Если бы не сын-"СДВГшник", едва закончивший второй класс на тройки, Ольга ни за что не пошла бы к психологу самостоятельно. Однако сын Ваня, помимо плохой успеваемости в школе, отметился капризами, хлопаньем дверями и выкриками "никому я не нужен!".
Школьный психолог давно уже "умыл руки", мужа эта ситуация нервировала, но никаких действий он предпринимать не собирался, так что Ольге ничего не оставалось, кроме как найти по отзывам детского психолога и записаться на консультацию.
Психолог Елена Владимировна принимала на дому у клиента. В назначенный час раздался звонок по домофону, и Ольга открыла дверь, встречая гостью на пороге. Ваня вел себя на удивление спокойно, немного поговорил с психологом и закрылся в своей комнате. Собирать конструктор оказалось для него интереснее, хотя обычно он такие кропотливые занятия не жаловал.
Однако психолог поговорила с Ваней не так долго. Зато в Ольгу вцепилась, как жадный голодный весенний клещ.
- Вы как-то наказываете сына, если он ведет себя неподобающим образом? -спросила психолог.
Ольга тяжело вздохнула.
- Физически - нет. Стараюсь беседовать, объяснять... Но до него сложно донести что-либо. Он как будто не слышит.
Психолог кивнула, как будто ожидала этот ответ.
- А почему вы не наказываете его физически?
Ольга недоуменно уставилась на нее. Губы ее задрожали.
- Мне его жалко..., - хрипло сказала она.
- А себя вам не бывает жалко? - спросила Елена Владимировна, и тут Ольгу накрыло.
Ее как будто повело в другую сторону, стянуло с проторенной трассы. Если раньше она старалась выдерживать академический тон диалога (сама педагог,как никак), то после этого обычного, в общем-то, вопроса, заданного понимающим участливым тоном, Ольга почувствовала, как ее душу словно затопила непонятная ей самой телая волна.
Она больше не могла сдерживаться. Она просто разрыдалась. На ее всхлипывания с встревоженными глазами прибежал Ваня и бросился к ней.
- Мама, что случилось?!
Ольга вытерла глаза и прижала сына к себе.
- Все в порядке, мой хороший, все хорошо...
Психолог тяжело вздохнула.
- Вот смотрите, какую установку сейчас получает ваш сын. Это установка "неважно, что я чувствую". Мама плачет, но говорит, что все хорошо. Зачем вы это сказали?
Ольга помотала головой. Она была не в состоянии ответить.
Тогда Елена Владимировна обратилась к Ване.
- Нет, Ванечка, маме плохо. Мама устала. Она не хочет ебя беспокоить, но ей плохо. Поэтому она и плачет.
- Ладно, - Ольга попыталась взять себя в руки, - давайте дальше по списку. Мы остановились на плохой успеваемости...
- Нет. Мы остановились на вашем состоянии. Вы не ответили, вам бывает жалко себя?
Ольга стиснула зубы.
- Если честно, мне уже очень давно не бывает жалко себя.
Ваня всхлипнул и бросился ей на шею. Ольга закрыла глаза и прижала его к себе.
- Вот. Вы уже даже себя не жалеете. Вы просто от этого отвыкли. Вы растворились в нуждах окружающих вас людей. И уже даже не помните, каково это: жалеть себя. Я уж не говорю о том, чтобы себя любить. Просто пожалеть - и то не можете.
- Извините, я не могу продолжать сеанс, - сказала Ольга, - давайте в следующий раз. В общем-то насчет ребенка вы мне многое сказали. И насчет меня тоже..
- Хорошо, я понимаю, что вы сейчас не можете продолжать, - сказала психолог и начала собираться.
Ваня закрыл за ней дверь.
- Эти психологи только расстраивать и умеют, - сказал он и снова полез обниматься, как маленький котенок, так, как давно уже не делал...
- Да нет, солнышко, она отработала свои деньги, - сказала Ольга.
Ей было о чем подумать.
Однако испытания, которые предназначил ей этот день, еще не закончились. Сначала пришлось выручать Марину - подругу и непосредственную начальницу. Марина, а точнее Марина Викторовна, была подругой Ольги еще со времен пединститута, где они учились в одной группе.
Потом она позвала Ольгу на работу в "свою" школу. Марина вообще была очень активной и деятельной. Через несколько лет после окончания института она уже сидела в кресле директора школы, обойдя на поворотах всех остальных педагогов и даже пожилую маститую завуча, которая высиживала эту должность уже лет десять.
Таким образом, Марина приобрела себе немало врагов, но ее это не слишком волновало. Еще через несколько лет, будучи директором школы, она села в кресло депутата горсовета. Но и этим ее честолюбивые планы не ограничивались. Теперь она метила в депутаты краевого Заксобрания, но эта задача пока что была ей не по зубам.
Осенью должны были состояться выборы, и Марина все силы прикладывала к тому, чтобы партия выдвинула ее не в качестве так называемого "технического кандидата", а в качестве того кандидата, который непременно победит. Партийное руководство колебалось, окончательное решение не озвучивало, Марина искала входы и выходы, но на этот раз ее соперниками были успешные городские бизнесмены, которым ничего не стоило "отвалить" за победу на выборах несколько миллионов.
Какая-то "училка", сделавшая сама себя, просто не могла вложить столько денег в свою победу. Так что Марина делала то, что могла: носилась по своему району, участвовала в акциях, встречалась с избирателями и все равно упорно лезла наверх. При этом у нее иногда "западала" ее основная работа, и тут уж Ольга не раз приходила ей на выручку.
Впрочем, это нельзя было назвать односторонним использованием. Марина не раз ее выручала, и, хотя они оказались очень разными по характеру, их отношения были достаточно честными, почти как тогда, в институте. Марина не раз хотела выдвинуть подругу на завуча или своего заместителя, но та отказывалась.
Ей было проще взять на репетиторство нескольких учеников, чем взвалить на себя тонну бумажной и электронной волокиты. "Я предпочитаю горизонтальный рост", - неизменно отвечала Ольга на все предложения подруги посодействовать в ее карьерном возвышении. Так что Марина отвечала тем, что выслушивала пожелания Ольги относительно графика работы, ставила ей по пятницам "методические" дни и по окончании рабочего дня, как правило, не задерживала.
Если, конечно, речь не шла о предвыборном "сенокосе". Тут уж она вцеплялась в любые возможности всеми зубами и когтями, рвалась наверх и почти ничем не брезговала.
В этот день, когда Ольга пыталась прийти в себя после слов психолога, Марина позвонила ей и попросила подготовить за нее отчет, который она никак не успевала сделать.
Ольга тяжело вздохнула в трубку, и Марина тут уже угадала рядом с ней присутствие бутылька с успокоительным. Вероятно, красным полусладким.
- Эй, у тебя там все в порядке? - спросила Марина.
- Да нормально. Просто как-то устала от всего.
- Понятно. Время сейчас такое. Давай так: сделай отчет, а я тебе отгул, когда захочешь, идет?
- Идет.
Ольга положила трубку и включила компьютер. Обмен был выгодным. Два часа работы в обмен на целый день. Можно будет разгрести шкафы или помыть балкон. Она так до сих пор и не перестирала и не убрала на полки зимние вещи. Да и балконные стекла пестрели засохшими пятнами грязных дождевых капель...
Вдруг она вспомнила слова психолога и одернула себя.
"А себя вам бывает жалко?"
Она вдруг подумала, что вот уже десять лет точно муж Стас ни разу не предлагал ей помочь вымыть балкон. При этом весьма негативно относился к варианту вызова клининга.
Обычно Ольга мыла балкон весной, в конце апреля. И вроде бы в это время было уже по-весеннему тепло, но каждый раз после генеральной уборки на балконе Ольга заболевала. Да и спину прихватывало минимум на неделю.
Стас себя такими хозяйственными подвигами не затруднял. Он искренне считал хозяйственные заботы исключительно женским делом. Равно как воспитание ребенка.
Подумав об этом, Ольга почувствовала, как обида захлестнула ее. Она вдруг поняла, почему так обостренно отреагировала на слова психолога.
Потому что она очень устала. И потому что поняла вдруг, что давно не чувствовала по отношению к себе ни любви, ни жалости.
"Любовь и жалость - не одно и то же", - сказала еще психолог.
Ольга усмехнулась сквозь слезы. Она не знала, что такое любовь. И как там она должна проявляться. Уж наверное не в тюльпанах на восьмое марта и кастрюлях на день рождения...
Она не знала, что такое любовь. Может, мужская любовь - она вот такая. Да ей хоть бы жалости немного. Теперь, после десяти лет совместной жизни. Это понятнее и проще. Освободить ее от мытья посуды, заметить, что она устала, вынести мусор, не дожидаясь напоминания, помыть хоть раз в жизни этот чертов балкон!
Она давно уже ничего не просила. Она давно уже не жалела себя. Она просто делала то, что должна и все. Потому что знала, что больше никто не сделает.
Щелкнул входной замок - это Стас пришел с работы, на котрой имел обыкновение задерживаться по поводу и без - и Ольга поспешно вытерла мокрые щеки.
Сейчас ей не хотелось никаких вопросов. Хотелось уйти в себя, спрятаться, как улитка в раковине, накопить силенок и только потом приподнять голову от компьютера.
Слезы застилали глаза.
Напевая что-то, Стас бросил телефон на стол и направился в душ. Ольга знала, что будет дальше. Затем он расположится на диване и крикнет: когда ужинать?
А она бы ответила: сейчас...
Ольга всегда жалела его и не нагружала бытовыми проблемами. И, надо сказать, у нее были для этого основания. Стас руководил своим автотранспортным предприятием, трудился и день и ночь.
Такому мужчине сам бог велит принести еду к телевизору.
На самом деле у них были хорошие отношения. Просто она слишком разбаловала его.
Потому что любила так, что не мыслила своей жизни без него. Любила так, что боялась дышать одним с ним воздухом.
Когда-то, в юности, она смотрела на него, и ей казалось, что даже воздух вокруг него становится каким-то нечетким, жарким. Как будто его окружает сонное летнее марево.
Она смотрела на него, вдыхала воздух и несколько секунд не могла выдохнуть.
Он был ее первой, страстной, самой искренней любовью, которую она пронесла через годы.
Ольга встала, промокнула слезы, выключила компьютер и пошла на кухню, греть ужин. Мясо по-французски.
Порезала хлеб. Положила на тарелку тоненький бирюзовый пучок свежей зелени. Стас должен правильно питаться.
Нетерпеливо звякнул телефон Стаса, извещая о принятом сообщении.
Надо принести Стасу, подумала Ольга и взяла телефон. Пришедшее сообщение мелькнуло и сразу же скрылось. Телефон заблокировался. Но Ольга все-таки успела прочитать начало первой строчки.
"Люблю те..."
Она вдохнула и несколько секунд не могла выдохнуть.
Этот день не желал кончаться до тех пор, пока не изничтожит ее всю, до конца.
***
Ночью Ольга лежала без сна. Она гоняла мысли по одному и тому же лекалу. Она старалась найти ответ на вопрос - и страшилась его найти. Она хотела понять, почему это произошло - и не находила ответа.
Человек, которому она безраздельно отдала свою жизнь, так ее предал... Но не было ли в этом ее вины? Ведь она уже давно не та тонкая звонкая красотка, в которую он когда-то влюбился.
Она вставала с постели, шла в ванную, открывала холодную воду и погружала в нее руки. Смотрела на свое отражение в зеркале, на усталое посеревшее лицо с глубокими носогубными складками. Кажется, глупые бесконечные диеты, на которых она пыталась сидеть, а потом постоянно срывалась, только подорвали ей здоровье и испортили кожу.
Даже глаза, когда-то огромные, будто оленьи, вдруг стали меньше, а ресницы - реже. Пряди волос повисли безжизненной паклей. Безжалостный электрический свет выхватил и как будто намеренно осветил седые пряди, которых она раньше не замечала.
В кого я превратилась? - как-то отстраненно подумала Ольга. - И можно ли после этого его винить?
А потом вдруг ее захлестнула злость. Конечно, он-то хорошо сохранился, отдыхая после работы на диване и регулярно посещая спортзал.
И вновь сомнения затронули ее душу. А может, ничего и не было? Она ведь еще ничего толком не знает, она даже не прочитала сообщение целиком. Может, оно вообще пришло ее мужу ошибочно...
Что делать, Ольга не знала. Доступа к телефону мужа у нее не было, и она просто не представляла, как узнать его пароль.
"А себя вам бывает жалко?"
Эти слова прозвучали у нее в голове, но ей показалось, что их произнес громкий четкий голос, словно отразившийся от кафельных стен.
"Нет, мне давно уже не бывает себя жалко".
Всю ночь она пролежала, вцепившись зубами в угол простыни.
Но уже утром она знала, что делать. Следующий день был тусклым, серым, безжизненным. Он прошел как-то автоматически, без потрясений. И когда, наконец, наступил вечер, Ольга почувствовала странное облегчение.
Иногда, если у Вани что-то не складывалось в школе, он просил мать побыть с ним вечером. Они называли это "посидеть".
Мама, пойдем посидим?
И Ольга садилась на край его кровати, гладила своего мальчонку по волосам, рассказывала что-то о своей жизни, хвалила, целовала, прижимала к себе. Потом включала на своем телефоне аудиосказки, под который сын спокойно засыпал.
В этот раз все было также, только с небольшим отличием. Она сидела в спальне сына очень долго. Дожидалась, пока Стас примет душ, пройдет в спальню и погрузится в приятный, уже крепкий сон. Около полуночи она тихонько вышла из комнаты сына. Склонилась над Стасом.
- Заведи мне на шесть будильник на своем телефоне!
Тот вздрогнул, но не захотел вырываться из приятного, уже сгущающегося сна. Он слегка повел плечами.
- Зачем? Заведи на своем.
- На моем Ваня слушает сказки! Он не может уснуть долго сегодня!
- Пусть включит "Алису", - Стас вспомнил о существовании "умной колонки".
- Он не привык на "Алисе" слушать, - прошипела Ольга, делая вид, что теряет терпение. - Она включает не тот перевод, и к тому же слишком громко. Он привык на телефоне! Сам не укладываешь, так хоть будильник поставь! На шесть! Мне завтра пораньше надо!
Выныривать из пелены уже укрывающего сна было слишком тяжело. Стас быстро набрал пароль и протянул телефон Ольге. Она перевела дух. Ей удалось увидеть цифры.
Теперь она знала пароль.
В тот вечер она не стала торопиться и пытаться прочесть сообщения, тем более, что они скорее всего уже были удалены.
Она ограничилась тем, что узнала пароль.
- Эй, что с тобой? - Марина догнала ее в коридоре, - ты второй день сама не своя.
- Да так, ничего, голова болит.
- Ну-ка заходи, - и Марина почти втолкнула ее в своей кабинет. - Рассказывай! Я знаю, что у тебя сейчас "окно".
Ольга рассказала ей все. Про то, как на телефон ее мужу пришло непонятное сообщение. Про то, как сегодня ночью она узнала его пароль.
- Зачем? - искренне удивилась Марина. - Можно же просто специальную программу установить.
- Какую программу? - не поняла Ольга.
- Программу слежения. Регистрируешься на сайте, скачиваешь приложение, и тебе на телефон приходят его сообщения, можешь соцсети просматривать, можешь детализацию вызовов делать, можешь отследить его местоположение. Да все, что угодно можно!
- Но это же, наверное, незаконно...
- Законно-незаконно, а все делают! - бодро отрапортовала Марина. - Давай, скачаем тебе приложение!
Она усадила все еще сомневающуюся Ольгу за свой стол, и они быстро разобрались с тем, какие возможности дает им технический прогресс.
Памятуя о сделанном отчете, Марина отправила Ольгу домой сразу же по окончании рабочего дня. Та ушла, глядя в телефон и не видя ничего вокруг.
Ответы на свои вопросы она получила уже этим вечером.
***
Ее звали Алина. Ей было двадцать пять лет. Ее страницы в соцсетях были завалены фотографиями с букетами цветов, снимками в купальнике на берегу моря и фотографиями тарелок с красиво оформленной ресторанной едой.
Девушка любила фотографироваться и умела это делать. Посмотрев ее профили, Ольга как-то разом поникла. Пытаться конкурировать с этой красавицей - это все равно что встать на сторону заранее проигранного дела. Ей просто нечего было противопоставить сопернице в этой борьбе.
Она ощутила себя пустой и никчемной. Плечи разом поникли, шея ушла вперед. Ольга вся ссутулилась, сжалась, словно стараясь занимать как можно меньше места.
Ей нечего было противопоставить, кроме своего ума, своей силы воли, своей души и сердца.
Она была женой. Она родила и вырастила ребенка.
Она отказывалась от карьеры, чтобы пораньше бежать домой. Она уделяла семье каждую свободную минуту.
"А себя-то вы жалеете?"
В тот день, после ужина, Стас обратил внимание, что его жена, что называется, не в духе. Странно, раньше она себе подобного не позволяла. Что бы ни случалось у нее на работе, дома она всегда была приветливой и заботливой.
- Что с тобой, дорогая? - Стас приобнял жену за плечи.
- Да так, ничего. Просто устала. Думаю обо всем...
- О чем?
- Ну как о чем? Жизнь-то сейчас какая?
Стас так удивился, что разом опустился на стул.
- А чем тебя твоя жизнь не устраивает?
- Нет, меня-то моя жизнь вполне устраивает, - и Ольга благодарно взглянула на мужа. Опустилась ему на колени и обвила руками шею. - Но ты посмотри, что вокруг творится. Жизнь-то какая! Кризис на кризисе. Не знаешь, кому верить. Непонятно, что будет дальше.
- Да у нас вроде дела неплохо идут...
- Солнышко, это пока. Ты что, не чувствуешь, куда ветер дует? Весь малый бизнес скоро загнется. Ты еще как-то держишься, но исключительно засчет своего таланта, своего кругозора, своего образования и опыта. Но у меня такое ощущение, что вокруг нас как будто стены сжимаются.
- Да, налогами нас душат, что есть то есть. И нововведения разные все время. Но ты не беспокойся, я со всем справлюсь...
- Сейчас всех людей душат, которые что-то делают, - почти выкрикнула Ольга. - Только чиновникам сейчас хорошо живется!
- Милая, ну что ты такое говоришь? - Стас крепче прижал ее к себе. - Ну какой из меня чиновник, да и как мне туда попасть?
- Не знаю, - пожала плечами Ольга. - Марина же как-то попала в горсовет. Если в Заксобрание пройдет, то на фиг ей наша школа не нужна будет. Зарплата четыреста тысяч.
Стас замолчал. Зарплата в четыреста тысяч пленила его воображение.
Подождав несколько дней, Ольга завела речь о другом.
- Единственное, что продолжает расти в цене - это недвижимость, - говорила она, лихо счищая кожуру с большой круглой картошки.
Стас пил свое вечернее пиво.
- Все наши сбережения могут пропасть в момент. В нашем государстве невозможно спокойно спать. Надо купить недвижимость, иначе на что мы будем жить на пенсии?
- Ты имеешь ввиду коммерческую недвижимость?
- Что ты?! - всплеснула руками Ольга. - Скоро весь бизнес захиреет, все будут продавать эту коммерческую недвижимость. Сейчас только квартиры еще сохранили актуальность, хотя, конечно, строительный пузырь очень раздут... Когда-то он может и лопнуть. Но пока что другого варианта все равно нет.
Стас задумался. Он и раньше подумывал о том, что квартира может быть неплохим вложением. По крайней мере, деньги не будут лежать и дешеветь. По крайней мере, сейчас квартиры дорожают и дорожают, хотя, казалось бы, куда уж больше.
Так что вопрос с квартирой решился довольно быстро. Когда встал вопрос, кто будет собственником, Ольга решительно предложила Ваню.
- Мы ведь пока что будем ее сдавать, - рассуждала она, и цветная капуста из-под ее рук аккуратными гроздьями, смоченными в кляре, ложилась на сковородку, - при всех недостатках такой вариант чуть ли не единственный способ уберечь квартиру.
- От кого?
- А то ты газеты не читаешь? - возмутилась Ольга. - Будто не знаешь, что у нас сейчас мошенник на мошеннике и мошенником погоняет! Сдаешь квартиру, жилец, приятный и надежный, изготавливает копию твоего паспорта, в котором все соответствует данным, срок выдачи, регистрация - одним словом все. Только вклеивают другую фотографию, такого же афериста, который с помощью грима отдаленно похож на тебя.
Тут Ольга замолчала. Последняя фраза прозвучала так, словно она считает аферистом своего мужа.
- В общем, такие мошенники проводят сделку от имени владельца, сначала продает квартиру своему подельнику, а потом уже ничего не подозревающим людям. И судись потом.
В общем, квартиры по поддельным паспортам продают только так.
- А что, так просто изготовить чужой паспорт? - усомнился Стас.
- А ты думаешь, преступники не имеют доступа к государственным службам? Очень может быть, что они работают в связке с работниками МФЦ. Это, конечно, можно было бы отследить, но далеко не всегда полиции это нужно.
В нашей стране вообще никому ничего не нужно! - закончила Ольга и поставила тушить цветную капусту в кляре с чесноком.
Не сказать, что Стас сильно испугался предполагаемых мошенников. Но, так или иначе, слова жены звучали вполне здраво. Она вообще была неглупая женщина, тем более, что квартирой сына все равно стоило бы обеспечить...
Таким образом, на все сбережения была куплена неплохая двухкомнатная квартира в центре города. И Ольга почувствовала, что преодолела первую ступеньку.
Тем временем лето вступало в свои права. В этом году апогеем лета стал июнь, с первых чисел месяца в город хлынула жара, сирень рано зацвела и угасла, весь асфальт был усыпан тополиными сережками. Воздух, пропитанный запахом флоксов и пыльных городских улиц, становился все гуще, плотнее и опаснее.
Ольга думала о том, что это ненадолго. Совсем скоро наступит осень. Осенью должны были состояться выборы в законодательное собрание.
Однажды Ольга пришла домой и заявила супругу:
- Все, Маринка пройдет в Заксобрание. Это уже точно.
- Каким это образом? - заинтересовался Стас.
- Партия ее выдвигает, - пожала плечами Ольга.
- Ну и что? Мало ли кого они выдвигают?
- Как будто ты не понимаешь? Ей дали отмашку.
Она произнесла это с таким торжествующим видом, что Стас невольно отложил телефон.
- Она ставит директором меня. Это уже решено, - сказала Ольга.
Стас не стал уточнять, каким образом Марина повлияла на будущее назначение супруги. Его больше заинтересовало другое.
- То есть, ей удалось договориться, что она пройдет в Заксобрание? Как у нее это получилось?
- Как-как? Нашла выход на спикера Заксобрания. Он в новом сезоне сохранит свою должность. Ему свои люди нужны. А в Маринке он уверен. Она же не зря пять лет в Горсовете заседала. Она там свой человек теперь. Всегда проголосует, как надо. Губернатору тем более сейчас верные люди нужны. Он только формирует свою команду.
Она не давила, не настаивала, не убеждала. Она словно приоткрывала перед ним завесу над какой-то другой жизнью, в которой не нужно тяжело работать, не нужно зависеть от прихоти власть имущих. В которой можно самому быть властью.
Она не торопилась. Она знала, как действовать. Она окутывала его своей заботой, она говорила теплые, такие нужные слова, она верила в него и в нем не сомневалась.
- Маринке тоже нужен кто-то, в ком она может быть уверена. Там ведь такой серпентарий. А она без всяких денег пройдет. У нее их просто нет. Знаешь, как на нее за это обозлятся? Туда ведь многие хотят. А она займет их место. Тут подставить могут в любой момент. Работать надо будет - не подкопаешься.
- За такую зарплату - чего бы не работать? - сказал Стас.
Ольга взглянула на него широко раскрытыми глазами.
- А почему бы и нет? - вдруг медленно спросила она.
Они взглянули друг на друга, и Ольга медленно закивала головой.
- Я поговорю с Мариной. Прозондирую почву насчет тебя.
Стас знал свою жену. Она была женщиной "все в семью". Она была боевым товарищем и другом, она готова была сражаться за него не щадя себя. Он легко разгадал ее невинную хитрость с покупкой квартиры и записью ее на ребенка.
Какая мать не сделала бы того же? Это и в самом деле был неплохой ход. Тем более, что характер Вани стал выравниваться, он решил свои проблемы с учебой, и Стас все больше видел в нем своего наследника, этакого мужичка-боровичка, крепко стоящего на земле. На такого не страшно квартиру записывать.
Такому не снесет голову волнующая красотка и не убедит "вложиться в совместное". Ванька точно пойдет в него... А уж ему-то красотки никогда голову не запудривали. У него они всегда знали свое место. С ними можно развлекаться, а доживать жизнь нужно с такими, как Ольга, надежными, как земля.
Да и эта ее подружка Марина оказалась не так плоха. Будет полезной.
И сколько уже можно ему метаться и нервничать в этом бизнесе? Сколько можно отслеживать конкурентов, каждый день биться за жизнь и за завтра? Ему сорок лет, разве не заслужил он себе стабильное теплое местечко?
А дальше все закрутилось, понеслось, как будто сорвал и закружил его бушующий вихрь. Долгие переговоры с Мариной, ее встречи с партийным руководством и вышестоящими "друзьями". Ожидания, когда, наконец, она выйдет на Губернатора. Когда на самом высоком уровне решится вопрос.
И, наконец, выдвижение и регистрация как кандидата в депутаты Законодательного Собрания края...
Он был убежден, что выиграет. Вопрос был решен на самом высоком уровне. Одна беда, депутат Заксобрания получает зарплату, соответственно, не может заниматься бизнесом.
Родители у Стаса умерли. В этом куражащем вихре Стас переписал предприятие на жену. Надежную, как сама земля.
***
День выборов Стас встретил в штабе партии. Журналисты спрашивали выходящих с участков людей, кто и за кого голосовал. Практически никто не называл его имя, но Стас не расстраивался. Ведь за него все решено. На самом высоком уровне. Его берут как "верного человека"...
Только вечеру до него стало доходить, что там, наверху, все "верные и преданные". И никто за него не договаривался.
Так, технический кандидат...
Вернувшись домой, он вошел в темную, словно чужую квартиру. Это было странно. Обычно в кухне всегда горел свет. Ольга все время что-то готовила... Неужели она легла спать, не дождавшись его?
Вещей в квартире не было. Она стояла, пустая, темная, зияя раскрытыми дверцами опустошенных шкафов... Стас вдруг ощутил странный холод в сердце.
На столе в кухне стояла тарелка с уже остывшим мясом по-французски. Это было то самое блюдо, которое Ольга готовила в тот день, когда узнала о его измене.
Но он этого, конечно, не понял.
Он понимал только одно. Он проиграл выборы и лишился предполагаемой работы. Он лишился бизнеса и всех накоплений.
У него нет больше ничего.
И эту квартиру, купленную в браке, она наверняка разделит...
В эти самые часы Ольга и Марина сидели на кухне в квартире Марины.
Выборы Марина проиграла, но по-другому, конечно, и быть не могло. Впрочем, голосов за нее отдали немало, и свою строчку в резюме она заработала.
- На следующих выборах попробую еще, - безмятежно сказала она, - хотя, впрочем, мне и горсовете неплохо...
- Куда ты все рвешься? Пожалела бы себя...
- А чего себя жалеть? Ты-то как, в завучи пойдешь?
Ольга подумала, почему бы и нет?
Тяжело, конечно, но Маринка адекватная, работать с ней можно. Все равно она прорвется во власть, таких, как она, не остановить никакими преградами и никаким кумовством. Может, и ее за собой потянет.
А ей, Ольге, настало время делать карьеру.
Пожалела себя, а теперь хватит.
Дел много вокруг. Пора приниматься за работу.
