26 апреля 1986 года произошла страшная техногенная катастрофа: разрушился реактор четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной около города Припять.
Я была девчонкой, только-только пошла в школу, и не знала об этой трагедии очень долго.
В свои 12 лет в пионерском лагере я увидела детей из Белоруссии с огромными белыми пятнами на коже. Пятна пугали своей неестественностью и тем, что почти все иногородние дети в отряде были такими.
Я начала осторожно задавать взрослым вопросы: "Почему?" и "Как?" И, на удивление, ответы от педагогов получила. Как получила и просьбу к тем детям не подходить и лишним не интересоваться.
Да я и так не подходила и не задавала вопросов, я просто наблюдала: те ребята держались особняком, в массовых мероприятиях не участвовали, ходили только под присмотром своих воспитателей. Я не помню, смеялись ли эти дети.
Мне казалось, что их лица не по-детски серьезны.
Именно это обособленность и заинтересовала меня, и на интуитивном уровне я почувствовала, что с детьми происходило что-то страшное. На уровне энергетики я считала трагический налет, только в силу специфики своего возраста не могла пояснить словами, что мне становится не по себе, когда видела девчонок и мальчишек неестественного цвета кожи.
Много позже, когда информацию стало легко найти на просторах сети, я рассматривала фотографии, читала о первых ликвидаторах аварии.
Когда вышла на работу после окончания учебы, то в отделе работала коллега, чей муж был там. Так я узнала, что ликвидаторам Чернобыля от завода (наверное, это идёт на государственном уровне?) дают выходной день именно 26 апреля. И тогда те, кто остался в живых, собираются и поминают товарищей, что стояли рядом плечом к плечу, по незнанию хватали запредельные дозы радиации, но стойко принимали участие в том. чтобы последствия от аварии на ЧАЭС ликвидировать как можно быстрее.
Если вдуматься, будучи уже взрослым человеком, то понимаешь, что действительно за этой техногенной катастрофой стоит много сломанных судеб. Стоит немалое количество детских болезней и слез взрослых.
Много ли о катастрофе знали наши родители? Не знаю. Родители, если и обсуждали дома подробности, то не при детях. Да и, как я понимаю, очень большой пласт информации для населения был засекречен.
37 лет в этом году со дня той трагедии. 37 лет. Целая взрослая жизнь, которую кто-то так и не прожил.
Добрая память тем, кто так или иначе навсегда связан с тем страшным днем.
