Сегодняшний наш рассказ о персоне, которая стояла у истоков самых больших перемен. О человеке, проработавшем в лагере более двух десятков лет и сделавшем «Спутник» лучшей детской здравницей области.
Рувим Ханонович Купсик относился к людям военного племени. Боюсь, нам, теперешним, их не понять. Как они, давая продукцию для фронта, умудрялись работать в мороз на станках, стоящих прямо под открытым небом, да ещё и в разы перекрывать нормы? Как, деля скудную пайку хлеба, выдаваемую на завтрак, обед и ужин, не сатанели, а помнили ещё и о товарищах? Нам не представить себе, почему они, пережив такое горе, смогли остаться людьми. Эх, если бы не та война, сколько было бы ещё сделано, сколько новых талантов нам бы открылось…
******
Рувима Ханоновича Купсика вот уже несколько лет нет с нами. Основную часть сведений о нём мы взяли из документов. Многое рассказали его бывшие коллеги, близкие. В первую очередь сын Рувима Ханоновича. В каких-то моментах он повторил биографию своего отца. Полной кальки не получилось. И всё же они были достаточно близки, чтобы знать многое друг о друге.
Рассказ о том, как старший Купсик в самое пекло попал
Рувим Купсик родился в Харькове в 1921 году. Семья была еврейской. Не из зажиточных. Мать значительно моложе отца, и это создало много трудностей.
Детей у Купсиков было всего двое. Когда родился последыш, Рувима, старшего, передали в детский дом. Он находился не так далеко, родители часто мальчика навещали, но след сиротства остался.
Казённое учреждение было со своею спецификой. Преподавание велось на идише, а воспитанники ходили в кипах. Образование было вполне приличным. Это позволило Рувиму сразу после получения аттестата поступить в престижный авиационный техникум.
В 1941 году Купсик выпустился, получив распределение на авиазавод в Запорожье. Но тут грянула война, и планы радикально переменились. С заводом ему пришлось эвакуироваться в Сибирь, о которой до сей поры он знал только по учебникам.
В тыловой Омск молодой выпускник прибыл не один, а вместе с ещё тремя однокурсниками. Эдуард Рувимович помнит товарищей отца по фамилиям: Кушнир и Гречаников оказались тоже на агрегатном заводе. Ещё один, Кесельман, получил назначение на завод имени Баранова.
Вместе они потом прошли весь жизненный путь. Дружили семьями.
Война не та тема, которую старший Купсик любил вспоминать. Но всё же кое-что сыну рассказывал:
– Отец говорил, что всё тогда казалось безвыходным. Не вылезали с завода. Отец там с матерью познакомился. Он мастером работал, она – контролёром. Меня полуметрового с голодухи состряпали. Мать всегда говорила: «Господи, как ты мне в войну трудно достался!»
Завод изготавливал мины для фронта. Купсик же угодил в самое пекло. В прямом и переносном смысле слова. Он работал в литейке, на «горячем» участке. Эдуард Рувимович рассказывает – у отца на производстве всё всегда шло путём. Именно он придумал отливку мин в кукиль. Металл отливался в специальную деревянную форму, которую делали из липы. За трудолюбие, сообразительность Купсика на заводе ценили и продвигали по служебной лестнице. Со временем назначили начальником техотдела в отделе главного металлурга. Другие таланты раскрылись в нём вне стен родного завода уже в 60-е.
Великий передел
«Другую жилку» старшего Купсика разглядел тогдашний директор завода Иван Владимирович Семенихин.
Семенихин слыл человеком суровым. Многие его даже боялись. Не зря между собой называли Иваном Грозным. И всё же именно чутьё Ивана Владимировича помогло перспективному начальнику техотдела оторваться от привычного и обыденного, сменить одну стезю на другую. Поди угадай теперь, почему именно Купсику было предложено стать руководителем «Спутника». Может, сыграло роль детдомовское прошлое? А может, тогда уже руководству виделись новые перспективы лагеря, осуществить которые должен был человек инициативный, но вместе с тем аккуратный и хозяйственный.
Впрочем, в 1964 году, когда Рувима Ханоновича определили на новую должность, работа в «Спутнике» была временной. Неотапливаемые корпуса, недостаток оборудования не позволяли использовать лагерь в холодное время года. Купсика озадачили перестройкой, за которую он с воодушевлением взялся. Вот как об этом впоследствии писала многотиражная газета агрегатного завода «Металлист»:
«Рувим Ханонович отдал немало сил и здоровья, чтобы «Спутник» стал одним из лучших лагерей в Омской области. При нём в лагере началась великая стройка. При его непосредственном участии была построена новая столовая с помещением клуба на втором этаже, котельная, двухэтажный жилой дом для обслуживающего персонала. Стараниями Рувима Ханоновича в «Спутнике» появился бассейн под открытым небом – такого не было ни в одном лагере. Перед тем как в него окунуться, дети обязательно принимали душ, а заполнялся бассейн термальной водой из скважины.
Рувиму Ханоновичу принадлежит идея строительства летника. Холодильников тогда
в лагере не было, и вопрос сохранности продуктов стоял остро. Купсик придумал соорудить погреб, который бы летом мог выполнять функции холодильника. Зимой рабочие специально пилили лёд, заготавливали его, а с приходом тепла опускали лёд в летник. Там отлично хранились картошка, квашеная капуста и другие овощи, урожай которых собирали в местном подсобном хозяйстве, что позволяло разнообразить меню и кормить детей здоровой пищей. А за трёхэтажный жилой корпус, который
стал гордостью лагеря, Рувим Ханонович вместо ожидаемой благодарности получил… выговор. Причиной стали две сосны, которые пришлось спилить, потому что они
мешали стройке, а делать это было строго запрещено.
Конечно, несправедливо было бы все лавры победы отдать одному лишь человеку. В целом завод никогда, даже в самые сложные годы, не оставлял лагерь без внимания. На развитие детской здравницы из бюджета предприятия ежегодно уходили и уходят немалые средства. Десятки сотрудников, формально не числящиеся в штате «Спутника», помогают детской здравнице обустраиваться. Если судить по публикациям в той же многотиражке «Металлист», комплексные бригады рабочих завода в полном составе каждый раз откомандировываются в лагерь для подготовки к летнему сезону (иные, пишет газета, просятся в ремонтники, даже будучи на пенсии).
И тем не менее если говорить о главной персоне, сделавшей лагерь тем, чем он теперь стал, то это будет он, Рувим Ханонович Купсик. Бывший металлург, волею судьбы ставший строителем.
Просто начальник – детям не указ
С одной стороны, самого только факта руководства подобной стройкой в течение двух десятков лет хватило бы, чтобы войти – пусть в локальную, связанную с конкретными событиями – историю. С другой стороны, понятно, что так она, хронология детского учреждения, не пишется. В самом деле, разве подросткам так важно, начальник ты или нет? Для них главное – пользуешься ли ты у НИХ уважением. С этим у Купсика тоже всё оказалось в порядке. Не одно поколение бывших «спутниковцев» с теплом его вспоминает.
– Отец детей любил и понимал, – рассказывает сын, Эдуард Купсик. – Может, потому, что сам вырос, по сути, сиротой.
Чем завоёвывал свой авторитет Купсик-старший, можно судить и из рассказа бывшего директора городской гимназии №19 Людмилы Чуприниной:
– Я начинала работать старшей вожатой при Рувиме Ханоновиче. Сначала он довольно настороженно отнёсся ко мне. Я была юной студенткой, и он первое время меня проверял,
ходил на планёрки. Когда убедился, что я к делу отношусь серьёзно, проникся доверием
и относился очень уважительно. Выглядел он всегда безукоризненно – светлая рубашка,
отутюженные брюки. И только в День Нептуна он позволял себе надеть трико, потому
что знал: всех взрослых в конце праздника купают в реке, и ребята постараются выкупать именно его. К нам, вожатым, он был по-отечески снисходителен. Когда вечером лагерь засыпал, он обычно подходил к нам и говорил: «Ну ладно, сбегайте на пляски, а я похожу
по лагерю»...
Очевидцы рассказывают – казалось, у Купсика было несколько клонов. Он умудрялся появляться в любом месте в самое неожиданное время. Тогда лагерь не охраняли штатные сотрудники правоохранительных органов. Были обычные сторожа. И тем не менее Рувим Ханонович сам всегда бродил по территории лагеря часов до двух ночи. А утром как ни в чём не бывало появлялся на построении.
Ещё он подавал массу идей. При нём работало бессчётное количество кружков, секций. Чтобы наладить хорошее снабжение лагеря продуктами питания, Рувим Ханонович завёл личные знакомства на базе, где все пионерские здравницы отоваривались. Если приходили дефицитные апельсины или конфеты, первым звонили Купсику: «Рувим Ханонович, приезжайте пораньше, всем может и не хватить». Для него было особенно важным, чтобы дети были сытыми. Пробу в столовой он тоже снимал сам.
Однажды дети, выйдя из-за стола, начали дружно скандировать: «Не на-е-лись! Не на-е-лись! Не на-е-лись!!!» Услышав это, начальник лагеря немедленно вернул всех в столовую. Он заставил поваров срочно готовить обед. С тех пор каждый раз спрашивал детей, выходящих из столовой, всё ли в порядке. Кухня в свою очередь старалась, чтобы в запасе было то, чем в случае чего можно было «заморить червячка».
****
После того как Рувим Ханонович оставил свой пост, должность начальника лагеря предложили занять его сыну. Эдуард Рувимович честно попробовал. Отработал два года. Понял – дело не для него. Заводского духа, литейки, в которую он пошёл по стопам отца, в себе так просто не вытравишь. Вернулся на производство. А воспитательский навык можно ведь использовать и в собственной семье, где подрастают уже внуки и, дай бог, будут правнуки.
Вера КУЗИНА.