Антон Чехов – молодой врач и начинающий, но уже известный читающей России литератор, мечтал о своем доме – большом и удобном для всей немаленькой семьи – когда увидел то объявление в газете «Курьер».
Продавалось имение в 70 верстах от Москвы, вблизи станции Лопасня Московско-Курской железной дороги. Осмотреть, составить суждение о потенциальной собственности поехали родственники.
Мелихово им понравилось, и Антон, практически вслепую подписал договор купли-продажи и стал владельцем настоящего большого поместья.
«И покупаю не 10 – 20 десятин, как хотел и мечтал, а 213. Хочу быть герцогом»
В 1892 году Чехов приезжает в Мелихово, и начинается очень счастливый и плодотворный период его жизни.
Мы приехали в Мелихово в конце апреля. Первоцветы, крокусы уже украшают клумбы перед главным домом усадьбы.
От симпатичного домика-кассы прошли мимо розовых кустов.
Вот и хозяин имения – красивый, задумчивый, как всегда элегантный – лично встречает гостей.
В 1892-м ни касс, ни розовых кустов там не было, и для встречи гостей нужно было потрудиться – привести в порядок новое семейное гнездо. Вся семья взялась за обустройство жизни в этом тихом и благостном месте.
Идем направо от здания музейно-театрального комплекса, по пути навещаем двух бронзовых такс - любимцев Антона Павловича - с именами очень примечательными, вполне в духе времени и профессии - Хенна Марковна и Бром Исаевич.
От такс - к пруду, который при первом взгляде напомнил Чехову аквариум, и с его легкой руки так называется до сих пор. Во время работ по углублению и расширению "Аквариума" вырытую землю откидывали тут же – к забору. В итоге образовалась невысокая, но выразительная горка. Наверху поставили столик и лавочки. Исаак Левитан – друг семьи тут же облюбовал эту горку и писал с вершины виды Мелихова. Горку, разумеется, так и стали звать – Левитановской.
Вдоль пруда, мимо горки двигаемся в сторону господского дома. Любуемся могучими берлинскими тополями. По легенде, посажены эти великаны отцом семейства – Павлом Егоровичем Чеховым.
Подходим к дому. Он не похож на большие помпезные дома помещиков 19 века. Вспоминается чеховское
«Дом светел, тепел, крыт железом, но имеет снаружи весьма глупый и наивный вид».
Улыбаемся – глупым этот дом теперь не выглядит. Скорее очень милым и человечным в своих формах и пропорциях.
Внутри – прямо с холодных сеней понимаешь, что здесь всё действительно очень близко, человечно – без дистанции между знаменитым писателем и другими людьми – от друзей семьи – художников, литераторов, композиторов до местных крестьян и их детишек.
В этих сенях Чехов «изменял литературе с другой музой его жизни – медициной». На стене большой деревянный ящик – аптечка, которую приходилось часто пополнять – Чехов вел прием заболевших местных .
…И сразу из сеней попадаешь в самую светлую и просторную комнату дома – кабинет хозяина.
«В моем кабинете до такой степени светло, что глазам больно».
Три высоких окна выходят в огород «Юг Франции» и сад, разбитый в первые же месяцы жизни в имении. Здесь должно быть волшебно в мае – когда яблони и вишни окутаны белой дымкой цветения. Сейчас пока деревья еще только наполняются силой и ждут своего часа.
Мы же изучаем простую, элегантную и очень личную обстановку – книжные шкафы до потолка, оливковые стены, диван в зеленом бархате. Много фотографий близких людей и самого хозяина.
На столе – рукопись – почерк мелкий и аккуратный – даром что писал врач…
Журналы, знаменитое пенсне, каталог семян. «Если бы я не был врачом, стал бы садовником!»
Портреты Толстого и Чайковского. Они встречались и очень ценили таланты друг друга.
У книжных шкафов кресло-качалка, в ней так уютно было читать и слушать музыку.
Холщовая сумка с надписью "Перепись 1897" – с ней Чехов участвовал в первой всероссийской переписи населения.
Из кабинета попадаем в "Большую гостиную", которая совсем не кажется большой. Главный здесь рояль. В доме часто звучала музыка. На стенах – картины брата Николая и сестры Марии, эскизы Левитана и Коровина.
Вся обстановка, атмосфера неизбежно приводят к сценам из «Чайки». Здесь легко представить, как входит с террасы в комнату Нина Заречная, склонился к роялю Тригорин…
Здесь всё живо, дышит чеховским словом и стилем. Когда гостей набиралось слишком много, открывали дверь в маленькую гостиную – светлую, остекленную яркими цветными витражами.
Здесь много фотографий. Чехов не очень любил студийные фото, считал, что любительские гораздо лучше передают характер, эмоции, суть человека, но ту студийную, которую видим на стене, он считал очень хорошей, даже дарил копии друзьям.
Все комнаты в доме небольшие, просто обставлены – только самое необходимое, но всё комфортно.
В столовой – обеденный стол, накрытый оригинальным сервизом на 40 персон, который Мария Павловна заказала специально и привезла из Москвы. Мать писателя была очень рада, что сможет кормить гостей из одинаковой посуды. Но были вещи, которые выбиваются из общего стиля – это дорогие сердцу обитателей усадьбы семейные реликвии – сахарница-путешественница, которая перемещалась вслед за хозяевами еще из Таганрога, и кофейная пара Антона Павловича. В семье любили чай – по три чашки с лимоном мог выпить хозяин за раз, но по утрам пил только кофе.
В спальне Чехова письменный стол появился не сразу. Но оказался очень нужен, когда бессонными ночами нужно было удержать и выплеснуть потоки мыслей.
Дальше по коридору – комната отца, она большей частью запиралась. Отец был строг, всю жизнь вел дневник, в котором очень подробно, короткими фразами записывал события каждого дня.
Комната матери – наоборот – часто была открыта. Мама любила принимать гостей, общаться.
На швейной машинке здесь же обшивала себя и домочадцев. Мать очень интересовалась модами, привила детям чувство стиля и вкуса. Известно, что Чехов никогда не позволял себе выйти из комнаты домашнем халате, исключительным был не только красавцем, но и модником.
Вообще в семье очень бережно относились к вещам, их не выбрасывали, и сейчас в фондах музея более 80% вещей – подлинные.
Весь этот дом – пусть и правда – немного «наивный», но подлинный, живой, вызывает восхищение масштабом личности и талантов Чехова и невероятной скромностью и простотой этого человека...
Покидаем дом с чувствами теплыми и светлыми. Впереди гостевой флигель, вишнево-яблоневый сад – еще один пример разнообразных талантов знаменитого хозяина, амбулатория и театр... Мелихово не спешит отпускать нас, и мы не спешим расстаться с этим чудесным местом, уже почти влюблены в него, как Чехов.
«...Да, в деревне теперь хорошо: не только хорошо, но даже изумительно. Весна настоящая, деревья распускаются, жарко. Поют соловьи и кричат на разные голоса лягушки. У меня ни гроша, но я рассуждаю так: богат не тот, у кого много денег, а тот, кто имеет средства жить теперь в роскошной обстановке, какую дает ранняя весна».
Весна в разгаре, самое время ощутить эту роскошь живого прекрасного Чехова. Приезжайте в Мелихово!
