Давно это было: у кошки - четыре ноги.
А сзади болталась хвостища её маята...
Был год тридцать третий. И кошку украли враги.
Всю кошку украли. И нет ни усов, ни хвоста.
В глубоких подвалах, где свет от искусственных ламп
Столы заливает, и никельно скальпель блестит,
Стонала от боли затёкших привязанных лап
И жалко просила в Россию её отпустить.
Но белый на маску уж капал густой хлороформ,
И эхом бродил под бетоном скребущий хохдойч.
И видела кошка прозрачных мерцающих форм
Текущий по коже цветной нескончаемый дождь.
Очнувшись, она не поверила: лап больше нет.
И нет ничего: ни усов, ни большого хвоста.
Две женские ножки залил ослепительный свет,
И пальцы сжимались, в попытках когтиться устав.
Шли годы. Сменилась страна, да и враг уж не тот.
Пришёл электронный, пустой, окровавленный век.
Потомков той кошки в России немало живёт.
На Запад он смотрит? Точнёхонько: кот-человек...