жизни или попросту страх раз и навсегда связать свою жизнь с чьей-то еще, но я снова и снова содрогалась от подобной перспективы. Дориан, безусловно, был дорог моему сердцу, но этого было недостаточно.
Пока я вымывала комки грязи из волос, тысячи предположений одно хуже другого приходили в мою голову. Я настолько разволновалась, что надела платье наизнанку, и Грейс пришлось дважды указать мне на это. Поняв мое состояние, она сжалилась и сама подобрала мне украшения и обувь. Убедившись, что я выгляжу прилично, она кивнула, и мы вновь вернулись на балкон.
- Наконец-то, - пробормотал отец. - Эйвелин, его величество хочет с тобой поговорить.
- Хорошо. Мы станем говорить здесь, или вы хотите прогуляться по саду?
- Лучше спустимся к морю. Я соскучился по нему в Ньюстоне.
Поднявшись со своего места, король предложил мне руку и в молчании мы спустились на пляж. Краем глаза я заметила, как охраняющие его стражи быстро сменили свое положение.
- Как же я скучал по этому, - с улыбкой произнес он, снимая обувь и пальцами зарываясь в горячий песок. - Тебе нравится жить в Ивстоне?
- Да, - ответила я, несколько удивленная таким вопросом. Неужели речь пойдет не о Дориане?
- Я слышал, что тебя не включили в число защитников округа. Даже, несмотря на твои безусловные успехи в обучении. Да-да, твои командоры присылали мне отчеты. Признаюсь, они меня впечатлили.
Я молчала. То, что король интересуется моим обучением, и командоры отчитываются ему, меня поразило донельзя. Я и представить не могла нечто подобное.
- Отец их шантажирует.
- Не думаю. Сама рассуди, кто захочет брать в свою группу защитника, являющегося дочерью мэра, да к тому же лорда? Они боятся, и я могу их понять.
- И что мне теперь делать? Я могу переехать в другой округ...
- Но тебе нравится Ивстон, - повторил мои слова король. - Думаю, у меня есть решение. Ты слышала о том, что произошло в Ренельштейне? Нет? Это и хорошо. Страж, отвечающий за мою безопасность, попытался меня пристрелить. Да, представь себе только, - он усмехнулся. - Мы давно уже говорили с командором Сибертом, что существующая система отбора дворцовых стражей никуда не годится. Мы попросту не знаем, кто лоялен нашей власти, а кто марионетка конфедератов.
Выход один - сановники, и в первую очередь стражи, должны проходить обучение непосредственно во дворце. То же относится и к хранителям. Впрочем, это уже территория Августы и леди Адамс. Что касается защитников, то мы с Сибертом все уже продумали. Во-первых, я намерен пригласить несколько молодых командоров во дворец, чтобы их с самого начала подготовить в службе при дворе, а не на стене. Надеюсь, ты мне посоветуешь кого-нибудь из местных.
- Я?
- Ты три года жила с ними бок о бок. Думаю, твоим суждениям я могу доверять больше, чем суждениям других командоров. Так что?
- Я бы предложила Майкла Спенсера. Хотя он в восторге от своего нынешнего положения.
- Хорошо, - кивнул король. - Его вызовут ко двору. Что касается остальных, Сиберт предложил парнишку из Майклстона. Ты слышала эту историю? Молоденький командор и хранительница вышли во внешний периметр, когда конфедераты повредили сегмент стены. Насколько я понял, это было не в первый раз. Удивительно, как их вообще не убили. Разумеется, их наградят. У девчонки семью уничтожили конфедераты во время прошлого прорыва, и место при дворе ей будет весьма кстати.
Что касается нашей второй идеи, то здесь я всецело полагаюсь на тебя. Ты лучше многих знаешь, как обеспечивается безопасность нашей семьи во время официальных мероприятий и встреч. Мы повсеместно окружены сановниками, в то время, когда зачастую сопровождение защитников неудобно и неуместно. Это ставит нас в неудобное положение. И все же выход есть. Что, если наши сановницы на самом деле будут хорошо обученными защитниками?
- Это невозможно, - усмехнулась я. - Вспомните, как я выглядела, появившись сегодня на балконе. Для этих девушек подобный вид норма. Они понятия не имеют о манерах и этикете.
- Вот почему им необходимо всесторонне обучение. Полдня они станут тренироваться как стражи, вторую часть учиться всем тонкостям придворной жизни. Мы с Сибертом пришли к мнению, что восьмилетнего образования будет более чем достаточно.
- Ваше величество, я не думаю, что защитницы на это согласятся. Мало кто из нас хочет служить при королевском дворе.
Филипп улыбнулся. Некоторое время он сохранял молчание, а затем негромко сказал.
- Ты понятия не имеешь, Эйвелин, как живут люди из нижних страт.
- Я была среди них. Да и защитники...
- Не сравнивай сытую и теплую жизнь в Ивстоне с северными округами. Люди в них борются за выживание в самом прямом смысле этого слова. Мы стараемся им помочь, но все наши усилия лишь капля в море. У них нет ни горячей воды, ни сытной еды, ни красивых вещей.
А что говорить о Майклстоне? В ставленники берут детей с четырнадцати лет, а стена в таком плачевном состоянии, что конфедератам легче легкого прорваться в округ. Там идет бесконечная война, не стихающая ни на день. Даже обыватели встают под ружье, если в том есть необходимость. Люди живут в постоянном страхе за свою жизнь. Как ты думаешь, что они предпочтут, если мы предложим им безбедное существование при королевском дворе, статус сановников и карьеру по окончанию программы?
- Я не знаю, - честно призналась я. То, о чем говорил дядя Филипп казалось мне какими-то страшными байками. Представить, что у кого-то может не быть горячей воды было выше моих сил.
- Мы начнем с пяти округов. Я уже говорил с их мэрами и те предоставили списки лучших защитниц из нового выпуска. На следующей неделе мы пригласим их ко двору. Что ты об этом думаешь?
- О чем именно?
Король бросил на меня пристальный взгляд, точно ожидая подвоха в моих словах, но я искренне не понимала, что именно он хочет от меня услышать.
- Я уже переговорил с твоим отцом, и он согласился с моим предложением. Ты станешь представительницей Ивстона.
От подобной новости я лишилась дара речи. Три года тренировок с защитниками мне казалось, что я все дальше и дальше ухожу от уготованной мне судьбы. Сидя по пояс в грязи, отражая попытки прорыва конфедератов было сложно думать о блистательной жизни при дворе и отношениях с королевской семьей. И вот теперь, когда я, казалось, напрочь вырвалась из этой жизни, она настигла меня вновь, крепко опутав раскинутой сетью.
- С одной стороны ты вернешь себе прежний статус сановницы и займешь причитающееся тебе при дворе место, как того и хочет Джаспер. С другой станешь элитой защитников, и никто не сможет от этого отмахнуться.
- Я...
- У тебя нет выбора, Эйвелин, - перебил король. - Для защитницы Коллинз не найдется должности ни в Ивстоне, ни в ближайших округах. Более того, дорожа дружбой твоего отца, я буду вынужден отклонить твое прошение о переводе в Ньюстон и граничащие с ним округа. Таким образом, единственным округом, в котором для тебя найдется место, будет Майклстон. Думаю, тебе не стоит напоминать статистику смертности в этом регионе. Подумай, это лучшее, на что ты можешь рассчитывать. К тому же Августа предложила Грейс стажировку при дворцовом лазарете и та уже дала свое согласие. Тебе не придется расставаться с сестрой.
- Когда я должна дать ответ?
- Завтра утром. И помни - ты всегда сможешь уйти из программы, выбрав, кем тебе быть - защитником или сановницей. Это твой шанс найти ответ на вопрос, не единожды заданный моим сыном. Вам не помешает почаще видеться друг с другом. А теперь, если ты не против, я бы хотел вернуться к семье.
- Я останусь здесь, если вы не возражаете. Мне нужно подумать.
- Разумеется, - с улыбкой кивнул дядя Филипп. - Я рад, что ты должным образом восприняла все сказанное мной.
И он ушел, оставив меня в полной растерянности. Еще большей, чем владела мной с самой минуты выпуска. Я решительно не знала что выбрать, как жить дальше. У меня было слишком много возможностей и слишком мало ответов на главные вопросы. Кто я? Чего хочу в будущем? Зачем вовсе присоединилась к защитникам и вела эту войну с отцом? Я не знала. Будущее пугало меня, и я понятия не имела, что завтра скажу королю, когда он спросит мое решение.
©Энди Багира, 2016 г.