В Борисоглебском переулке- опрятный двухэтажный дом.
В 1862 г построен.
В 1979 году снести хотели. И поделом. Тогда он выглядел совсем скучно.
Хотели что-нибудь путное построить. Типа, книжек. Новоарбатских. На заднем плане виднеются.
И снесли бы. Уже все коммуналки расселили. Электричество отключили. Даже флигель во дворе разломать успели.
Уперлась одна жиличка. Мол, не буду съезжать.
- Бабушка- жиличке на то время 61 год был. Пенсионерка уже.-Мы же вам отдельную квартиру даем. Со всеми удобствами.
- Не дам Маринин дом ломать- уперлась бывшая медичка.
И не дала. Сохранила дом. В котором поэт Цветаева жила.
Вот она. Сидит пригорюнившись. Типа, Алёнушка у пруда.
На фоне монгольского посольства.
Глаза опустила. Словно и смотреть не хочет. На дом. Где восемь лет прожила.
Заехала сюда накануне своего 22-х летия. В 1914г. С малолетней дочуркой. И мужем- студентом. На год моложе.
Сняла молодая студенческая семья небольшую 8-ми комнатную квартирку.«Квартира была во втором этаже, но в ней самой было три этажа»- писала потом Марина Ивановна в "Повести о Сонечке".
Вот такая загадка. В двухэтажном доме трехэтажная квартира.
Квартира запутанная. Мансарда, чердак. Кругом лестницы, лесенки, ступеньки.
Кто мог жить в такой квартире? «Только я!»- отвечала на этот вопрос счастливая новосёлка.
Особенно Марине Ивановне нравилась столовая.
Проходная. С камином. С портретом. Папы. В мундире. Над камином.
Но без окон. Вернее с одним окном. В потолке.
Дворники восторг барыни не разделяли. Когда, чертыхаясь, лезли на крышу. Очищать от снега. Или от листьев. Чтобы хозяйке светло было.
В горке, среди прочей посуды, якобы тарелка из гостиницы Zum Engel. В этой гостинице поэт останавливалась дважды. Странно. Останавливалась дважды. А тарелка одна.
Себе поэт выбрала комнату с маленьким окошком. Но в стене.
Комната большая. Изломанная. Как ее судьба.
На полу- волчья шкура. На столе рукописи.
Якобы, все аутентичное. Включая затворки. Печные.
Еще одна темная проходная комната. С роялем.
И громким званием. «Музыкальная гостиная».
Юный муж-студент забрался на чердак.
Мальчишка. Не наигрался ещё. Отсюда прямо на крышу можно было выйти. Через окно. Мечта любого пацана.
Детская комната- через пару лет вторая дочка родилась- самая светлая. В три окна.
Видимо, поэтому экскурсоводы там подолгу народ держат. Рассказывают про счастливую жизнь молодой семьи.
Счастливая жизнь поэта кончилась. В 1917 году.
Детская комната стала необитаемой. Как 8 комнат протопить? Уже всю мебель на дрова порубила. Красного дерева. А всё холодно.
Да и кормиться надо. Все что можно продала. А все голодно.
Четыре рта. Сама. Две дочки. И няня. Куда без няни-домработницы?
- Так может на работу куда-нибудь устроиться?- задумчиво спросит простодушный читатель.
Пробовала. Устроилась в наркомат по делам национальностей. Вроде и рядом. В Трубниковском переулке. Зарплата. Паек. И начальник хороший. Сам тов. Сталин.
Но. Сами понимаете. Не для поэта это. За конторкой сидеть.
- Ну а папаша то где? Отец семейства? Почему не помогал.
Папаша в белой гвардии. С большевиками борется. Которые этот беспредел сотворили.
Кто-то лицемерно вздохнет. Неужели нельзя было чем-либо поступиться? Ради детей.
Прямо как дочь. Старшая. Вспоминала потом. С детским эгоизмом. «Моя мать совсем не похожа на мать. Матери всегда любуются на своего ребенка, и вообще на детей, а Марина маленьких детей не любит».
Конечно, любила «Марина» своих дочек.
Вот подружка поэта. Вера Звягинцева. Вспоминала. Как в 1919 году «Всю ночь болтали, Марина читала стихи... Когда немного рассвело, я увидела кресло, все замотанное тряпками, и из тряпок болталась голова – туда-сюда. Это была младшая дочь Ирина».
Вот так. Господа недоброжелатели. Сама сидела, мёрзла. А малютку укутала.
Пыталась как- то деньги достать. Мансарду сдать.
«И сдайте непременно мужчине- писала в 1917 году она сестре мужа- Женщина целый день будет в кухне и все равно наведет десяток мужчин».
Что делать. Не получилось. Пришлось малюток в приют отдать. Где младшенькая и умерла.
В мансарде и на кухне сейчас какой-то бедлам.
То ли новую экспозицию готовят. То ли тоже сдавать собираются. Чтобы музей поддержать.
«И непременно мужчине».
P.S. О других прогулках и поездках смотри здесь