Освободившись от навязанной должности, Жека наконец-то вздохнул полной грудью.
Не надо было больше бегать по совещаниям и заседаниям спорт комитетов и профсоюзов, не
надо было видеть рожи бездельников сидящих в кабинетах и пукающих в стулья.
Жека вспомнил, как устроили проверку на заводе, где он целый год строил спорткомплекс, и
инструктор по спорту подал в спор ткомитет документы на то, что сто процентов рабочих сдали
нормы ГТО на золотой значок.
Комиссия из спортобщества даже не сомневалась в том, что это невозможно, да и не собиралась
сильно разоблачать инструктора алкоголика Вовку.
Они просто решили пошутить, и нашли на заводе человека без обеих ног, а после этого нашли
его в списках сдавших ГТО на золотой значок.
Когда комиссия предъявила инструктору по спорту, и по совместительству чемпиону по
литроболу, Вовке, безногого медалиста, то все посмеялись, а с Вовки приняли накрытую по
понятиям «поляну».
Жеку сводила с ума эта бесконечная игра в «честность», в которую играл весь Советский Союз,
то есть не сама страна, а люди которые изображали, что они работают, и ведут молодёжь к
светлому будущему.
В реальности все деньги выделенные государством и профсоюзами, на девяносто девять
процентов разворовывались.
Настоящая же работа с молодёжью пресекалась на корню, и Жека это чувствовал на своей
собственной шкуре.
Самое интересное, что такое положение сложилось только с момента начала восьмидесятых, до
этого. всё было более или менее нормально.
Но всё погубила сила инерции и косность высшего руководства.
Жека вспоминал, как в самом конце семидесятых он поступил в тех училище, и всему училищу
выдали форму.
В комплект формы входило всё, от трусов с носками, до пальто с шапкой, и прекрасный костюм
с фуражкой.
Но когда ПТУшники вышли в город в своей форме, то над ними смеялся весь город называя их
бурсачками.
Мало того, все кто мог. бил бурсачков, и отнимал у них деньги.
Дело в том, что ПТУшники были всего лишь четырнадцати летними подростками, и гонять
мелких пацанов было легко и весело.
Реакцией на такое отношение народа, стала полная продажа за бесценок своей формы взрослым
заводчанам. Те с удовольствием покупали и носили очень качественные и тёплые пальто, и с
радостью оделись в форменные костюмы синего цвета.
Старшее поколение не смогло уловить тот момент, когда быть рабочим человеком перестало
быть престижным.
А вот бурсачки. получив такой урок презрения поняли, что если нет возможности перейти из
презираемого класса рабочих, то это надо хотя бы скрывать.
В Жекиной школе, учителя бесконечно ругали учеников в стиле проклятий — Вот выгоним вас
после восьмого класса в ПТУ, и будите вы простыми работягами! Правда вам будут платить
втрое больше чем нам, но будите вы быдлом!
И все, кто вылетел в ПТУ, крепко усвоили свой социальный статус и помнили, что теперь они
быдло.
Но такие, как Жека думали, что получив высшее образование переместятся в класс
интеллигенции, и после училища большая часть группы в которой учился Жека поступила в
институты.
А те, кто остался работать на заводе разделились на несколько категорий.
Одни были быдлом по определению, и если бы они даже закончили пять университетов, то
быдлом бы и остались.
Другие стали элитой рабочего класса, они освоили по нескольку смежных профессий и
получали очень высокую зарплату.
Третьими, были ребята и девушки из деревень, этим переход из класса крестьян в рабочий класс
был настолько трудным и болезненным, что они с трудом и это то пережили.
Жека в свои двадцать два, вёл две группы боевых искусств, и не видел перед собой перспектив.
Дело в том, что Жека был совершенным продуктом советского образования, он страдал от того,
что видел фальшивость окружающей его действительности, и ни как не мог с этой
действительностью смириться.
Жека прекрасно понимал, что так, как он себя поставил, удачи в реальной жизни не добиться.
Надо было оставаться в должности руководителя борделя, и тогда всё было бы в шоколаде.
Только так можно было приобрести нужные связи, только так можно было жить и
соответствовать всему этому большому публичному дому, в который превратилась страна в
последние десять лет.
Но что-то не давало Жеке стать участником этого мира, где рука руку моет, и Жека чувствовал
себя подвешенным в воздухе на тоненькой волосинке, которую может обрезать каждый чинуша.
Жека восхищался великим педагогом Макаренко, он прочёл все его книги, и чётко отдавал себе
отчёт, что он не сможет повторить подвиг Макаренко.
Жека пытался преподавать боевые искусства и воздействовать на учеников с помощью
японской системы воспитания, но это плохо работало, и Жека помнил своего учителя, который
споткнулся именно на японской системе.
В нашей действительности ничего иностранное не работало, а коммунистическая идея стала
почти мёртвой, и больше никого не привлекала.
Вести учеников получалось было некуда, в восточные ценности никто не верил, а уж в светлое
коммунистическое будущее. манить молодёжь было бесполезно.
Все хотели носить джинсы, костюмы адидас, и пить пепси.
Самым показательным примером стала бандерша Ленка, как только Жеке удалось её сделать
«человеком прямоходящим», она тут же стала ударником фарцовского труда.
Это был тот самый путь, который молодёжи указал не великий Ленин, а сама жизнь.
Теперь почти вся молодёжь ударилась в подпольную торговлю, все ходили в таком виде, как
будто они живут не в СССР, а ходят по Бродвею.
Теперь Ленка смеялась над своими родителями, так как она могла заработать за месяц, в
несколько раз больше, чем её папа работая директором НИИ, и её мама на должности главного
инженера НИИ.
Жека вообще был в самом трудном положении, он вёл группу Ленки бандитки больше из-за
денег, и Ленка, которая стала очень круто зарабатывать, а так же она очень удачливо обчищала в
карты всех своих друзей, выигрывая у них не только деньги, но всякие ценные вещи стала
дарить это всё Жеке.
Жека понимая, что нельзя брать у бандерши подарки, решил перехитрить судьбу, и соглашался
принимать подарки, только, если этот подарок дарит вся группа в виде благодарности за
обучение.
Это спасало Жеку от чувства долга перед самой Ленкой, и в тоже время давало возможность
честно получать вознаграждение за свою работу.
На носу у Жеки была вторая попытка поступления в институт, и он посвятил этому всё своё
свободное время.
Жека не видел перед собой своего будущего, но надеялся, что после окончания института
картина проясниться.