Меня сделали на одном из многочисленных кирпичных заводов где-то в Махачкале. На тех заводах ещё с 90-х, когда я собственно и появился на свет, работали люди, силой увезенные из городов, лишенные документов и делающие кирпичи без выходных за еду и водку. Одним из этих кирпичей был я.
Когда меня наконец снял с конвейера человек, беспрестанно кашляющий и шмыгающий разбитым носом, я взглянул на мир вокруг без суеты и возни по станку.
Завод был не слишком интересен, даже мои собратья мало чем отличались друг от друга. Люди интересовали меня намного больше, хоть они и не разговаривали.
На следующий день нас должны были куда-то отвезти.
Ночью слышались крики и лай собак. Скорее всего мой "отец" в лице того человека, который привел меня в мир, снова пытался бежать.
Меня и моих братьев погрузили в огромную машину и увезли рано утром с территории нашего завода, нашей родины.
Мы ехали много дней, кого-то из нас высаживали. Из разговоров других красных пассажиров, я понял, что везут нас в Москву - самый большой, богатый город России, где всем кирпичам найдется по крепкому фундаменту и тёплому, уютному цементу. Но спустя время высадили и меня. Это был город Екатеринбург. Я никогда о нем не слышал и жалел, что так и не увидел Москву. И глядя вслед уезжающему грузовику я радовался, что хоть кто-то из моей большой семьи там окажется. Об этом же наверное мечтал и тот человек около станка.
Но нас и по приезду не оставили в покое. Растащили по стройкам. Меня увезли куда-то в "область". Там я наконец обрёл покой: мной заделали стену какого-то старого дома, разрушенного пожаром. Там было много других кирпичей, но мудрых и видавших виды. Они рассказывали, что когда-то в этом доме жил купец, что в революцию купца забрали, что здесь звучали лозунги, а позже за окном стрельба. Много историй они мне поведали. В той стене провел я несколько лет. В доме том был музей со разными насекомыми этой "области".
А потом люди решили снести дом. Наверное, потому что редко в него заходили. Слышны были разговоры, что построят новый дом, что будут в нем торговать продуктами, что он нужнее музея. Сначала я расстроился, но потом понял, что увижу быт купцов, как было много лет назад, а новых насекомых всё равно давно уже не привозят.
Я с нетерпением ждал того дня, когда нас поселят в новую стену. Но приехала огромная кувалда на цепи и долго била нас, да так, что мы разлетались на мелкие кусочки. Я не был исключением, меня отбросило в ближайшую канаву, где я провел очень много времени, пока магазин на месте музея не был открыт людьми в кожаных куртках.
Люди радовались, выходили из магазина с большими сумками, а ночью, пока все спали, пришел человек и долго стучался, но ему не открывали. Человеку было плохо, он кричал и плакал, а потом увидел меня. Подобрал и швырнул в окно со всей силы. Я очень обрадовался, потому что тоже, как и он, хотел попасть в магазин. Я разглядывал нарядные полки с красивыми упаковками, а человек залез за мной в разбитое окно, взял какие-то бутылки, наполненные прозрачной жидкостью, и убежал.
На следующий день меня выкинули на улицу. Я опять остался один.
Я пролежал так несколько дней, пока один маленький человек не подобрал меня. Тогда он очень обрадовался. Я подумал, что маленький человек вряд-ли захочет строить магазин или залезать в него ночью и не понимал его восторга.
Человек побежал домой, сжимая меня в кулаке. Прибежав в свой двор, он стал чертить мной линии на асфальте. Так я узнал, что умею рисовать и могу стать художником! Он рисовал долго и старательно домики, лес, людей, но с каждым рисунком я становился всё меньше и меньше. Потом маленькому человеку надоело и он убрал меня в карман.
Я пролежал в кармане несколько лет. Я знакомился с разными скрепками, фантиками, и прочими посетителями кармана. Потом приходили скомканные листы бумаги и читали мне стихи. Мне это очень нравилось, я чувствовал, что становлюсь частью чего-то великого, слушая их.
Однажды, я услышал, что маленький человек едет в Москву! Я очень обрадовался, сбывалась моя мечта! Он говорил, что будет читать те самые стихи, потом играть в театре, что хочет сниматься в кино и поедет всему этому учиться. Я очень радовался за своего хозяина, мне не терпелось посмотреть на самый большой и красивый город, нарисовать на его стенах и улицах что-то, чтобы оставить свой след в нем.
И вот однажды мы поехали. Я слышал, как громыхает поезд, как шепчутся люди вокруг, как мой хозяин читает стихи о войне, о любви, о дружбе, играет на гитаре какие-то грустные песни про звёзды и солнце.
Я не мог поверит своим ушам, когда мы наконец вышли из поезда! Кругом стоял страшный гул, вокруг было очень много людей и кирпичей. Но наш путь лежал в старое здание, которое было в самом центре огромного сказочного города.
Внутри царила вдохновенная тишина, до меня доносились обрывки стихов, приглушенных песен. И это длилось очень долго. Именно такой я представлял поездку в Москву. Я понимал, почему все стремились туда, и кирпичи, и люди. Не слышно было больше ругани и криков. Только стихи, песни и покой.
А потом мы снова вышли в город. Долго блуждали по нему, пока я не почувствовал запах реки. Я и подумать не мог, что в Москве есть река!
Вдруг куртка, в которой я лежал, задрожала, послышались приглушённые всхлипы, грубые слова. Рука, заглянувшая в карман, искала что-то, должно быть телефон или деньги. Меня переполняли эмоции, я пожелал прямо сейчас, наконец, нарисовать свой последний рисунок, ведь Москва была так прекрасна и мне хотелось быть частью этой красоты.
Я прыгнул в руку и впервые за долгие годы увидел свет!
Яркое весеннее солнце ослепило меня и согрело своими лучами, как пелось в тех печальных песнях. Потом было грубое слово, крик, и я полетел, как тогда, в окно магазина, с той же злобой и отчаянием. Но упал я не на кафельный пол, а в воды бурлящей реки.
Я тонул в её зеленоватом омуте и уже не слышал ни шума проезжающих машин, ни разговоров, спешащих куда-то людей.
Вода растворяла меня или это я растворялся в ней?
У самого дна я улыбался, потому что понял, что теперь навсегда стал частью прекрасного и великого. Я стал водой, а воду невозможно снести, выбросить или стереть тряпкой.
Автор: Сашка Б.
