«Здания Тиндалла - это двор, состоящий из 22 домов… подвал почти всех ... был заполнен зловонными отбросами, вместилищем которых он был годами. В некоторых… казалось едва ли возможным, чтобы люди могли жить: полы были в дырах, лестницы сломаны, а штукатурка обвалилась… В одном из них обвалилась крыша: однажды ночью подвыпившая женщина попыталась сбежать по черепице от своего мужа». Так описывал в 1859 году один из районов Лондона Джордж Годвин, редактор «The Builder». Неизменными спутниками трущобных кварталов была нищета, насилие, алкоголизм, насилие и тяжелый труд за минимальную плату. Совсем не похоже на чопорный образ Викторианской Англии.
Примечательно, что значительная часть домов в бедных кварталах принадлежала людям состоятельным. Однако абсолютное большинство обитателей жили в съемных комнатах и углах. Такая ситуация была характерна для многих больших городов, не только в Британии.
Самые бедные могли себе позволить себе только отдых в ночлежках. Примечательно, что спальные места в них часто напоминали гробы. Похожие «кровати» были и в работных домах. Место в гробу стоило примерно 4 пенса.
Существовал еще более дешевый вариант - веревочная кровать. Люди на ней в прямом смысле висели.
За один пенс можно было зайти погреться и посидеть на скамейке в теплом помещении. Правда, лежать на скамейках строго запрещалось.
В некоторых ночлежках предлагалась еда.
В 1849 году журналист Генри Мэйхью посетил одну из лондонских трущоб в районе Бермондсиво время вспышки холоры. Мэйхью отметил, что единственная открытая канализация проходила через главную улицу трущоб. В нее жильцы выливали ведра с отходами. По его словам, местные дети купались в той же канализационной воде, а некоторые люди брали воду из нее для иных нужд. Они оставляли ведра стоять в течение нескольких дней. Тогда они могли бы снимать «твердые частицы грязи, загрязнений и болезней» с верхней части ведер и пить оставшуюся якобы чистую воду. Та же вода использовалась для купания взрослых и стирки. В более благополучных районах со временем все-таки появились колонки с водой.
Современники отмечали, что среди жителей трущоб был высокий уровень самоубийств, особенно среди женщин. Довольно часто топились в Темзе. Другим популярным местом среди желающих утопиться было озеро Серпантин в Гайд-парке. Утонувшие часто оказывались неопознанными, и их отправляли для вскрытий студентами-медиками. В романе Чарльза Диккенса «Наш общий друг» есть герой Гаффер Хексхэм, который зарабатывает тем, что выуживает трупы из реки Темзы, а затем обыскивает их карманы и снимает украшения. Такие деятели действительно существовали.
В трущобах была высокая смертность вообще и детская в частности. До своего первого дня рождения не доживал примерно каждый четвертый ребенок. (Но тут надо заметить, что эта проблема существовала в большинстве стран, и в Российской империи тоже. У нас этот показатель тоже был весьма печален.) Проблему усугубляло то, что бедные семьи часто спали все вместе в одной постели, и в таком случае самых младших могли случайно придавить старшие. Согласно одному отчету того времени, в 1887 году 5 из 6 всех случаев смерти младенцев, произошедших в домах, где семьи делили одну кровать, были связаны именно с этим.
Случаи насилия над детьми не были редкостью. Известная журналистка и социолог Беатрис Уэбб (1858 – 1943) сетовала: «Грубо говоря, распущенность и даже извращения – насилие над маленькими детьми – почти неизбежны среди мужчин и женщин среднего характера и интеллекта, ютящихся в однокомнатных квартирах в трущобных районах».
Часто становились жертвами преступников и жрицы любви. Согласно официальным документам, большая часть из них были старше 18 лет, однако по воспоминаниям современников, на момент начала «трудовой деятельности» большинство было намного моложе. По разным оценкам к концу 19 века в Лондоне было до 80000 жриц любви. Точно сказать было трудно, так как некоторые подрабатывали этим время от времени, когда из-за минимальных зарплат на обычной работе становилось совсем уж туго с деньгами.
Английские обыватели очень любили рассказы о жизни бедноты. С 1840-х репортажи из трущоб, рассказы о тяжелой доле жриц любви, одичавших детях регулярно печатались в СМИ и появлялись в литературе. Диккенс был отнюдь не первопроходец. К концу 19 века создание подобного «контента» стало прибыльным делом. Появились авторы, специализировавшиеся только на этом. Большая часть более состоятельных граждан искренне считала, что жители трущоб виноваты в своей жизни сами, потому что ленивы, развратны и не стремятся к приобщаться к благам цивилизации. С 1880-х годов появилось модное поветрие – «трущобный туризм». Респектабельные господа переодевались в лохмотья и прогуливались по мрачным районам. Примерно также и до этого публика ходила поглазеть на пациентов психиатрических лечебниц. Иногда это давала позитивны результаты. Все больше людей понимало, что бедность не всегда связана с маргинальными наклонностями, и о проблеме трущоб стали говорить все чаще. Например, внимание привлекли рассказы леди Констанс Баттерси.
С трущобами власти пытались бороться, правда, долгое время не искореняя первопричину. Тогда, когда образовывались эти печальные места, они находились на окраинах, но со временем города росли, и со временем трущобы оказались в центре. Сначала попытки расселения были предприняты в 1850-х, и это было связано с прокладкой железной дороги. Под ее нужды были снесены отдельные кварталы. Владельцы расположенных там домой получили компенсации, а наниматели нет. В итоге примерно 56000 человек просто оказались на улице. Беднота в конце концов расселилась по другим похожим трущобным кварталам, но не в центре, а ближе к окраинам и в пригородах, дальше от респектабельной публики. Тогда же впервые начались дискуссии о том, почему этой бедноте плохо живется, она нищая, потому что ленивая и развратная, или местные пребывают в плачевном состоянии, потому что им некуда податься, и нет перспектив. Вечный вопрос о бытие и сознании.
Затем в 1875 году был принят Закон об улучшении жилищных условий ремесленников и чернорабочих. По нему правительство могло выкупать участки земли и сносить постройки. Первопричину это тоже не решало, к тому же местные власти не хотели тратить на это деньги и ссориться с владельцами доходных домов. В итоге только 10 из 87 городов Англии и Уэльса проводили подобные сделки. Меняться ситуация начала только в 20 веке.
Справедливости ради стоит отметить: подобная ситуация была во многих городах. Быть бедняком в Париже, Нью-Йорке или Петербурге было тоже весьма печально. Просто лондонские трущобы стали особенно широко известны в том числе благодаря литературе и громким преступлениям.
#история #викторианскаяанглия #британия #19век #фото #трущобы