Я отвечу сразу: только на английском. А почему на английском, отчего жена не учит русский, а я вьетнамский, и на каком языке будут говорить дети — расскажу подробнее.
В статье парочка песен в исполнении Су.
Сплошной английский
У бабушки моей была мечта: чтобы внук стал переводчиком. И еще военным. Поэтому, сколько себя помню, я всегда учил языки. А дома была армия.
Систематически учить языки начал в школе, лет в 8. Немецкий и английский. Школа была непростая, платный экспериментальный пансион, а потому уроки были серьезные. Помню, как сидел за первой партой и был у нас какой-то учебник в мягкой обложке. Помню какие были картинки и шрифт, какой была бумага наощупь. Мне тогда казалось, что учить языки очень просто — не то, что математику. Всегда ненавидел математику.
Параллельно был репетитор. Молодая учительница, кажется, Елена Александровна. Мама водила к ней три раза в неделю, мы сидели при свете настольной лампы и читали сказки на английском — жухлую книжечку без обложки.
Однажды я присмотрелся и увидел, что у Елены Александровны нет кисти руки. Был протез из твердого желтого пластика. А потому она всегда садилась так, чтобы руку не было видно. Прикрывала протез руковом рубашки.
— Домашнее задание: сказочка. Читать-переводить, слова зубрить, пересказ— выдыхает, — ну и неправильные глаголы!
Читал. Подчеркивал карандашом незнакомые слова, выписывал, листал словарик. И так все детство.
Елена Александровна дала мне базу — те самые начальные знания, которые каким-то образом запоминаются раз и навсегда. И которые почему-то очень трудно освоить во взрослом возрасте.
Школа-пансион закончилась после четвертого класса, и нас скопом перевели в государственный УВК, в класс с углубленным изучением русского и литературы. Английский там был ужасен, немецкий и вовсе пропал. А вместо Елены Александровны после уроков появилась школа английского языка BKC-IH, где преподавали британцы и американцы.
Первым учителем была британка Клэр 23 лет. Приятная такая, круглолицая и кудрявая добрая девушка в ботинках Dr. Martens. Учили с ней песни The Beatles и The Doors. Удивительно, но я до сих пор помню — первыми песнями были Help и People Are Strange.
Шли, как говорится, годы. Клэр вернулась домой, вместо нее появился Майкл, потом еще какой-то тип, который постоянно раздражался на нас и орал, что мы ни фига не учимся. В этот BKC-IH я ходил до 16 лет, потом сдал в Британском Совете экзамен на сертификат FCE, и на этом почему-то все встало. То ли взраст такой, что не до учебы, то ли деньги в семье закончились — не помню, не знаю. Вероятно, и то, и другое. И девочки вдобавок.
После школы был ИнЯз, специальность «лингвист-переводчик». Но на третьем курсе я опомнился и бросил. Поболтавшись полгода, подтянув русский, литературу и историю России, поступил в Литинститут с подборкой прозы.
Английский, впрочем, был не зря. Начиная со второго курса ИнЯза и далее я подрабатывал переводчиком и редактором иностранной литературы. Да и окончив институт постоянно имел дело с английским. А уж сейчас и подавно. Единственное, где я пишу и говорю на русском — это вот этот вот блог на Дзене. (Если исключить чатики и созвоны с дедушкой).
У Су отношения с английским гораздо проще. Она усидчивее и талантливее меня, а потому смогла освоить язык сама. С ее музыкальным слухом она умудрилась самостоятельно поставить себе прекрасную фонетику — ее произношение напрочь лишено «азиатского акцента».
Хотела преподавать английский. И даже какое-то время преподавала. И даже иногда преподает сейчас — готовит детей к экзаменам. Основная же ее работа тоже сводится к английскому — 99% заказов на песни приходит ей от англоязычных людей, так что на английском ей приходится и тексты писать, и песни петь, и с клиентами общаться.
Думаю, что теперь понятно, почему в нашей семье мы разговариваем на английском. И не только разговариваем, но и ругаемся, когда вша под хвост попадает.
Хватает ли языка?
Скажу честно, раньше у меня была какая-то установка, что английского языка мне не хватает. Будто бы я не могу полностью выразить себя на английском. Будучи в общем-то остроумным человеком, я не могу шутить, как хочется. Не могу блестнуть подбором слов, поэтичностью речи, фразочками типа «оскал экзистенции» и цитатами из Летова... (О да, без Летова ведь никак, правда?)
Но где-то спустя год эта установка исчезла. Отчасти из-за того, что английский подтянулся на каком-то «подкорочном» уровне. А отчасти, потому что в повседневной жизни в общем-то больше прозы, чем поэзии, а под личиной мудрости зачастую скрывается неуместная сложность. Стал думать на английском. Стал шутить на английском. Люблю объяснять Су, как бы в данной ситуации сказал по-русски.
В голове Су произошли те же самые процессы. Те же самые приемы она использует в общении: «По-вьетнамски здесь я бы сказала так-то и так-то. Это означает то-то и то-то». Хотя ей сложнее, чем мне — словарный запас поменьше, а душа попоэтичней.
Почему Су не говорит на русском, а я — на вьетнамском
Потому что невозможно взять и в фоновом режиме выучить язык за год, два, три. Особенно такие сложные языки, как русский и вьетнамский. А время сейчас такое, что на фоновый режим приходится переводить кучу процессов, занимаясь то визами, то QR-кодами, то поиском работы, то дистанционном капитальным ремонтом в своей квартире.
Научить Су русскому языку я не могу. Учитель из меня в общем-то неплохой, но мне не хватает времени и усидчивости, чтобы с ней заниматься. Научил ее простейшим вещам, чтобы она могла поддержать разговор с дедушкой, и на этом пока остановились. Ленивый я человек.
Хотел записать ее на курсы русского языка, но в нашем городе такой роскоши не нашел. Русскоязычный репетитор попросил 2000 рублей в час, что на тот момент было для нас накладно. Нашли русскоговорящую вьетнамку, которая брала, кажется, около 500 рублей в час. Су занималась с ней несколько месяцев, но толку особо не вышло.
Может ли Су вычить русский сама, как выучила английский? Иногда она говорит, что может. Но я думаю, что нет. Потому что элементарно мотивации не хватает. Нужен учитель, нужна школа. И то и другое, к слову, есть в Ханое при Русском доме и вроде бы при филиале Института имени А. С. Пушкина. Правда, мы живем не в Ханое. Пока что.
Что же до моих отношений с вьетнамским, то я учил его 3-4 месяца в 2019-2020, брал частные уроки у преподавателя ханойского университета. А потом случился коронавирус, и я бросил. Конечно же, я хочу вернуться к языку, но пока по уши увяз в работе и, как мне кажется, у меня нет возможности заниматься учебой. Нет, свободное время есть, конечно же. И я мог бы, скажем, попросить папу поучить меня. Но, когда я свободен, папа обычно уже спит. (Это, конечно же, отговорка, при желании время найти можно).
Да, и Су, и мне нужно обязательно выучить языки друг друга. Хотя бы из тех соображений, что в будущем ей все-таки предстоит общаться в России — и не с соседками по дому, а с врачами, тетеньками из МФЦ, школьными учителями. Да и мне все это предстоит, только здесь — во Вьетнаме. Так что выучим, ничего страшного. Научимся.
На каком языке будут говорить дети
С детьми все понятно. Они должны будут знать четыре языка:
- русский — потому что папа русский;
- вьетнамский — потому что мама вьетнамка;
- английский — потому что язык международного общения;
- китайский — потому что за Китаем будущее, и уже сейчас знающие китайский вьетнамцы зарабатывают вдвое-втрое больше тех, кто китайского не знает. Полагаю, в России ситуация будет примерно такая же.