Общий вагон появился а схеме этого состава не случайно. мы с подругой работали по третьему разряду (всего их четыре). Целый год ездили в командировки. Меня до сих пор тошнит от Вологодского ужасного резерва проводников и отношения некоторых кабинетных личностей к нам. Естественно, приходилось иногда ночевать в комнатах отдыха без постельного белья и мыться в вонючем, в прямом смысле этого слова, душе. Почему-то вода имела отвязный запах "пердни." Но человек привыкает ко всему - это факт. Конечно, там работали и замечательные люди, которых я вспоминаю с теплотой.
Родной Череповецкий резерв проводников обслуживает единственный состав, курсирующий ежедневно. Это мой любимый поезд 126.
Поезд фирменный и обслуживали его проводники, имеющие четвёртый разряд. Нас с Юлькой пока не отправляли на учёбу за ненадобностью.
И вот, свершилось чудо. В схему состава поезда включили сарай под названием - Общий вагон. Сперва он был одиннадцатым, то есть стоял в середине состава, а потом, вероятно ввиду его неприглядности стал первым. В Москву он шёл в голове состава, а в Череповец - в хвосте. Нас, третьеразрядниц, недавно пополнивших коллектив постоянных работников "Федеральной пассажирской компании" поставили на обслуживание этого вагона. Он не являлся фирменным, а был социальным. Поэтому можно и нам было работать на нём. Такая радость была, когда на снова перевели на работу в Череповец. Мы попрощались с Вологодским Резервом и были вне себя от счастья. Да, нюансы были.
В сравнении с остальными вагонами СВ, Купе и даже "плацкартниками" - этот выглядел весьма худенько. Про него можно было спеть строчку из песни КиШа:
"Скрипели старые колёса у телеги. Кобыла шлёпала копытом по грязи..."
Написала и пропела.
Первый вагон, весь скрипел. Он и по внешнему виду напоминал полено папы Карло. Обшивка в нём была под дерево - модненькая когда-то. Сделан вагон был на Калининском заводе в "лохматые" годы. Натопить его было проблематично и забегая вперед скажу, что идеально делать умели это делать только мы с напарницей. Поэтому мы не вылезали с него. Бывало по десять суток до Москвы и обратно, катали.
В вагоне шестьдесят сидячих мест, два туалета с санитарными зонами, кипятильник, купе отдыха проводника и рабочее место проводника. Также было два тамбура. Я даже сейчас помню, как там всё выглядело и как похрустывали дверь в салон.
Самое прикольное в общем вагоне, это то, что он не был проходным двором и случайные люди в него не захаживали. Здесь были только свои. Привередливых тоже хватало, как без этого, но мы как-то справлялись. Пассажиры нас любили. Что уж тут скажешь. Всё оперативно, тепло и добродушно. как-то мы поехали на "тройку" с одной проводницей. Она за свою смену длиной в восемь часов заморозила людей напрочь. Я проснулась и чувствую, что у меня зубы стучат. Свечу на термометр. В салоне всего тринадцать градусов вместо двадцати четырех. Тогда было море возмущений у бедных людей. Конечно, ситуацию исправили, но всё же. Наша "Камчатка"была сплошным преимуществом, ибо, когда едешь на любом другом вагоне только и делаешь, что ходишь закрывать двери за нерадивыми пассажирами, шастающими в вагон - ресторан всю ночь и обратно.
Наш "общак" был с душой. Насадим пассажиров целый вагон, чай/кофе предложим, маленькие станции проедем и садимся чаёвничать. Как раз все уже засыпали. Времени был уже двенадцатый час ночи и мы с Юлькой пили кофе с мандаринами и йогуртами и прикалывались. В это время приходил наш любимый начальник поезда подписывать бланк учёта пассажиров. Так всегда через пару часов после посадки. Начальник проходит по составу, делает опросы пассажиров, проверяет чистоту, общается с проводником. В этом поезде ночной обход начальника естественно проходит без опросов пассажиров, ведь все они уже десятый сон видели. А наши, общаковские пассажиры растянувшись на стуле дремали, как коты.
Наш любимый начальник, к которому мы в тот же год попали в бригаду долго у нас чаёвничал - с Шексны ,аж до самой Вологды. Он юморной был донельзя. Подобных приколов я ни от кого больше не слышала. Юмор уж очень специфический у него. Сейчас думаю, что шуточки его надо было в блокнот записать. Про работу в девяностых любил рассказывать и делал это так, что дух захватывало. В общем, мы на него с открытым ртом смотрели. Очень с ним сдружились. Он никогда нас не сдавал, когда мы с Юлей попадались на нарушениях. Хотя недочёты у нас были очень редки. Он очень любил наши ништяки уплетать. Мне кажется, что в нашей простой и весёлой компании он чувствовал себя очень комфортно, как дома. Даже, когда я уволилась, до последнего, время от времени с ним созванивались.
Стоимость проезда была восемьсот - девятьсот рублей, поэтому ездили студенты и те, кому хотелось сэкономить на проезде. Для меня это был бы идеальный вариант. Дёшево и сердито. Сиденья нормальные - обшиты коричневым дермантином.
Освещение в вагоне тусклое. Особенно, не комильфо было заполнять бланки. Я включала дополнительно фонарь, которым провожаем станции.
Я уже писала как-то, что очень любила топить печь в вагонах. Запах угля меня до сих пор сводит с ума, когда я прохожу зимой мимо вокзала. Как вдохну ароматы топки - хоть на бывшую работу беги. Я же бывший курильщик. Ну вот, так оно и было. Дверцу открою...
Там у меня сидят огромные языки пламени, будто в темнице. Они сразу начинают облизывать края печи и проситься наружу, но нет уж, никуда им не деться. Пускай сидят там и качественно выполняют свою работу, чтоб я, пока мы в перестое стоим видела эти двадцать пять градусов выше нуля на термометре. Пламя отражается в моих глазах и всё сильнее пригревает колени. Уголь трещит, а я сижу на расслабоне в тамбуре и потягиваю свой "Винстон." Юля там стол готовит. Сейчас будем обедать. Как-то я её конкретно зажарила. Столько угля накидала, что она на верхней лёжа на верхней полке взмокла, как мышь в бане. Ну это было в перестое. До посадки привели температуру в норму.
Стоял морозный январь. Мы уже выехали с Москвы. У меня была отдыхайка, а Юля работала. Она всех посадила, напоила, накормила. Как раз я встала кофейку попить. Юлька пошла за фонарём в тамбур. Мы его там не оставляли. Народ у нас такой. Лежит что-то неровно - надо взять, а нам потом плати. А тут, видимо, торопилась. Станцию проводила, дверь захлопнула и повесила фонарь на ручку дверцы котла, чтоб дверь ключом закрыть. Дверная скважина не всегда хорошо слушалась и иногда приходилось повозиться.
Юляшка спохватывается, что фонарь остался в тамбуре и идёт за ним. Было очень морозно. Около тридцати градусов ниже нуля. В старых вагонах окошки были не такие красивые и большие, как сейчас. Маленький прямоугольник на грязно - серой двери и хватит.
Через минуту моя подруга залетает с огромными круглыми глазами и вопит. Я ничего не могу разобрать. Она показывает рукой на дверь и пытается объяснить, что там какой-то страшный мужик.
Я выхожу в тамбур и вижу в узорчатом морозном окне два больших чёрных глаза. У нас видимо по Александрову прицепился заяц. Я не представляю, как он выдержал и проехал такое расстояние на морозе. Из последних сил он пытался стучать в маленькое оконце, а нам что делать? Страшно. Да и как на ходу дверь откроешь? А вдруг вцепится в меня и утащит на мороз. Поезд то на скорости идёт. Черные глаза с молчаливой мольбой просили о помощи. Боже, как он замерз там!
Я рванула в штабной вагон за начальником.
Он начал "буршать" :
"Как Юля могла не заметить человека на буферном брусе перед отправлением?"
Вот так и не заметила. Что ж тут удивительного? Как маленький тоже, ё - моё! Стоим одну минуту. Светить из тамбура фонарём наблюдая за посадкой да ещё и каким-то чудесным образом видеть, не присел ли какой-нибудь "зайчик" на хвост - абсолютно невозможно.
В общем и целом наш маленький, пухленький начальник открыл дверь и резко заволок примёрзшего авантюриста в тамбур. Мужчина был весь в снегу и намёрзших ледышках. В вагон его невозможно было запустить, ибо этот мужчина был не совсем адекватен. Речью владел частично. Припрыгивал, как обезьяна, очень громко выкрикивал бранные слова, адресовывая их в пустоту.
Начальник велел напоить его горячим чаем и оставить в тамбуре. В принципе, благодаря топке там было не холодно.
Спасённого мужчину, как мы поняли звали Миша. Он наверное интуитивно определил, что наш поезд идёт в Брянск. Ему туда нужно было попасть, поэтому Мишаня решил выбрать не самый безопасный путь и поехать на "хвосте." Ну, конечно, денег нет. Кто бы его взял без билета да еще и грязного, агрессивного с девиантным поведением.
Нам с Юлей стало его жалко. Да и к тому же новый знакомый очень сильно ломился в дверь салона и вопил. Мы запустили его в косой коридор, а дверь в салон закрыли. Запах этила со всякими примесями становился всё сильней. Мужчина оттаял и пошёл тот ещё запашок. Это ладно. До Ярославля надо как-то его довезти в целости и сохранности.
Вдруг у Миши что-то перемкнуло и он взбесился. Начал кричать и не пойми что требовать. Мы так и не смогли понять, что ему было нужно.
Начались возмущения пассажиров:
"Заяц. Это заяц! Мы не поедём с ним в одном вагоне!"
Кто -то начал включать видео и нам пришлось выгнать несчастного мужика в тамбур. Однако, успокаивала я себя - эта мера в любом случае лучше, чем примерзать к торцу вагона или свалиться на рельсы.
В Ярославле ловкач - Мишка ускользнул от сотрудников ЛОП. Надеюсь, что они поймали его и помогли не сгинуть.
До сих пор вспоминаю его руки. Это были уже не руки, а какие-то крючки. Его бы в какой-нибудь приют определить. Видно же, что человек не в себе. Однако, инстинкт самосохранения у него отменный.
После этого случая мне неприятно и страшновато стало смотреть в тамбурное окно хвостового вагона в ночное время.
Наша легенда, если я не ошибаюсь уже не курсирует в этом составе. Да в общем-то, после того, как в прошлом году у нашего резерва всё "отжали", поезд стал не тот...Всё стало не то.
Вам приходилось бывать в поезде? А в общем вагоне катались? Пишите в комментариях о своих поездках.