Мой первый опыт самостоятельного выезда за границу датируется страшно далеким 1990 годом. Мне 11 лет, я прилежно учусь в школе с углубленным изучением французского языка. А за окном реклама алкоголя и табака, митинги, лосины и джинсы-варенки, кто-то что-то приватизирует, летают самолеты, в которых можно легально курить, и вокруг ларьки, ларьки, ларьки….
Тогда за хорошую учебу и поведение я заслужила свою первую поездку по обмену во французскую семью. Мама бегала по магазинам за матрешками, расписными платками, икрой и в обменник за немецкими марками, которые на месте надо было обменять на франки. Папа начищал линзы на своем «Зените» и закупал пленки для будущих фото-шедевров дочери. Короче, уехала я снаряженная по полной программе в дружественную парижскую семью, 40 немецких марок крепко зажав в кулачке.
Нас привезли в Пантен. Сейчас это часть Парижа, туда даже ходит метро, но тогда это был простой неблагополучный пригород. Тепличный ребенок, ни разу не бывавший даже в детском лагере, был выдан семье афроамериканцев практически с трапа самолета. Напомню, людей с таким цветом кожи наши родители встречали только на Олимпиаде - 80.
Семья состояла из 6 человек: 1 папа и 5 детей, которые успешно помещались в проходной двухкомнатной квартире. Ванну принимали по очереди, не сливая воду из соображений экономии, на завтрак ели сладкое молоко и частенько принимали не менее 10 гостей-баптистов на вечернюю молитву.
Однажды они привели меня на мессу. Цель этого культурного мероприятия мне была неведома, про госпел я узнаю только через 20 лет. А тогда я вошла в зал и 200 чернокожих людей обернулись на меня и стали тыкать пальцем в единственного белого человека. Было страшно и беспомощно плохо. Очень надо было позвонить маме и поплакать. Но мобильных телефонов не было, домашним пользоваться было нельзя. Дорого. Приходилось через день бегать в таксофон и плакать там. На другом конце провода мама, скорее всего в полуобморочном состоянии, проклинала все эти платки, икру, матрешек, обучение в высококлассной французской школе и впадала в депрессию.
Мы, разумеется, ездили на все положенные экскурсии: поднялись на Эйфелеву башню, посмотрели на Нотр-Дам, погуляли вокруг Мулен Руж. Я усердно старалась применять все знания фотографа, вложенные в меня папой, но так вышло, что я засветила все 3 пленки… Из воспоминаний остался только детский стресс.
Зато из этой поездки я привезла подарки всем-всем-всем! На все франки, полученные в обменнике. Ну и массу впечатлений о быте французских семей.
Позже я много раз ездила по обмену и каждый раз ловила себя на мысли, что самая душевная, отзывчивая и приятная корреспондентка (так называют принимающего школьника), была Вильсия – девочка из Пантена. Слышала, что она стала известной моделью….
Теперь мне кажется, что именно тогда, после первого, немного извращенного опыта самостоятельной поездки, я поняла, что главное в путешествие – это люди. Сейчас я езжу по странным, иногда диким местам. Но красок к впечатлениям добавляют не столько фото (я, слава богу, научилась неплохо пользоваться камерой), сколько общение с местными. И неважно, ходят ли они в мечеть, костел или поклоняются статуе Будды, закончили они университет или 1 класс сельской школы, какого они цвета и сколько у них денег на счету.