Отхлынувшие от стен Псковского града ливонцы надолго присмирели. Урок, преподнесенный им Довмонтом и его горсткой воинов, стал таким красочным, что "божьи дворяне", а потом и псковичи в глаза называли князя "волком". Позже к этому прозвищу пришла приставка "старый", и с таким громоноподобным именем Довмонт периодически числился в летописях, преувеличивающих его способности и создающих мифы о нем. И верно - сложилась даже легенда, что у Довмонта был волк с литовской кличкой Даумантик от уменьшительного Даумантис (Довмонт по-литовски), с коим тот прошел все 30 лет борьбы за русские пределы подобно Александру Македонскому с Буцефалом.
После погрома рыцарства под Псковом Орден затаил обиду на князя, постепенно ставшую у ландмейстеров Ливонии личной. Отныне они пытались физически убрать его руками чужих правителей и вождей и не оставляли Довмонта ни на минуту. В 1270 году на него совершили покушение литовские наемники в Вышгородском посаде, которых ему удалось зарубить до подхода дружины, в 1272-ом на Псков совершили набег полочане и литовцы, зимой 1273-го, менее чем через полгода русло Наровы пересек вооруженный отряд эстов во главе с вождем Хийкумасом, разбитый князем у стен Гдова. Главный противник "старого волка", магистр Тевтонского ордена в 1273-1282 гг. Хартманн фон Хельдрюнген за время своего нахождения у власти направил 19 набегов исподтишка, все из которых легендарный псковский литовец отбил. За эти годы он стал героем и боевым хранителем Пскова. Еще в 1270 году, когда великий князь Ярослав Ярославович (брат Александра Невского) попытался заменить его другим литовцем - неким Айгустом, псковичи запротестовали, в 1271 году вернув Довмонта. Который, как мы помним, в итоге оставался псковским князем на протяжении 33 лет.
Помимо борьбы за псковскую землю на западе и юго-западе, Довмонт успешно устраивал влияние Пскова на Руси вместе со своим тестем - Дмитрием Александровичем, который стал в 1276 году великим князем Владимирским и одновременно князем Новгорода. В 1282 году, по сообщению Новгородской Первой летописи младшего извода, Довмонт отбил захваченную взбунтовавшимися новгородцами казну своего тестя. В этом же году во время дипломатической поездки Довмонт встретил своих давних соперников - орденцев в Твери, где их посольство уже договорилось получать воск, бумагу и дешевый лес от тверского князя Святослава Ярославича, но хитрый князь убедил набожного Святослава отказаться от сделки во имя защиты православной веры от католических посланников. Получи Орден эти ресурсы и союз с Тверью, и положение Пскова стало было безвыходным от того, что княжество попало бы практически в кольцо противников, а значит рубежи Северо-Западной Руси теперь бы пали если не под ударами, то от подлости Ордена. Тогда же Довмонт нанес сокрушительное поражение вставшим на сторону Ордена в этом конфликте литовцам, причем использовал тактику орденцев, впервые применив напор тяжелой копьеносной конницы так называемых "витязей" - русских рыцарей, имевших зачастую латные доспехи и шлемы-топфхельмы и наступавших европейским рыцарским стилем построения "рыльем" (по-старорусски) или, как принято в истории, "свиньей".
Известно также, что Довмонт женился около 1272-75 гг. на дочери сына Александра Невского Дмитрия Александровича Марии Дмитриевне, в браке Домантовне. От Марии, канонизированной РПЦ также как и Довмонт и тоже названной "блаженной", князь имел лишь одного ребенка, не менее храброго сына Давида Городельского. Тем интереснее, что род свой потомки псковского литовца вели от двух героев сразу - Александра Невского и Довмонта Псковского.
"...На месте рыцарских отрядов легли кровавые следы..."
Эта цитата из стихов советского поэта и общественного деятеля Константина Симонова как можно лучше подходит к описанию чудовищного сражения, случившегося в 1299 году и ставшего последним боем Довмонта.
Шли годы, и Довмонт, чье здоровье было крепко и непобедимо, все еще справлялся с проблемами, но постепенно ратная удаль и боевая хитрость грозного князя стали отступать от него. Год за годом он обходил рубежи Пскова, внушая животный ужас Ордену, уважение Церкви и любовь народу. Под его рукой 30 лет полчища латинских христиан не смели идти на Русь. Но время летит, и вот ему уже 59 лет, возраст весьма солидный для тех времен, и ливонским братьям во Христе стало казаться, что старый волк потерял свою хваленую хватку. И вправду, сам Довмонт на несколько недель ушел в Снетогорский монастырь, где отмаливал грехи свои и Пскова и общался с настоятелем Иоасафом. Едва он покинул стены обители, как огромная орденская армия от 17 до 19 тысяч человек при участии ливонского ландмейстера и архиепископа Рижского, собранная со всей Ливонии и частично из Пруссии и Саксонии за годы подлых усилий, без объявления войны в конце зимы 1299 года вторглась во Псковскую землю.
Она шла как орда саранчи, пожирающая поля, города, села. Пока войско Рижского архиепископа осадило Изборск, основная масса - сброд из низших ступеней общества, кнехтовая пехота и около трех тысяч рыцарей разных мастей - двинула на город. Первыми были уничтожены дотла Снетогорский и Мирожский монастыри, причем доблестное католическое воинство не просто ограбило, что уже никого не удивляло, а полностью перерезало монахов. Особо страшно расправились с тем самым снетогорским настоятелем Иоасафом и игуменом Василием из Мирожского монастыря - заживо их распяли, а потом подожгли. Уцелевших иноков был едва десяток. Затем отряды немцев двинулись на Псков, снесли ворота города со стороны реки Великой и как гребенка прокатились по псковскому посаду, ровняя с землей дома, обители и лавки и устроив грандиозный пожар, от которого в городе задохнулось не менее полутысячи жителей. Теперь немцы не видели перед собой ничего. Они шли с озверелыми личинами и по колено в крови убитых и раздавленных обломками обрушающихся домов псковичей, убивая своих же в драке за добычу и загоняя себя в самый эпицентр красного пекла. Это было уже не Божье наказание города, а лютая сатанинская озверелость, невиданная доселе на Северо-Западе Руси.
Тем временем на окраине города собралось войско Довмонта. Под его предводительством находилась сотня "витязей" и не более трех тысяч пеших воинов, вооруженных зазубренными мечами, копьями-сулицами для одного броска и метательными топорами, пришедшими во Псков как новшество от шведов. На захватчиков двинуло ядро псковской армии. В Вышгороде тем временем сторожило наспех собранное псковское ополчение.
Орденцы, расслабившиеся от легкой наживы и утратившие человеческое обличие, содрогнулись от грохота выбитых ворот, расположенных до этого момента с восточной стороны квартала Большого города. Разметая пламенеющие доски и сваленные в кучи обозные телеги, стрелой сквозь латинскую бесовщину понеслась конная гридня Довмонта. Она топтала под ногами рыцарей и наемников, убивала их молниеносными рывками копий и мечей и превращала вражеское войско в дорогу из доспехов, крови и людей. Тем временем пешцы, швырнув сулицы и топоры, с мечами наперевес врезались в завоевателей и, сокрушая их богатырскими ударами, двинулись в сторону Среднего города или посада. По дороге один из них по имени Фрол, как гласит Снетогорская летопись, одним только топором снес головы Ульбрихту, элитному брату-рыцарю, и пяти его телохранителям, тем временем пока Хома, дружинник около 25 лет от роду, уронил лошадь и под ней раздавил советника магистра из ливонского отдела по делам орденской бухгалтерии Отто Хальдека, случайно попавшего в гущу боя.
Войско ордена, теряя одну сотню за другой, в панике ускользало из города по кровавому снегу и обгоревшим обломкам, но псковские воины не оставляли его ни на минуту. Рыцари-профессионалы, выбравшись, наконец, из ада огня и крови Большого города, начали отчаянное сопротивление на улицах посада, дрались умело и зло, но под натиском проникавших повсюду псковских бойцов не могли собраться в кулак. Тем временем конная гридня князя успешно пролетела по плечам бегущего врага сквозь посад и достигла берегов реки Великой, куда из горящих руин постепенно переместился бой. Отдельные группы рыцарей и наемников начали более менее организованный бой, но спустя несколько часов командор, как свидетельствует нам "Сказание о Довмонте", приказал отходить на тот берег любыми способами. Однако стояло уже 5 марта, и лед постепенно начал трескаться под тяжелыми бронированными туловищами латинской орды, что приговорило остатки орденской армии к смерти. Холод вязал мышцы рыцарей, а неудобный и тяжелый металл тянул их ко дну, и скоро кроме изредка всплывавших знамен, красно-белых льдин и деревянных крестов над поверхностью реки не осталось ничего.
Орден оставил в земле града Пскова и на дне реки Великой около 11 000 человек, из которых свыше 9 000 были наемники и бандиты. Архиепископ Рижский, услыхав о страшном поражении, бросил лагерь вместе со стенобитными орудиями и в панике ушел из псковских пределов. Довмонт же, словив в плен командора, ландмейстера и влиятельного епископа-ординария из Прибалтики, направил их новгородскому князю Андрею Александровичу, второму сыну Александра Невского. Надо заметить, что это был жест дружбы, так как к такому действию его в Новгороде не обязывали. Благодаря Довмонту Псков уже много лет был независим от своего восточного соседа.
Новгородская летопись гласит: "В лето 6806 (1299). В зиме изгониша Немци Плесковъ и много зла створиша: посадъ пожьженъ бысть, а по манастыремъ все чернци исекоша; и плесковици же съ княземъ Домонтомъ, укрпившеся богомъ и святою богородицею, прогнаша их, давши имъ рану не малу".
С тех пор, понятное дело, ливонская зараза не приходила на Русь почти 40 лет и весьма поумерила политические аппетиты. Но основным для Руси и Европы было то, что именно там случилось начало конца могущества Ливонии и Тевтонского ордена в целом, рухнувшего спустя 111 лет в битве при Грюнвальде.
Довмонтова вечность.
Князь Довмонт преставился 20 мая 1299 года. Он скончался скоропостижно, однако успел завещать свой легендарный меч и боевое одеяние псковскому Троицкому собору. Великий защитник был погребен в этом же соборе и причислен к лику святых. Его мощи до сих пор находятся во Пскове, в построенном им и названном в честь него Довмонтовом граде.
Как гласят мифы I Новгородской летописи, ратный дух Довмонта долгие годы витал в городе и во время одного из последних вторжений ливонцев на Русь в 1480 году якобы сказал горожанам: "Возьмите одеяние гроба моего и со крестами обойдите три раза около города, молитесь и не бойтесь". Так или иначе, вымысел ли это или нет, в том сражении псковичи победили при семикратном численном превосходстве врага.