В зоопарке Нью-Йорка висело зеркало с табличкой «Вы смотрите на самое опасное животное в мире», а в зоопарке маленького городка Поволжья пошли ещё дальше - у них и экспонат имелся.
Звали экспонат Михалычем. Полного имени его никто не знал и знать не желал, потому как хомо сапиенс Михалыч относился к подвиду «бомж обыкновенный». Проживал Михалыч, как и подобает, в вольере, аккурат между верблюдами и альпаками, заняв место зебры, которая сдохла в прошлом году от переедания. Михалыч же перееданием не страдал, ведь он не ел - он закусывал.
- Михалыч! Опять бутылки за собой не убрал! - начал ругаться работник зоопарка Веня, чистивший вольер с верблюдами.
- А чиво? - пьяно протянул Михалыч. - Я тут хомо сапиенсом работаю, у меня - лапки!
Веня махнул рукой - спорить бесполезно, проще убрать самому.
К вольеру робко приблизилась стая школьников. Самый смелый школяр неуверенно подошёл к ограждению:
- Мне тут сказали…
- Сиги? Пивас? - привычно спросил Михалыч.
- Сиги…
- Сотка сверху!
- Эээ… нам сказали, Вы полтос берёте!
- Я вчера повысил ставки.
- В два раза?
- Ну так чиво? Я иду или проваливайте!
Школьники переглянулись и стали отсчитывать мелочь.
- Ждите! - Михалыч сунул деньги в драный нагрудный карман, и, пошатываясь, поплёлся к ларьку.
Через пару минут «хомо сапиенс» протянул юнцам сигареты и, звеня шкаликами, довольный ухнулся на ссаный матрас. Бизнес процветал как никогда, и в кармане всегда было на выпить да закусить.
- Опять молодежь портишь, Михалыч? - Веня недовольно покачал головой, складывая верблюжий навоз в вёдра.
- Дык они сами ко мне ходют! Не я дык кто-то другой купит.
- Неправильно ты живёшь! Не по-христиански.
- Нам до вас, праведных, говны выносящих, далеко! - гоготнул Михалыч и откупорил свой «гонорар».
- Фу, позорище! - сплюнула пожилая женщина с внуком наперевес.
- Топайте, дамочка, топайте! - отмахнулся «хомо сапиенс».
Жалобы на хамоватого экспоната поступали ежедневно, но местная мэрия, видимо, очень гордилась наличием «хомо сапиенса» в зоопарке. На вопросы про убитые дороги, огромные счета за коммуналку и разруху в школах и больницах народные избранники отвечали всегда одинаково: «всё будет» , «бюджет нынче урезали», «зато у нас в зоопарке уникальный вид имеется» и ещё что-то про выборы и светлое будущее. Но светлое будущее в этом городе всё никак не наступало.
- «О! Шпана идёт!» - обрадовался Михалыч.
К вольеру, дымя вейпами, топали двое с подворотами.
«Надо бы перепрофилироваться на вейпы», - подумал «уникальный вид». Но вслух сказал «Ы-ы-ы», потому как внутри уже приятно булькало, а язык вдруг размяк и перестал слушаться.
- Они про меня какие-то рофлы снимают и называют звездой Тик-Тока, - сообщил Михалыч Вене, но получилось снова:
«Ы-ы-ы!»
Веня был человеком непубличным, и, увидев подростков, поспешил уйти к горным баранам.
- «Ы-ы-ы!» - пропел Михалыч, поприветствовав «съёмочную группу».
- А Михалыч-то сегодня раньше времени надрался, - удивился тот, что подлиннее, - Чё делать будем?
- Давай интервью у него возьмём, мычит прикольно, - предложил «коллега».
Вдруг Михалыч, стоявший у ограждения вольера, резко осел и плюхнулся на землю.
- Успел снять? - хихикнул длинный.
- Неа! Эй, Михалыч! Вставай! Контент пилить будем! - «коллега» осторожно пнул ногой «хомо сапиенса».
- Не двигается. А вдруг он «того»?
- Бежим! - услыхал Веня и увидал сверкающие пятки двух долговязых «операторов».
«Неспроста это!»- подумал Веня и поспешил в вольер к Михалычу.
- Фу, ну и вонь!
Для работника зоопарка запах мочи был привычным явлением, но вот ацетон…
- Скорую вызвать надо! - вдруг сообразил Веня.
Скорая приехала быстро, и двое в синей форме с оранжевым чемоданчиком резво последовали за Веней.
- Фи, на бомжа опять вызов! - скривился лысый фельдшер.
- Человеку ведь плохо! - Веня открыл вольер для работников скорой.
- Да какой он человек! Что в нём человеческого-то осталось! Лежит в своей ссанине да блевотине и мычит!
- Какой-никакой, а тоже живой. Он ведь безобидный у нас, - вступился Веня.
- Вот такие, как Вы, сердобольные, скорую и вызывают, а мы потом к нормальным людям не успеваем, - назидательно ответил ему рыжий доктор в очках.
- Ацетоном изо рта пахнет. Придётся везти, - сообщил лысый фельдшер.
Веня оглянулся: горные бараны непринуждённо паслись на цветнике.
«Вот растяпа! Калитку-то я не закрыл!», - разозлился на себя Веня.
- Вы хоть скажите, куда его повезёте! Я потом следом приеду, а сейчас не могу, у меня - бараны!
- Сегодня седьмая дежурит, - сообщили работники скорой, и Веня помчался к своим подопечным.
Бараны домой не хотели и резво скакали по крышам туалетов на радость ребятне. Сначала Веня умолял их вернуться в вольер, потом битый час отпрашивался у начальства, и, наконец, долго ждал трамвай, который медленно плёлся на другой конец города.
- Куды без бахил! - гаркнула грузная тётка в приёмном покое.
Веня покорно надел бахилы.
- Мне бы человека проведать.
- Посещения запрещены! Для кого на бумажке написано? Ковид в стране!
- Так ведь три года уже ковид!
- Вот три года и запрещены! У нас, кроме ковида, болезней больше не осталось!
- Женщина, понимаете, у меня родственника сюда привезли в очень плохом состоянии. Мне хотя бы понять, что с ним всё хорошо. Ему, может , передать что-то надо.
- А позвонить ему нельзя было?
- Так у него телефона нет.
Женщина усмехнулась напомаженным ртом и спросила:
- Как звать больного?
- Михалычем!
- Фамилия- имя-отчество! - строго отчеканила тётка, открывая журнал.
- Я не знаю, - честно признался Веня. - Знаю, что Михалыч, и всё.
- Как это? Родственник же Ваш!
- Мы сегодня познакомились, - соврал Веня. - Он двоюродный брат моей бабушки, Михалычем представился!
- Так-с. Поищем…
Грузная тётка облизнула палец и стала внимательно листать журнал.
- А вот! Евсеев Святослав Михайлович! Только он это… - женщина изменилась в лице. - Скончался он в общем. Мои соболезнования.
- Как скончался? - Веня пустил скупую мужскую слезу.
Каким бы ни был Михалыч, он всегда был добряком, и Веня к нему привязался.
- Ну что вы, что вы! Вы же, говорите, едва его знали! - стала успокаивать тётка.
Веня вздохнул:
- Не доглядел, не уберёг я человека! Всё ругал его: пропащий человек, пьяница! А ведь неспроста он таким стал, может, душевная тоска какая была! А я даже имени его не знал!
- Вы о Евсееве? Запомнила я его, - присоединилась санитарка, деловито расхаживающая по коридору.
- Большущий такой, толстый, усатый, его едва- едва на носилки переложили! И фифа за ним такая: цок-цок! Я ей: «Куды по мытому!» А она мне: «Да вы хоть знаете, кто я такая!» - и руки в боки. А я ей: «Свинота ты, вот кто! Раз труд чужой не уважаешь!» А свинота-то эта мне и отвечает…
- Постойте! - перебил Веня санитарку. - Вы что-то путаете! Мой Михалыч вовсе не большой и не толстый. И без усов. Только в щетине весь!
- Так как же! Я специально фамилию посмотрела, думала: что это за фифа такая, что я её знать должна! - не унималась санитарка.
- И фифы не было! Вы поймите: Михалыч, он такой добрый был. Да, пьяница, да, вонючий. И лентяй к тому же. Но добрый…
- Это кто это вонючий! - возмутился знакомый голос. - На себя посмотри, уборщик!
- Михалыч, ты как же… - удивился Веня.
Из-за угла выглянула наглая протрезвевшая морда:
- Земцов Борис Алексеевич я . А Михалыч - это так, творческий псевдоним.
- А, так Вы за этим! - обрадовалась грузная тётка.
- Забирайте его поскорее! Он уже весь персонал облапал, а в палате не лежит! Вон, на Валюше жениться удумал!
Санитарка Валюша смущённо хихикнула.
- А я тебя ждал! Знал, что ты за мной приедешь! Хороший ты, Веня, человек! Каждую животинку любишь, и меня, скотину, терпел! На таких, как ты, Веня, весь наш город держится!
- Ну да ладно, Михалыч! - Веня едва увернулся от крепких объятий. - Ты лучше скажи, что с тобой было-то?
- Доктор сказал: ещё чуть-чуть - и хана! Или ослеп бы. Дешёвая спиртяга говорит, подвела. Но вовремя привезли! Даже помыться дали! - сообщил довольный Михалыч.
Он воодушевленно шагал по коридору, отпуская направо и налево воздушные поцелуи.
- Веня, это знак! Я теперь, Веня, новую жизнь
начну! Всё! С завтрашнего дня бросаю пить! Вот только сегодня отмечу своё чудесное спасение и сразу брошу… У тебя в долг полтины не найдётся?
________
Конец.
