26 апреля 1986 года произошёл взрыв реактора четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной станции. Чернобыльская катастрофа стала одной из крупнейших катастроф за историю развития атомной энергетики. Событие имело огромные, далеко идущие трагические последствия. О самой катастрофе я рассказывать не буду. Достаточно материала в открытых источниках.
Я лишь познакомлю вас с двумя историями из моей книги «Карьерные горки. Чернобыль». Книга написана по воспоминаниям реального человека, который год проработал ликвидатором на ЧАЭС. Это не сухие публицистические воспоминания, а живые, увлекательные рассказы с долей иронии.
Почти как сталкер
Спустя многие годы после работы ликвидатором на Чернобыльской станции я как-то зашёл в комнату к двенадцатилетнему сыну. В это время вместе с другом они отстреливались от каких-то человекообразных мутантов в компьютерной игре «Сталкер». Кровавое действие происходило в Припяти перед зданием до боли знакомого завода «Юпитер». Там располагались помещения НПО «Спецатом». Мальчишки были увлечены игрой, а я с грустью смотрел на разбитые окна своего бывшего кабинета.
– На «Юпитере» я проработал целый год, – вздохнул я, и ко мне обернулись две пары удивлённых глаз.
– Папа, ты там работал!? В Зоне?! – воскликнул сын.
– Работал, – кивнул я.
Игра была тут же поставлена на паузу. Сын с другом смотрели на меня так, как будто увидели перед собой диковинное существо.
– Ты что, был сталкером?
– Ну, – я почесал затылок, – должность у меня называлась несколько иначе… И у меня не было необходимости тайком пробираться через колючую проволоку за периметр, я пользовался официальным пропуском.
Ребята переглянулись:
– Ты был со стороны военных, охотящихся за сталкерами?
– Нет, я был со стороны КГБ и пытался не допустить утечки секретных документов и мародёрства.
– Да, с мародёрами и мы воюем, – серьёзно ответил сын. – Но ты нам всё расскажи! Как там было, в настоящей Зоне? Были злобные крысы или собаки?
– Были.
– А зомби?
– Ты знаешь, в общем-то, мы там все в какой-то мере были зомби. Обречёнными людьми. В середине рабочего дня мозг с трудом мог посчитать трижды девять.
– Вы попали под выброс? – с надеждой поинтересовался друг сына.
– Нет, – я засмеялся, – тогда это называлось «попасть под раздачу».
– А изломов встречал?
– Кто такие изломы? – удивился я.
– Ну это такие твари, притворяющиеся людьми, а на самом деле мутанты…
Я задумался, а потом ответил:
– Да, тварей там хватало. Внешне, вроде бы люди, а на самом деле… настоящие изломы… Впрочем, обо всём по порядку…
Как я уже сообщал, мне удалось завоевать место под радиоактивным солнцем только благодаря своим московским связям в высоких военных кабинетах. Я был зачислен инженером в Первый отдел Припяти, соответственно, моё рабочее место находилось в самой «горячей» точке, не считая саркофага и могильников. Зона – именно так, по-сталкерски, с большой буквы буду называть место своей новой работы. Работали мы вахтовым методом – две недели через две недели. Проживали в городе Чернобыль, в оставленных эвакуированными жителями квартирах в многоэтажных домах. Полковник оказался довольно-таки неплохим мужиком и поселил меня к себе в двухкомнатную квартиру, которую занимал вместе с Борисом.
Пусть у читателей не возникает ложного впечатления, что после аварии Чернобыль и Припять превратились в безлюдные города. На самом деле в них бурлила жизнь. Каждое утро начиналось с раннего подъёма, так как в 7-15 утра всех работников Припяти, а это ни много, ни мало около пятнадцати тысяч человек на вахте, забирали из Чернобыля автобусы и везли к рабочим местам. В самой Припяти никто не жил, за исключением несущих суточное дежурство милиционеров или военных. До 7-15 утра мы должны были встать, умыться, привести себя в порядок и успеть позавтракать в одной из многочисленных столовых для обслуживающего Зону персонала. А потом длинная вереница автобусов везла нас в город атомщиков Припять, поближе к саркофагу и разбросанным вокруг могильникам. Ровно в 8-00 начинался рабочий день. Именно в здании завода «Юпитер» находился Первый отдел режима и специальных работ КГБ в Припяти.
С первого дня моего прибытия на новое место работы меня невзлюбил непосредственный руководитель, майор, начальник Первого отдела.
– Послушай, ты, работничек культуры, – пренебрежительно процедил майор вместо приветствия на первой встрече, – это тебе не танцульками заведовать! Здесь работать надо! Вот где у меня будешь! – Он поднёс к моему носу сжатый кулак. – Понял?
– Понял, что же непонятного, – ответил я, пожав плечами, и принялся осваивать новое рабочее место.
Борис ввёл меня в курс наших должностных обязанностей, а заодно познакомил с отвечающей за архивы и документооборот Маргаритой. Женщина – работник КГБ на пенсии, но вынужденная искать дополнительный источник дохода, так как после развода с мужем должна была поднять двоих детей. Я сразу обратил внимание на цепкий взгляд Маргариты и абсолютный порядок в её кабинете.
– Знаешь, кто она? – тихонько шепнул мне Борис, когда мы остались в моём кабинете одни. – Одна из лучших работников наружного наблюдения. Её специализация – мгновенные передачи. К примеру, договорились два агента об обмене важной информацией в многолюдном месте – в метро, на стадионе или концерте. Маргарита одного из них ведёт. Очень трудно уловить в толпе людей момент, когда из руки одного человека происходит мгновенная передача в руку или карман другого. А Маргарита практически никогда не ошибалась, момент передачи фиксировала. Так что ты правильно заметил – глаз у неё намётанный.
В первый же рабочий день произошёл страшный скандал. Я совершил ужасное, непростительное преступление в глазах своего начальника майора. Дело в том, что я был сложившийся кофеман. Ещё со времени работы на киностудии я пристрастился к кофе. У нас даже с моим другом Леонидом Быковым был свой собственный столик в директорском кафе и, если позволяло время, мы почти каждый день встречались в три часа дня, пили кофе и вели неспешную беседу (об этом есть в книге «Дзюдо и кино»). Поэтому не в силах изменить своей безобидной слабости, я привёз из дома банку кофе, маленькую кофеварку и симпатичную германскую кофейную чашечку с блюдечком. В законный обеденный перерыв я сварил кофейку, налил в чашечку, зажёг сигарету и только было настроился на неспешное кофепитие, как в кабинет вошёл майор. Увидев меня, расположившегося за столом с сигаретой в губах и чашкой кофе в руках, он побагровел, выпучил глаза и так заорал, что от неожиданности я выронил из губ сигарету:
– Борис! Борис! К нам наркомана прислали!
Вбежал перепуганный Борис, решив, что на отдел совершено нападение, и замер, уставившись на своего начальника. А тот, брызгая слюной и потрясая кулаками, подступал ко мне, продолжая орать:
– Слушай, ты! Чтобы в моём отделе я этого никогда не видел! Здесь я начальник! Убрать эту дрянь немедленно! Ещё раз увижу – выгоню тебя к чертям собачьим!
Внутри меня всё кипело и клокотало! Мирно дремлющий до этого момента дзюдоист требовал немедленной расправы над хамом. Только мысль о шестистах рублей зарплаты и память о сложностях устройства на работу не позволяли мне врезать майору по орущей роже. Я смирился и пообещал больше так не делать, поняв, какой идиот у меня в начальниках.
Но от кофе принципиально не отказался. Начиная со следующего дня, я пил свою чашечку кофе исключительно закрывшись в кабинке туалета. Начал свою трудовую Чернобыльскую деятельность, что называется, «прямо у параши».
Это была глава из книги «Карьерные горки. Чернобыль». Книга есть в бесплатном доступе в магазине Ридеро.
Хотите продолжения истории? Нажимайте кнопочку «Подписаться»!
Ещё одна глава из книги здесь.
Лайки и комментарии очень воодушевляют автора.