Священномученик Иоанн Восторгов На спасения стези настави мя, Богородице...
О спасении, о путях, или стезях, спасения говорит нам эта песнь церковная, так часто возглашаемая теперь во время праздничного богослужения в храме. Если вспомним множество наших молитв, в которых слышим: Спасе, спаси нас. Иисусе Сладчайший, спаси нас, спаси, Блаже, души наши, спаси, Боже, люди Твоя, и другие подобные; если вспомним, что и к Богородице и святым мы взываем: Пресвятая Богородица, спаси нас. моли спастися душам нашим; если даже апостол о себе самом говорит, что задача его жизнедеятельности состоит в том, что для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9: 22), то для нас становится совершенно ясным, что жажда спасения душевного есть основное устремление христианина. Поэтому всегда благовременно беседовать о спасении <...>
В жизни мирской основным устремлением считается желание и искание счастья. И нельзя не сознаться, что это искание является для людей всеобщим, стихийным, помимовольным. Но определенного содержания понятие счастья не имеет: всё здесь случайно и изменчиво, всё зависит от возраста, пола, окружающей среды, умственного развития и других условий. Богатство, свобода, почести, сила, влияние, честолюбие, умственные занятия, познания научные, чувственные страсти и удовольствия, любовь в различных проявлениях, удача в делах — вот только приблизительный перечень того, что считается среди людей за счастье. Была ли религия, дававшая религиозное освящение таким исканиям? Да. Такой религией было древнее язычество, которое именно поэтому многие, даже из современных мыслителей, в непостижимом помрачении ума считают жизнерадостным, дававшим счастье. Если бы это действительно было так, то не было бы, конечно, такого страшного отчаяния в мире языческом, какое мы наблюдаем перед пришествием Христа в мир и которое в значительной степени обусловило быстрое распространение христианства среди народов образованнейших, не находивших в язычестве удовлетворения духовной жажды.
В восточной философии, неправильно называемой религией буддизма, мы видим другое устремление: к покою. Не подумайте и не скажите, братия, что упоминание о буддизме для вас излишне. Нет, оно своевременно, потому что мы видим повторение буддийских учений и стремлений теперь во многих современных религиозных и философских исканиях современных нам образованных и необразованных людей: спиритизм, теософия, оккультные секты, хлыстовщина, разъедающая теперь и верхи, и низы в нашем народе, особенно же в образованном классе, прямое увлечение так называемыми йогами — всё это есть, так сказать, буддизация жизни христианского общества или философской мысли, всё это метание и тревоги в напряженном искании покоя. В чем же покой по учению буддизма? Несчастье и страдание, беспокойство и тревоги зависят, по буддийскому мировоззрению, от желания; освобождение от беспокойства, следовательно, состоит в подавлении и уничтожении желаний, а это есть вместе и подавление личности, сознания, это есть небытие, или во всяком случае не то бытие, которое мы в данное время сознаем, чувствуем, испытываем.
В мусульманстве видим преклонение как перед неотвратимым и необъяснимым роком (фатализм) перед капризной волей Аллаха, не различающей добра и зла, безотносительной к человеческой личности.
Христианство всегда и неизменно, в отличие от всех этих перечисленных человеческих религий, говорило и говорит о спасении. Это целостное учение, и им заполнено всё Евангелие, все поучения святых отцов и учителей, всё научение богослужебное. Христос Иисус есть Спаситель всех человеков, а наипаче верных, говорит святой апостол (1 Тим. 4: 10). Это значит, что спастись могут все, но могут принять спасение только те, которые к нему идут истинными путями, прямыми и верными стезями. Но, чтобы найти такие стези, надо знать и определить, что же такое спасение.
Самое слово «спасение» естественно вызывает вопрос: от чего же надо спасаться? Очевидно, от какой-либо опасности, чаще всего предполагается — от опасности сильной, страшной, смертельной. В христианстве такой опасностью представляются не лишения и болезни, как в язычестве, не сама жизнь, не желание, не сознание, не мысль, не ощущение личного бытия, как в буддизме, не слепая судьба, как в мусульманстве, — смертельной опасностью для человека является живущий в нем или, правильнее сказать, поселившийся в нас грех. Вот где, по учению христианскому, заключается смертельная и единственная для человека опасность, которая опустошает жизнь, наполняет ее бедственностью, омрачает и затемняет нравственное сознание, искажает духовную сущность человека, как некий рок, влечет его к вечной погибели, именно к отвержению от Бога, единого источника счастья и блаженства, — вот где и вот в чем воистину смертельная опасность, от которой человеку нужно спастись! Скорби же и лишения, если они ведут к освобождению от греха, — а ведут они к этому, если принимаются, переносятся терпеливо и вдумчиво и во имя нравственного совершенства, — есть, напротив, не несчастье, а благо. Скорби и лишения поэтому иногда добровольно приемлются и призываются христианином, и в этом значение поста, покаянных слез и воздыханий, лишений и подвигов ради подавления греха и ради избавления от возможности впасть в грех.
Теперь остается нам только познать, какие же есть пути, какие есть стези спасения, и потом вступить на них; если же это нам самим непосильно, то найти для того необходимую и верную помощь. Христианство и указывает нам всё это в учении святого Евангелия и Святой Церкви, указывает и с положительной, и с отрицательной стороны всё для спасения необходимое, то есть открывает нам и в чем спасение, то есть чего нужно держаться, и в чем погибель, то есть чего надо избегать.
Стези спасения вот в чем: познание Бога и Его святой воли, Его святого и вечного закона; познание Его Святой Церкви и покорность ее водительству духовному; познание бедности души нашей, и отсюда жажда принять для ее жизни в Боге помощь от Бога; познание греха, нами совершенного и совершаемого, и отсюда сожаление о содеянном; решимость жить иначе, и отсюда жажда обновления духовного; желание посвятить новой жизни всю нашу волю и деятельность; вера в Божественное милосердие; вера в то, что Бог и может, и хочет нашего спасения и на зов нашего бессилия даст нам силы духовные к нравственному возрождению; вера в то, что во Христе Он искупил нас, в Духе Святом дарует нам благодать Свою, в Церкви открыл тот спасительный корабль, в котором мы имеем и получаем все эти плоды искупления, — корабль, ковчег, в котором пройдем безбоязненно через бурное море житейское; вера в то, что через искупление Господь дает нам как бы некое право на прощение нам греха без нарушения правды вечной.
Тесны эти стези и тяжки; познание их нелегко; еще более труден путь восхождения в гору спасения, но в пути нас упредили святые, а впереди их — Богоматерь. И к Ней молимся, Ее помощи просим: На спасения стези настави мя, Богородице... Близкий нам человек, подобный нам человек, несказанно Она соделалась Матерью, пребывая и Девой, и Посредницей нашего спасения, ибо победила соблазны, восторжествовала над силой греха, приосененная благодатью, и стала превыше Сил Небесных, сделалась Ходатаицей рода человеческого.
В чем, далее, препятствия к спасению? Чего нам избегать?
Песнь церковная отвечает: студные грехи, которыми мы изгрязняем душу, жизнь в лености и беспечности, вообще всякая нечистота духовная — вот что мешает нам на стезях спасения. Вот почему и прибавляет церковная песнь к молению Богоматери: студными бо окалях душу грехми, и в лености все житие мое иждих: но Твоими молитвами избави меня от всякия нечистоты. Здесь указаны уже не узкие и тесные стези спасения, а широкий путь к погибели, от которого и желает нас отвести Церковь. Вдумайтесь хоть на краткое время в слова и смысл этой великопостной молитвы.
Всякий грех есть студный, постыдный, но есть грехи, о которых и самый закоренелый грешник не станет говорить открыто и с похвальбой. Всякий грех есть студный, но есть грехи души, которые действительно и в полном смысле покрывают ее как бы грязью и навозом, — о них-то и напоминает песнь церковная: студными окалях душу грехми...
Любосластными стремленьми погубих ума красоту, — говорит о них церковный молитвослагатель. Всякий грех есть студный, но есть отвратительнейшие грехи души, невидимые, но тем более опасные, которых стыдятся решительно все, и прежде всего сами грешники: это себялюбие, гнусное зложелательство, зависть, злоба, ненависть, гнусное и отталкивающее двоедушие, сознательное и намеренное равнодушие к добру и к благу ближнего, отвратительное лицемерие.
Леность — это общее именование распущенности нравственной, беззаботности, нерадения. Грешник, когда придет во глубину зол, уже нерадит о своем спасении, говорит Премудрый (Притч. 18: 3). Это уныние, о котором говорит великопостная молитва святого Ефрема Сирина. Это последствие и плод огрязнения духа студными грехами духа и всякой нечистотой тела. Леность дает не только огрязнение, но и расслабление духа, делает грешника как бы парализованным духовно, неспособным подняться к деятельности.
Всякая нечистота, о которой говорится в молитве, это главным образом грехи телесные, грехи чувственности: блуд, страстная похоть, объедение, пьянство. Нечистота духа и леность его влияют и на тело, которое, ослабленное грехом, перестает быть добрым и годным орудием для духа.
Так, видите, краткая песнь церковная, на которой мы сегодня остановили свое внимание, обнимает стези спасения нашего и освящает их со всех сторон. Нет ничего опаснее здесь, на этих путях спасения, гордыни и самонадеянности. И мы просим помощи у Бога: но Сам мя заступи, и спаси, Спасе мой. Просим и молим в сознании бессилия: Господи, воздвигни силу Твою, и прииди во еже спасти нас! И знаем и верим: с нами в борьбе за спасение, с нами, спасаемыми, подвизается и Церковь Небесная, Церковь спасенных, ангелы и праведники, достигшие совершенства, торжествующий союз и Церковь первенцев, на небесах написанных (Евр. 12: 23), и во главе их — Пречистая Дева, мира красование, Ходатаица спасения, Споручница грешных.
На спасения стези настави нас, Богородице! Аминь.
Православный благовестник. 1917
